Агата Кристи - Зернышки в кармане. … И в трещинах зеркальный круг (сборник)
Кто-то предложил набрать 999 и вызвать «неотложку», но мисс Гриффит даже замахала руками — как можно, ведь тогда придется разбираться с полицией! Для граждан страны, где право на медицинскую помощь имеет каждый, группа вполне разумных женщин проявила поистине исключительное невежество. Мисс Белл раскрыла справочник на букву «С» и стала искать «Скорую помощь». А ведь наверняка у него есть свой доктор, предположила мисс Гриффит, не может у него не быть доктора. Кто-то бросился за справочником личных телефонов. Мисс Гриффит вызвала курьера и велела ему бежать на улицу и найти доктора — как угодно, где угодно. В справочнике личных телефонов мисс Гриффит нашла сэра Эдвина Сэндмена, проживавшего на Харли-стрит. Мисс Гросвенор рухнула в кресло и запричитала голосом, куда менее поставленным, чем обычно:
— Я приготовила чай, как всегда… нет, правда… не могло в нем ничего быть…
— Не могло ничего быть? — Палец мисс Гриффит замер в диске телефона. — При чем тут чай?
— Он… мистер Фортескью… сказал, что все дело в чае…
Мисс Гриффит застыла в нерешительности. Куда же звонить: доктору или в «неотложку»? Мисс Белл, из молодых да ранних, заявила:
— Надо дать ему горчицу с водой — прямо сейчас. У нас тут горчицы нет?
Горчицы не было.
Через некоторое время к зданию почти одновременно подкатили две кареты «Скорой помощи», а в лифте встретились доктор Айзекс из клиники Бетнал-Грин и сэр Эдвин Сэндмен. И телефон, и мальчишка-курьер свою задачу все-таки выполнили.
Глава 2
Инспектор Нил сидел в святилище мистера Фортескью за его огромным платановым столом. Один из его подручных с записной книжкой пристроился на стуле возле двери.
Инспектор Нил был бравого вида мужчина с военной выправкой, чуть вьющиеся темные волосы, зачесанные наверх, открывали довольно низкий лоб. Когда он говорил: «Это дело обыденное», те, к кому он обращался, нередко с презрением думали: «А ты только на обыденное и способен!» Они ошибались. Да, внешность Нила не давала особой пищи для фантазии, но сам он был вдохновенный фантазер, и один из его методов расследования сводился вот к чему: он выдвигал какую-нибудь диковинную версию и тут же примерял ее к человеку, которого в данный момент допрашивал.
Он немедля и безошибочно определил — краткий и точный отчет о происшедшем ему даст мисс Гриффит. И действительно, заведя его в кабинет босса, она блестяще изложила утренние события. Когда она вышла, инспектор Нил выдвинул три отдельные, весьма неординарные причины, по которым преданная doyenne[1] машинистка могла бы подсыпать яд в утренний чай своего хозяина, и все их отверг как маловероятные.
Во-первых, мисс Гриффит не похожа на отравительницу; во-вторых, она не влюблена в своего босса; в-третьих, психической неуравновешенности как будто не наблюдается; в-четвертых, она не из тех женщин, которые держат камень за пазухой. Таким образом, мисс Гриффит можно использовать лишь как источник достоверной информации.
Инспектор Нил посмотрел на телефон. В любую минуту могли позвонить из больницы Сент-Джудс.
Конечно, не исключено, что внезапная болезнь мистера Фортескью была вызвана естественными причинами, но доктор Айзекс из клиники Бетнал-Грин придерживался другого мнения, равно как и сэр Эдвин Сэндмен с Харли-стрит.
Инспектор Нил нажал кнопку вызова, удобно встроенную в стол рядом с его левой рукой, и попросил зайти к нему личную секретаршу мистера Фортескью.
Мисс Гросвенор отчасти удалось восстановить свою горделивую осанку, но лишь отчасти. Она вошла испуганная, лебединого скольжения не было и в помине, и сразу же агрессивно заявила:
— Я этого не делала!
— Правда? — пробурчал инспектор Нил как бы между прочим.
Он указал ей на кресло, в которое мисс Гросвенор всегда садилась с блокнотом в руках, когда мистер Фортескью вызывал ее для диктовки. Она неохотно села и встревоженным взглядом окинула инспектора Нила. Инспектор Нил, тотчас давший волю своей фантазии: соблазн? шантаж? платиновая блондинка перед судом присяжных? и так далее — вселял спокойствие и выглядел слегка глуповатым.
— С чаем ничего не было, — с ходу вступила мисс Гросвенор. — И быть не могло.
— Понятно, — сказал инспектор Нил. — Будьте любезны, ваша фамилия и адрес.
— Гросвенор, Айрин Гросвенор.
— Как именно пишется фамилия?
