Дороти Сэйерс - Медовый месяц в улье
– Все это несколько неожиданно, верно? – спросил Питер.
– Ну да, сэр. – Садовник улыбнулся и быстро окинул взглядом мистера Паффета. – Я вижу, дымоход не в порядке.
– Да не дымоход, – в негодовании начал мистер Паффет.
Но мисс Твиттертон перебила его:
– Фрэнк, ты представляешь? Дядя продал дом и уехал, никому ничего не сказав. Я ничего не понимаю, это на него не похоже. Ничего не сделано, ничего не готово, никто вчера их не встретил, и миссис Раддл ничего не знала, кроме того, что он уехал в Броксфорд…
– Вы туда кого-нибудь отправили на поиски? – спросил молодой человек, тщетно пытаясь остановить словесный поток.
– Нет еще, если только лорд Питер. Вы не посылали? И правда, времени ведь не было? Даже ключей не оставил, и мне было очень стыдно, что вам пришлось вчера вечером за ними ехать, но я и представить себе не могла, и ты прекрасно мог бы сегодня утром заехать, Фрэнк, – или я сама могла бы съездить на велосипеде, но мистер Хэнкок сказал мне, что ты выехал на такси, так что я решила зайти сюда и посмотреть своими глазами.
Взгляд Фрэнка Крачли бродил по комнате, словно ища совета у чехлов на мебели, фикусов, камина, бронзовых всадников, котелка мистера Паффета, кактуса и радиоприемника, и наконец в немой мольбе остановился на Питере.
– Давайте-ка начнем сначала, – предложил Уимзи. – Мистер Ноукс был здесь в прошлую среду и тем же вечером ушел на десятичасовой автобус в Броксфорд. В этом не было ничего странного, как я понял. Но он собирался вернуться, чтобы подготовиться к нашему приезду, и вы, собственно, надеялись сегодня его здесь увидеть.
– Верно, сэр.
Мисс Твиттертон подскочила, ее рот округлился во взволнованное “о”.
– Он обычно здесь, когда вы приходите по средам?
– Когда как, сэр. Не каждый раз.
– Фрэнк! – возмущенно воскликнула мисс Твиттертон. – Это лорд Питер Уимзи. Ты должен звать его “милорд”.
– Сейчас это не важно, – сказал Питер добродушно, хотя ему совсем не понравилось, что его свидетеля перебивают.
Крачли посмотрел на мисс Твиттертон с выражением маленького мальчика, которого при всех отчитали за немытые уши, и сказал:
– Иногда он тут, а иногда и нет. Если здесь его нету (мисс Твиттертон нахмурилась), я беру ейные ключи (он кивнул в сторону мисс Твиттертон), чтобы войти, завести часы и поухаживать за цветами. Но сегодня утром я хотел его застать, потому что у меня к нему было отдельное дело. Потому я и почапал сразу в дом… Пошел, если вам так хочется, – добавил он сердито в ответ на взволнованные подсказки мисс Твиттертон. – Милорду это без разницы, по-моему.
– Его светлости, – тихо поправила мисс Твиттертон.
– Он вам прямо сказал, что будет здесь?
– Да, милорд. По крайней мере он сказал, что вернет мне кое-какие деньги, которые я вложил в это его дело. Обещал сегодня вернуть.
– Ох, Фрэнк! Ты опять огорчил дядю. Я же сказала тебе, что это все глупости про твои деньги. Я знаю, что у дяди с ними ничего не случится.
Питер встретился взглядом с Гарриет над головой мисс Твиттертон.
– Он сказал, что вернет их вам сегодня утром. Могу ли я спросить, была ли это сколько-нибудь значительная сумма?
– Сорок фунтов[83], – сказал садовник, – он их у меня вытянул на свою радиолавку. Для вас это, может быть, и немного, – продолжил он неуверенно, как будто пытаясь оценить, чего стоят титул Питера, его старый потертый блейзер, его слуга и непримечательный твидовый костюм жены, – но у меня есть на что их потратить, так я ему и сказал. Я попросил вернуть их на той неделе, и он, как обычно, стал заговаривать зубы: он, мол, таких сумм в доме не держит, все выворачивался…
– Фрэнк, разумеется, он таких сумм в доме не держит. Его вообще могли ограбить. Однажды он потерял бумажник, а в нем было целых десять фунтов.
– Но я уперся, – продолжил Крачли свою линию, – мол, мне надо их забрать, и наконец он сказал, что отдаст сегодня, потому что ему что-то заплатят.
– Он так и сказал?
– Да, сэр… милорд, а я ему: возвращайте, а не то я в суд пойду.
– Ох, Фрэнк, не надо было так говорить!
– А я сказал. Дай мне рассказать его светлости все, что его интересует.
Гарриет снова встретилась взглядом с Питером, и он кивнул. Деньги за дом. Но если Крачли знал и про это.
– Он не сказал, за что должен получить деньги?
