Агата Кристи - Тайна Голубого поезда
Человек, поднявшийся, чтобы поприветствовать странного гостя, был незаурядным. В его облике чувствовалось нечто почтенное и патриархальное. Высокий лоб, ухоженная седая борода, величественные царственные манеры.
– Мой дорогой друг, – произнес месье Папаполоус.
Он хорошо говорил по-французски, и тембр его голоса был богат и звучен.
– Я должен извиниться за столь поздний визит. – сказал гость.
– Ничего. Ничего, – ответил месье Папаполоус. – Сейчас интересное время ночи. И вечер у тебя был, наверняка, интересным.
– Не у меня лично.
– Не у тебя лично, – повторил месье Папаполоус, – нет, нет, конечно, не у тебя. И что, есть какие-нибудь новости?
Он огляделся, и взгляд его утратил царственность и мягкость.
– Новостей нет. Попытка не состоялась. Да я и не ожидал иного.
– Вот именно, – согласился месье Папаполоус – Тем более что жестокость… – И он сделал жест, показывающий, что не приемлет ее.
Действительно, ничего подобного не могло быть связано с именем Папаполоуса и его сокровищами.
Его хорошо знали во многих европейских королевских семьях, и царственные особы дружески называли его Деметрусом. Он имел репутацию весьма осторожного человека. Все это вместе с его респектабельным обликом уже не раз позволяло рассеять малоприятные подозрения…
– Прямое нападение. – Месье Папаполоус покачал головой. – Иногда это срабатывает, но очень редко.
Собеседник пожал плечами.
– Зато экономит время, – заметил он, – и ровным счетом ничего не стоит, или почти ничего. Ладно, сделаем по-другому.
– О! – воскликнул антиквар, внимательно глядя на Маркиза.
Тот едва заметно кивнул:
– Я абсолютно уверен в твоей… репутации, – произнес антиквар.
Маркиз любезно улыбнулся.
– Думаю, – пробормотал он, – что и твоя репутация не пострадает.
– У тебя уникальные возможности… – В голосе антиквара послышались нотки зависти.
– Я сам их создаю, – сказал месье Маркиз.
Он встал и взял накидку, небрежно брошенную им на спинку стула.
– Буду информировать тебя по своим каналам, но наша договоренность должна остаться в силе, – как бы подытожил он.
– Я всегда держу свое слово. – Месье Папаполоус разволновался.
Маркиз улыбнулся и, не попрощавшись, закрыл за собой дверь.
Некоторое время месье Папаполоус пребывал в задумчивости, разглаживая свою почтенную белую бороду, а затем подошел к другой двери. Когда он повернул ручку, женщина, которая, вне всякого сомнения, подслушивала через замочную скважину, отпрянула. Месье Папаполоус не проявил ни удивления, ни раздражения. Для него это было в порядке вещей.
– Ну что, Зия?
– Я не слышала, как он ушел, – объяснила та.
Это была симпатичная молодая женщина с темными блестящими глазами, столь похожая на месье Папаполоуса, что сразу можно было сказать: перед вами отец и дочь.
– Жаль, – продолжала она сокрушенно, – что нельзя слушать и одновременно смотреть через замочную скважину.
– Я сам частенько жалею об этом, – понимающе сказал месье Папаполоус.
– Значит, это и есть месье Маркиз, – тихо проговорила Зия. – Он всегда носит маску, отец?
– Всегда.
– Полагаю, что речь шла о рубинах? – после небольшой паузы спросила Зия.
Отец кивнул.
– Что ты думаешь, малышка? – Глаза его зажглись любопытством.
– О Маркизе?
– Да.
– Думаю, – тихо ответила Зия, – это большая редкость – англичанин, который так хорошо говорит по-французски!
Он не перебивал ее, слушая с милостивым интересом.
– Еще я думаю, – продолжила Зия, – что у него голова необычной формы.
– Большая, – согласился отец. – Неправдоподобно большая. Но так обычно бывает, когда надет парик. – Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.
Глава 3. Огненное сердце
Миновав вращающиеся двери отеля «Савой», Руфус Ван Алдин подошел к конторке. Клерк почтительно приветствовал его.
– Рад видеть вас снова, мистер Ван Алдин!
Американский миллионер кивнул в ответ.
– Все в порядке?
– Да, сэр. Майор Найтон в номере.
Ван Алдин кивнул снова.
– Почта? – поинтересовался он.
– Ее уже отнесли вам, мистер Ван Алдин. Одну минутку. – Клерк пошарил в конторке и вынул письмо. – Только что получили, – объяснил он, Руфус Ван Алдин взял письмо. Когда он увидел неровный женский почерк на конверте, выражение его лица резко изменилось. Оно потеплело, линия губ расслабилась. В эту минуту он мог показаться совсем другим человеком. Держа письмо в руке, он пошел к лифту, и улыбка не сходила с его лица.
