Эрл Гарднер - Новая приманка для ловушек
– Не знаю, но хотел бы узнать. То, что он представляет группу страховых компаний, – чепуха.
Берта помолчала, потом спросила:
– Эта Дафни Крестон хорошенькая?
– Еще бы!
– Я должна была догадаться, – сказала Берта. – Почему я всегда задаю такие дурацкие вопросы?
– Мне в любом случае пришлось бы с ней познакомиться. Это должно было меня подстраховать.
– Это была не страховка, а великолепная награда!.. Господи всемогущий, я становлюсь невежливой. Это не лучший каламбур, черт побери.
– Она хорошая девочка, Берта, – сказал я.
– Что еще ты для нее сделал?
– Я добыл для нее еще три сотни.
– Наличными?
– Да.
– А пять тысяч?
– Чеком.
– На нас или на нее?
– На Дафни Крестон. Полностью.
– Она что-нибудь знает об этом?
– Нет, я еще не решился сказать ей.
– Почему?
– Думаю, за мной следят.
– Так что ты хочешь от меня?
– Ты не должна отвечать за мои ошибки. Мы сейчас же прервем наше сотрудничество. Напишем заявление, поставим дату, пригласим свидетелей, и ты сможешь показать его сержанту…
– Не говори глупостей, – сказала Берта, – я, конечно, похожа на сварливую старуху, но не брошу компаньона на тонущем корабле. И пусть меня сварят как свеклу!
– Все это очень серьезно, – предостерег я. – Обычно я нахожу выход из таких ситуаций, но сейчас – нет. Да еще эта Кэтрин Эллиот делает все возможное, чтобы навредить мне. Она думает, что я не смогу сделать то же самое.
Берта скривила рот:
– Ладно, мы позаботимся об этой Кэтрин.
– Это не так-то просто, – заметил я.
– Когда женщина имеет дело с женщиной, все очень просто, – сказала Берта. – Труднее, когда женщина имеет дело с мужчиной. Женщина плетет интриги. Ей нравится действовать за кулисами. Ее стихия – притворство. Ее инструменты – тушь, искусственные ресницы, парики и все остальное. Они изменяют ее внешность, а суть остается прежней. Женщина живет своей собственной жизнью. Она хитра и часто обманом достигает своей цели. И если кто-нибудь пытается сорвать с нее этот покров фальши, сирена исчезает… Так вот, я пойду к этой Кэтрин и расскажу этой суке, на какой остановке ей сойти. И не надо думать, что я этого не сделаю. Ты знаешь, где она живет?
– Да. В «Стилбилт Апартментс». Адрес мне дала Эвелин Кэлоун, моя знакомая.
– Еще одна женщина.
– Да.
– Твоя подруга?
– Верно.
– Кто она?
– Она секретарь в «Беттер бизнес-бюро». Нам придется сотрудничать с ней, потому что у нее есть информация о Кэтрин Эллиот. Как-то раз они уже сталкивались, поэтому Эвелин предупреждала Кэтрин, чтобы та не занималась темными делишками. Теперь Эвелин вновь интересуется ею.
– А может, мне лучше встретиться с этой Кэтрин и хорошенько поговорить с ней? – предложила Берта.
– Не стоит. Во всяком случае, сейчас, – ответил я. – Пока мы до конца не изучим ситуацию, не стоит ее задевать. Во всей этой работенке меня, по существу, волнует только одно – афера сама по себе довольно крупная, а мы пока имеем дело с пешками.
Берта задумалась:
– Эта Дафни Крестон – что с ней?
– У бедняжки денег всего тридцать пять центов, – ответил я.
– А этот кейс с сорока тысячами…
– …наличными.
– Кому известно, что он у нее?
– Ну, к примеру, Вальтеру Лукасу.
– А как же она проживет без денег?
– У меня в той квартире полно продуктов. Сейчас она там… я надеюсь. Во всяком случае, я запретил ей выходить.
– А Селлерс знает, что ты получил для нее пять тысяч?
Я кивнул.
– И постарается проследить, что ты с ними сделаешь?
Я опять кивнул.
– Что ты намерен делать в этом случае?
– Воспользуюсь помощью Элси, – ответил я. – Я напишу Дафни официальное письмо: «Уважаемая мисс Крестон, извещаю вас о том, что имел беседу с вашим бывшим мужем и добился от него денежной компенсации в размере пяти тысяч долларов. Чек выписан на ваше имя и прилагается. Если вы удовлетворены этой суммой и таким образом полностью рассчитались со своим бывшим мужем, то можете перевести чек в наличные деньги, а затем связаться с нами и выплатить гонорар по этому делу».
– Как ты собираешься послать это? – спросила Берта.
– По почте, со срочной доставкой. А в нашем архиве мы оставим копию. Если придет Селлерс и предъявит ордер для его осмотра, он найдет это письмо и…
– И узнает адрес, – сказала Берта.
– Да, узнает.
– И ты этого хочешь?
– Нет, но он не должен пока его видеть, пока…
– Пока что?
– Пока мы не закончили это дело.