– Скажет он, как же. Из него слова лишнего не вытянешь. Честно говоря, я и не думал, что он взаправду ожидал каких-то денег. Отговорки просто придумывал. Всегда с деньгами тянет до последнего, да и тогда пытается увильнуть. Чтоб проценты за полдня не потерять, значит, – добавил Крачли с неожиданной робкой улыбкой.
– Полезный принцип, ничего не скажешь, – сказал Уимзи.
– Это да, так он свое и скопил. Он человек зажиточный, мистер Ноукс. Но я все равно ему сказал, что мне нужны сорок фунтов на новый гараж для таксей.
– Для такси, – вставила мисс Твиттертон учительским тоном, неодобрительно покачав головой. – Фрэнк давно копит, чтобы завести свой собственный гараж.
– Так вот, – с ударением сказал Крачли, – деньги были нужны на гараж, и я сказал: “В среду зайду за деньгами или в суд пойду”. Так я сказал. И потом сразу ушел и больше его не видал.
– Понятно. Итак, – Питер перевел взгляд с Крачли на мисс Твиттертон и обратно, – сейчас мы съездим в Броксфорд и разыщем этого джентльмена, и тогда все выяснится. Тем временем мы хотим поддерживать порядок в саду, так что продолжайте как обычно.
– Очень хорошо, милорд. Мне приходить по средам, как и раньше? Мистер Ноукс платил мне пять шиллингов за день.
– Я буду платить столько же. Кстати, вы что-нибудь знаете про электростанции?
– Да, милорд. У нас одна стоит в гараже, где я работаю.
– Дело в том, – сказал Питер, улыбаясь своей жене, – что, хотя свечи и керосинки – это романтика и так далее, я думаю, нам придется электрифицировать Толбойз.
– Да хоть весь Пэгглхэм, милорд, – отозвался Крачли с неожиданным воодушевлением. – Я с большим удовольствием…
– Фрэнк, – радостно подхватила мисс Твиттертон, – все знает про технику!
Несчастный Крачли, готовый взорваться, поймал взгляд Питера и смущенно улыбнулся.
– Хорошо, – сказал лорд Питер. – Мы это скоро обсудим. А пока продолжайте делать то, что вы делаете по средам.
Тут садовник с благодарностью сбежал, а Гарриет подумала, что учительская привычка делать замечания вошла в кровь мисс Твиттертон, а ничто так не раздражает мужчин, как смесь укоров и похвал.
Скрип калитки вдалеке и шаги по дорожке нарушили тишину, воцарившуюся после ухода Крачли.
– Может быть, – проговорила мисс Твиттертон, – это дядя идет.
– Я очень надеюсь, – сказал Питер, – что это не какой-нибудь ушлый репортер.
– Нет, – возразила Гарриет, подбегая к окну. – Это викарий, он пришел с визитом.
– О, наш дорогой викарий! Может быть, он что-то знает.
– А! – сказал мистер Паффет.
– Великолепно, – отозвался Питер. – Я коллекционирую викариев. – Он присоединился к Гарриет на ее наблюдательном посту. – Весьма крупный экземпляр, шесть футов четыре дюйма или около того, близорукий, заядлый садовник, музыкален, курит трубку..
– Боже мой! – воскликнула мисс Твиттертон. – Вы знакомы с мистером Гудакром?
– Неряшлив, жена едва сводит концы с концами на его жалованье; продукт одного из старейших учебных заведений, урожай 1890 года – Оксфорд, я думаю, но все же не Кибл[84], хотя он настолько близок по взглядам к Высокой церкви, насколько ему позволяют прихожане[85].
– Он тебя услышит, – сказала Гарриет, когда преподобный джентльмен выдернул нос из середины куста георгинов и направил неуверенный взгляд сквозь очки в окно гостиной. – Насколько я помню викария, ты прав. Но почему Высокая церковь?
– Римское облачение и брелок на цепочке указывают ввысь. Вы знаете мои методы, Ватсон. Но пачка нотных листов с Te Deum под мышкой намекает, что на утрене поют, как принято в Официальной церкви, кроме того, хотя мы слышали, как на церкви пробило восемь, никто не звонил к ежедневной службе.
– Как тебе удается обо всем этом думать, Питер!
– Прошу прощения, – сказал ее муж, слегка покраснев. – Я не могу не замечать такие вещи, чем бы я ни был занят.
– Час от часу не легче! – ответила его леди. – Это шокировало бы даже миссис Шенди[86].
А мисс Твиттертон, совершенно сбитая с толку, поспешила объяснить:
– Ну конечно же, сегодня вечером занятия хора. По средам, знаете ли. Всегда по средам. Он несет ноты в церковь.
– Конечно, все так и есть, – с облегчением согласился Питер. – По средам всегда занятия хора. Quod semper, quod ubique, quod ab omnibus[87]. Ничего не меняется в английской глубинке. Гарриет, ты исключительно удачно выбрала дом для медового месяца. Я чувствую себя на двадцать лет моложе.