В гостиной его номера за столом сидел молодой человек, аккуратно сортируя корреспонденцию.
– Хэлло, Найтон!
– Рад видеть вас, сэр. Все в порядке?
– Конечно, – равнодушно ответил миллионер. – В Париже сейчас весьма скучно, хотя я получил что хотел.
Он мрачно улыбнулся.
– Как всегда, – тоже улыбнулся секретарь.
– Безусловно!
Он произнес это тоном, каким обычно говорят об общеизвестном факте. Сняв пальто, повернулся к столу.
– Что-нибудь срочное есть?
– Не думаю, сэр. Все как обычно. Я еще не закончил…
Ван Алдин едва кивнул. Он редко выказывал похвалу или порицание. Его метод общения с подчиненными был весьма прост: он подвергал их суровому испытанию и оставлял лишь тех, кто успешно с ним справлялся. Отбирал людей он нетрадиционным способом. Найтона, например, Ван Алдин случайно повстречал на одном из швейцарских курортов месяца два назад. Обратил на него внимание, ознакомился с послужным списком, из которого узнал, что легкая хромота – следствие ранения во время войны. Найтон не делал секрета из того, что ищет работу, и спрашивал у миллионера, не порекомендует ли он его на какую-нибудь приличную должность.
Ван Алдин с самодовольной улыбкой вспоминал шок, в который впал молодой человек, когда ему была предложена должность секретаря.
– Но, но у меня нет опыта в таких делах, – смутился он.
– Это не важно! Для таких дел у меня есть три секретаря. Но я собираюсь в Англию на полгода, и мне нужен англичанин со связями, который знает жизнь этой страны.
Пока Ван Алдин не раскаивался в своем выборе.
Найтон оказался энергичным, умным и сообразительным человеком, к тому же с очаровательными манерами.
Секретарь показал на три или четыре письма.
– Было бы неплохо, если бы вы не откладывая ознакомились с ними. Самое важное – о Колтонском соглашении…
Но Руфус Ван Алдин сделал, протестующий жест.
– Не буду читать их на ночь. Подождут до утра. Все, кроме этого. – И он кивнул на письмо, которое держал в руке. Ричард Найтон понимающе улыбнулся.
– Миссис Кеттеринг? Она звонила вчера и сегодня. Кажется, хочет срочно видеть вас, сэр.
– Срочно?
Улыбка сошла с лица миллионера. Он распечатал конверт и начал читать письмо. Его лицо постепенно темнело, а губы сжимались в тонкую мрачную линию, которую на Уолл-стрит знали слишком хорошо. Найтон деликатно отвернулся, продолжая распечатывать и сортировать корреспонденцию. Миллионер со злостью ударил кулаком по столу.
«Я не потерплю этого, – пробормотал он про себя. – Бедная маленькая девочка! Ну ничего, у нее есть отец, который не даст ее в обиду».
Несколько минут он ходил по комнате взад и вперед с угрюмо сдвинутыми бровями. Найтон по-прежнему сидел за столом. Вдруг Ван Алдин заторопился. Он взял пальто, брошенное на спинку стула.
– Вы уходите, сэр?
– Да, я зайду к дочери.
– Если люди Колтона позвонят…
– Скажи, чтобы убирались к дьяволу! – воскликнул Ван Алдин.
– Хорошо, – спокойно отозвался Найтон.
Ван Алдин был уже в пальто и шел к двери, надевая шляпу. Перед тем как выйти, он задержался.
– Ты хороший парень, Найтон! Ты не дергаешь меня, когда я не в себе.
Найтон ограничился легкой улыбкой.
– Руфь – мой единственный ребенок, – продолжал Ван Алдин, – и никто не знает, что она значит для меня.
Добрая улыбка на миг озарила его лицо. Он опустил руку в карман.
– Хочешь кое-что увидеть, Найтон?
И он снова подошел к секретарю, достал коробочку, небрежно завернутую в бумагу, открыл ее. В ней оказался красный бархатный футляр с короной и инициалами, а в нем камни, красные как кровь.
– Боже мой! – воскликнул Найтон. – Они настоящие?
Ван Алдин довольно рассмеялся.
– Меня не удивляет твой вопрос. Среди этих рубинов три – самые большие в мире. Екатерина Великая носила их, Найтон. Тот, что в центре, называется Огненное сердце. Он прекрасен, ничего не скажешь.
– Однако, – пробормотал секретарь, – они, наверное, стоят целое состояние.
– Четыре или пять сотен тысяч долларов, – равнодушно сказал Ван Алдин. – Не считая их исторической ценности, конечно.
– И вы вот так, запросто носите это в кармане?
Ван Алдин удовлетворенно рассмеялся.
– Вот именно. Это мой маленький подарок для Руфи.
Секретарь сдержанно улыбнулся.
– Теперь я понимаю, почему миссис Кеттеринг так волновалась, когда звонила, – заметил он.
