Филлис Джеймс - Смерть приходит в Пемберли

Они стояли вокруг тела, как нетрадиционно одетые помощники священнослужителя, и тут Хардкасл откинул простыню. Правый глаз покойника почернел от запекшейся на большей части лица крови, но левый, широко открытый, с устремленным вверх зрачком, смотрел на Дарси, стоящего прямо за головой Денни, и в нем не было мрака смерти, а скорее, живая укоризна.

Доктор Белчер провел руками по лицу, рукам и ногам Денни и высказал свое мнение:

— Трупное окоченение уже коснулось лица. По предварительной оценке, он мертв около пяти часов.

Хардкасл сделал быстрый подсчет в уме и сказал:

— Это подтверждает наше предположение, что он умер вскоре после того, как покинул экипаж; приблизительно в то время, когда слышались выстрелы. Его убили около девяти часов вечера. А что скажете о ране?

Доктор Белчер и доктор Мерфи придвинулись ближе и передали свои свечи Браунригу, тот, поставив свою на стол, высоко поднял их свечи, и оба доктора стали внимательно вглядываться в запекшуюся кровь.

— Чтобы понять глубину раны, надо смыть кровь, но прежде необходимо занести в протокол, что после кровоизлияния к лицу прилип кусочек сухого листа и немного земли, — сказал доктор Белчер. — Должно быть, после удара он упал плашмя. Где вода? — Доктор огляделся, как будто ожидая, что вода материализуется из воздуха.

Дарси высунулся в коридор и попросил миссис Рейнолдс принести кувшин с водой и салфетки. Все доставили очень быстро, и Дарси решил, что экономка предусмотрела возможность такой просьбы и ждала у крана в соседнем помещении. Не входя в комнату, она вручила кувшин и салфетки Дарси, а доктор Белчер тем временем подошел к саквояжу с инструментами, извлек оттуда ватные шарики, тщательно протер ими кожу убитого и бросил покрасневшие шарики в воду. Он и доктор Мерфи поочередно внимательно осмотрели рану и исследовали кожу вокруг.

Первым заговорил доктор Белчер:

— Его ударили чем-то тяжелым, возможно, круглой формы, но так как кожа повреждена, не могу точно утверждать, какой точно формы и размера было орудие убийства. Но в одном я уверен: он погиб не от этого удара. Не знаю, согласен ли с этим мой коллега.

Доктор Мерфи молча жал на кожу вокруг раны, а спустя минуту произнес:

— Согласен. Рана поверхностная.

Тишину нарушил суровый голос Хардкасла:

— Тогда переверните его.

Денни был грузным мужчиной, но Браунриг с помощью доктора Мерфи перевернули тело одним движением.

— Прибавьте света, пожалуйста, — попросил Хардкасл; Дарси и Браунриг взяли по две свечи и, приблизившись к трупу, держали в каждой руке по свече. Воцарилось молчание: никто из присутствующих не хотел констатировать очевидное. Наконец Хардкасл сказал: — Ну вот, джентльмены, перед вами причина смерти.

У основания черепа зияла рана около четырех дюймов длиной, однако ее подлинные размеры скрывали спутанные волосы, некоторые даже попали в рану. Доктор Белчер отошел к своему саквояжу и вернулся с тем, что выглядело как небольшой серебряный ножик; аккуратно приподняв волосы, он открыл взгляду присутствующих всю рану, ее ширина составляла около дюйма. Волосы ниже раны плотно слиплись, но было трудно понять, случилось это из-за крови или из-за других выделений из раны. Дарси заставлял себя не отводить глаз, но смесь ужаса и жалости вызвала тошноту, поднявшуюся по пищеводу. Раздался звук, похожий на невольно вырвавшийся стон, и Дарси удивился: неужели это он издал его?

Оба врача склонились над трупом. Доктор Белчер вновь заговорил не сразу:

— Его ударили тяжелым предметом, однако рана не рваная, что заставляет предположить, что предмет был хоть и тяжелый, но не заостренный. Рана характерна для тех серьезных травм головы, когда волосы, ткань и кровеносные сосуды как бы впечатываются в кость, но даже если череп остается целым, кровоизлияние кровеносных сосудов под черепной коробкой приводит к внутреннему кровотечению между черепом и оболочкой мозга. Мы имеем дело с ударом исключительной силы; нападавший был или выше жертвы, или такого же роста. Могу прибавить, что убийца правша, а орудие убийства может быть обухом топора, то есть тяжелым, но тупым. Если б удар нанесли лезвием топора или меча, рана была бы глубже, а голова почти снесенной.

— Итак, убийца сначала напал на жертву спереди, лишил ее возможности сопротивляться, а затем, когда капитан пошатнулся, инстинктивно пытаясь утереть залитые кровью глаза, ему нанесли удар вторично, на этот раз со спины, — подвел итог Хардкасл. — Мог орудием убийства быть большой острый камень?