– Но ты же говоришь, что он хочет найти ее.
– Да, но он сделает это не раньше чем через двадцать четыре часа.
– Ты хочешь сказать, что к этому времени все закончишь?
– Да, я должен это сделать.
– О каком деле ты говоришь?
– Боюсь, что об убийстве Финчли. По крайней мере, оно связано с нашим делом, так что я не могу быть ни в чем уверенным, пока не узнаю, что произошло в его доме.
Берта покачала головой:
– Ты не должен в это ввязываться. Полиция уже вовсю разматывает это убийство. Если ты сунешься, тебя засосет в такой водоворот, что сам будешь не рад.
– А что еще я могу сделать?
– Сиди и не встревай, – ответила она.
– Скоро сюда придет Фрэнк Селлерс, – сказал я. – Он будет рыться в нашем архиве, искать документы о Дафни, чтобы найти нужные ему доказательства. Мы скажем, что не можем позволить ему это, так как дело конфиденциальное. А он потребует предъявить их, так как Дафни может быть связана с убийством.
– Ладно, – сказала Берта, – тогда думай, как нам остановить его. Ты же гений.
– Его невозможно остановить.
– Тогда как сбить его с толку?
– Я пришел сюда не для этого. Я хочу, чтобы ты вышла из игры.
– К черту! Будем расхлебывать вместе. Лучше подумай головой, как нам исправить положение. А когда решишь – убирайся к черту и дай дослушать музыку.
– Хорошо, – сказал я, – мы напишем Дафни до востребования, потом попросим Элси забрать письмо, отнести его и передать Дафни. Они же не будут следить за Элси рано утром.
– Ты знаешь номер ее телефона? – спросила Берта.
Я кивнул.
– Еще бы, – сказала Берта и добавила: – Звони, я поговорю с ней.
– Может, у нее свидание, – сказал я.
– Тогда поговорим, когда она вернется. Она все-таки вернется, я надеюсь.
– Вероятно.
– Она не будет в отлучке всю ночь. Если, конечно, не из-за тебя. Господи, как она смотрит на тебя… Это черт знает что. Почему ты не избавишься от нее и не найдешь себе скромную, симпатичную… Нет, пожалуй, это будет уже не то. Не знаю, почему эти девчонки так к тебе липнут. Наверное, оттого, что ты к ним не пристаешь, а говоришь только о делах. А это вызов. Подай мне аппарат.
Я дал ей телефон и номер Элси. Она позвонила, и через мгновение Элси сняла трубку.
– Элси, возьми карандаш, – сказала Берта, – я продиктую письмо. Стенографируй. Ты готова? – И она продиктовала письмо. – Напиши адрес: «Дафни Крестон, до востребования». Теперь поезжай в контору и отпечатай его. Скоро приедет Дональд и привезет чек на пять тысяч, ты положишь его в конверт. Потом он даст тебе инструкции. Утром надо будет кое-что сделать. Ясно? Да, он в порядке… Да, здесь… Конечно, он в порядке… О господи, не клади трубку. – Она обернулась и с возмущением произнесла: – Ей надо, чтобы ты сам сказал, что у тебя все в порядке.
Я взял трубку:
– Привет, Элси. Со мной все хорошо.
– Я волновалась, Дональд.
– Почему?
– Не знаю. Наверное, это женская интуиция. У тебя неприятности, да?
– Ничего, – ответил я, – у меня всегда неприятности. Приходи в контору, там встретимся. Ты отпечатаешь письмо, я положу в него чек и еще три новенькие хрустящие стодолларовые бумажки.
– Разве не опасно так посылать деньги?
– Опасно.
– Тогда зачем, Дональд? Может, мне самой отнести их?
– Это еще опаснее. Увидимся в конторе. Не волнуйся. Все будет хорошо. – Я положил трубку.
Берта покачала головой:
– Она поставила тебя на пьедестал. Думаю, тебе нужно спустить ее с неба на землю, хотя это тоже не самое лучшее…
– И?..
– И тебе пора с этим кончать. Я бы спятила, если бы кто-нибудь смотрел на меня восхищенными глазами. Не пытайся сделать из нее детектива. Это не тот тип.
– Я знаю.
Берта усмехнулась:
– Все нормальные люди пристают к девушкам, иногда получают пощечины.
– А ты думаешь, мне не дают пощечин?
Берта обдумала эти слова, потом сказала:
– Все это подорвет авторитет нашего сыскного агентства. – Потом добавила: – Впрочем, это произойдет в любом случае. А теперь убирайся и дай послушать музыку.
– Селлерс уже на тропе войны, – напомнил я.
– Сколько у нас есть времени?
– Не больше двадцати четырех часов. Ты ведь знаешь Селлерса. Он всегда сваливается на голову, как тонна кирпичей. Я еще немного задержал его – часов на двенадцать или на сутки.
Берта вздохнула:
– У меня будет время послушать музыку, а у тебя – придумать один из тех сногсшибательных планов, которые нас всегда выручали. Тебя ведь скоро схватят.