— Как площадь.[2]
— Адрес?
— Рашмур-роуд, четырнадцать, Масвелл-Хилл.
Инспектор Нил с удовлетворенным видом кивнул. Соблазн отпадает, сказал он себе. Как и любовное гнездышко. Респектабельный дом, живет с родителями. Шантаж тоже ни при чем.
Очередной набор умозрительных теорий — в корзину.
— Значит, чай готовили вы? — любезным тоном спросил он.
— Да, так вышло. То есть это вообще моя обязанность.
Не спеша инспектор Нил выудил из нее весь ритуал утреннего чая мистера Фортескью. Чашку, блюдце и заварной чайник уже запаковали и отправили в соответствующий отдел на анализ. Теперь инспектор Нил выяснил, что к чашке, блюдцу и заварному чайничку прикасалась Айрин Гросвенор, и только она. Воду в чайник, которым пользовались все сотрудники, из-под крана наливала опять же мисс Гросвенор.
— А сам чай?
— Мистер Фортескью пьет свой чай, особый, китайский. Он стоит на полке в моей комнате, за этой дверью.
Инспектор Нил кивнул. Спросил насчет сахара и выяснил, что сахар мистер Фортескью в чай никогда не кладет.
Зазвонил телефон. Инспектор Нил взял трубку. Выражение его лица слегка изменилось.
— Сент-Джудс?
Он кивнул мисс Гросвенор, давая понять, что она свободна.
— Пока все, мисс Гросвенор, спасибо.
Мисс Гросвенор торопливо покинула кабинет.
Инспектор Нил внимательно вслушивался в звуки писклявого и бесстрастного голоса, летевшего по проводам из больницы Сент-Джудс. Он сделал карандашом несколько загадочных пометок на уголке лежавшего перед ним блокнота.
— Умер пять минут назад? — переспросил он.
И тут же скосил глаза на часы. Записал: двенадцать сорок три.
Бесстрастный голос сообщил, что с инспектором Нилом желает говорить сам доктор Бернсдорф.
— Хорошо, — согласился инспектор Нил, — давайте его сюда, — слегка шокировав владелицу голоса такой беспардонностью, ибо она произнесла имя доктора с явным почтением.
Послышались какие-то щелчки, гудки, невнятные голоса где-то вдалеке. Инспектор Нил терпеливо ждал.
Потом безо всякого предупреждения его оглушил густой бас — он даже отодвинул трубку от уха.
— Привет, Нил, старый стервятник. Опять со своими трупами?
Инспектор Нил и профессор Бернсдорф познакомились примерно год назад — велось дело об отравлении — и с тех пор изредка перезванивались и встречались.
— Что, док, наш человек умер?
— Да. Когда его привезли сюда, было уже поздно.
— А причина смерти?
— Само собой, будет вскрытие. Вообще случай довольно интересный. Я даже рад, что мне придется им заниматься.
Профессиональный задор в богатом обертонами голосе Бернсдорфа сказал инспектору Нилу по крайней мере об одном.
— Ты считаешь, что смерть не была естественной, — сухо констатировал он.
— Какая там, к чертям собачьим, естественная, — экспансивно прогремел доктор Бернсдорф. — Пока это, сам понимаешь, неофициально, — с запоздалой осторожностью добавил он.
— Понимаю. Понимаю. Само собой. Его отравили?
— Несомненно. Мало того — только это неофициально… строго между нами, — готов побожиться, что знаю, чем именно.
— В самом деле?
— Токсином, сын мой. Токсином.
— Токсин? Первый раз слышу.
— Не сомневаюсь. Совершенно необычный яд! Восхитительно необычный! Я бы и сам нипочем его не распознал, но с месяц назад у меня был похожий случай. Ребятишки играли в дочки-матери, так вот, они сорвали с тисового дерева ягоды и положили их в чай.
— И тут это же? Ягоды тисового дерева?
— Ягоды или листья. Очень ядовитые. Токсин — это, разумеется, алкалоид. Что-то не помню, чтобы его применяли намеренно. Весьма интересный и необычный случай… Ведь все травят друг друга гербицидами, эти гербициды у меня уже в печенках сидят. А токсин — это просто конфетка. Я, конечно, могу и ошибаться — и ты, ради бога, на меня пока не ссылайся, — но сдается, что я прав. Да и тебе небось такое дело интересно. Все-таки что-то новенькое!
— Все поют и веселятся, да? Кроме жертвы.
— Увы, несчастному не повезло, — согласился доктор Бернсдорф без особого огорчения в голосе. — Сыграл в ящик.
— Он перед смертью что-нибудь сказал?
— Один из твоих людей сидел около него с блокнотом. Он все записал, слово в слово. Тот что-то бормотал насчет чая… будто ему на работе что-то подсыпали в чай… но это, конечно, бред.