— Не острый — рана не рваная, — возразил Белчер. — Но тяжелый, гладкий камень мог — их, несомненно, много валяется в лесу. Ведь камни и доски для ремонта поместья возят по этой дороге, разве не так? Какие-то камни могли упасть с телеги, позже их откинули с дороги в заросли, где они, возможно, пролежали скрытые от глаз много лет. Но если орудие убийства камень, то мужчина, нанесший такой удар, — исключительно сильный человек. Более вероятно другое: когда несчастный упал на лицо и лежал, беспомощный, ничком, убийца с силой бросил на него камень.

— Сколько можно жить с такой раной? — спросил Хардкасл.

— Трудно сказать. Смерть могла наступить в первые секунды; во всяком случае, агония длилась недолго.

Белчер вопросительно взглянул на доктора Мерфи, и тот сказал:

— Мне знакомы случаи, когда при падении на голову не было никаких особенных симптомов, кроме головной боли; человек жил обычной жизнью, а спустя несколько часов умирал. Но это не тот случай. Рана настолько серьезная, что после нее живут очень мало, если живут вообще.

Доктор Белчер наклонился, рассматривая рану.

— Я точнее скажу о повреждении мозга, когда проведу вскрытие, — сказал он.

Дарси знал, что Хардкасл терпеть не может посмертные вскрытия, и хотя доктор Белчер неизменно побеждал в спорах по этому поводу, Хардкасл и на этот раз не удержался:

— Так ли уж это необходимо, Белчер? Разве причина смерти не понятна? Ясно, что первый удар нападавший нанес в лоб стоявшей перед ним жертве. Кровь ослепила капитана Денни, он пытался убежать от убийцы, но тот настиг его, и удар в затылок оказался смертельным. Инородные частицы на лбу говорят, что он упал лицом вниз. Помнится, из вашего рассказа, Дарси, я понял, что вы нашли его лежащим на спине.

— Да, сэр Селвин, и мы не меняли положения, укладывая его на носилки. Тогда я впервые увидел эту рану.

Все снова помолчали, а затем Хардкасл обратился к Белчеру:

— Спасибо, доктор. Конечно, вы можете проводить любое обследование трупа, какое сочтете нужным. У меня нет ни малейшего желания препятствовать развитию научного знания. Здесь мы сделали все, что могли. Теперь можно увозить тело. — И, повернувшись к Дарси, произнес: — Ждите меня к девяти часам утра, тогда я надеюсь поговорить с Джорджем Уикхемом, членами семьи и прислугой, чтобы установить алиби на время смерти. Уверен, вы согласитесь с такой необходимостью. Как я распорядился, старший констебль Браунриг и констебль Мейсон останутся дежурить и будут нести ответственность за охрану Уикхема. Комнату запрут изнутри, и открывать ее можно только в случае крайней необходимости. Там все время будут два охранника. Не сомневаюсь, что эти условия будут соблюдены.

— Конечно, — подтвердил Дарси. — Могу я предложить вам или доктору Белчеру перекусить перед отъездом?

— Нет, благодарю вас. — Чувствуя, что надо сказать что-то еще, Хардкасл прибавил: — Сожалею, что такая трагедия случилась на вашей земле. Конечно, это большой шок, особенно для ваших дам. То, что вы и Уикхем не ладили, ничего не меняет. Как такой же мировой судья, вы понимаете меру моей ответственности в этом деле. Я пошлю донесение коронеру и надеюсь, что дознание проведут в Ламтоне в течение нескольких дней. Присяжные будут местные. Вам, естественно, надо будет присутствовать, равно как и остальным свидетелям, нашедшим труп.

— Я приеду, сэр Селвин.

— Надеюсь, на вашу помощь с носилками — надо донести тело до катафалка, — сказал Хардкасл и прибавил, повернувшись к Браунригу: — Приступайте к охране Уикхема, а нам пришлите Стаутона. А вы, доктор Мерфи, раз уж оказались здесь и, без сомнения, хотите быть полезным, не соблаговолите ли помочь перенести труп?

В течение пяти минут тело Денни, с помощью тяжело пыхтящего доктора Мерфи, вынесли из оружейной комнаты и положили в катафалк. Спящего кучера разбудили, сэр Селвин и доктор Белчер сели в карету, а Дарси и Стаутон, стоя у открытой двери, провожали их взглядом до тех пор, пока те не скрылись из глаз.

Дарси сказал вслед Стаутону, собравшемуся вернуться в дом:

— Дай ключи, Стаутон. Я сам все запру. Хочется глотнуть свежего воздуха.

Ветер стих, но тяжелые капли дождя падали на ребристую поверхность реки под полной луной. Как часто стоял он здесь в одиночестве, вырвавшись из заполненного музыкой и шумной болтовней бального зала! Сейчас за его спиной дом погружен в тишину и мрак, а красота, бывшая его утешением всю жизнь, не трогала душу. Элизабет, наверное, в постели, но он сомневался, что она спит. Дарси испытывал потребность быть рядом с ней, но он понимал, как она измучена, и даже желание услышать ее голос, почувствовать поддержку и любовь не заставило бы его разбудить жену. Но когда он вошел в дом, повернул в замке ключ и набросил тяжелые засовы, краешком глаза он заметил слабый свет позади и, обернувшись, увидел Элизабет, которая со свечой в руке спускалась по лестнице и шагнула в его объятия.