Рекс Стаут - Пестрый шарф
— Ну,— подбодрил я ее.
Она выглядела совсем подавленной, не просто встревоженной — нет, тут было что-то другое.
— Я ничуть не преувеличиваю насчет него,— сказала она.— И ничем ему не обязана. Он просто противен мне. Но все это касается только меня и никого больше. Мне нужно лишь объяснить, почему я здесь. Как бы я желала не приходить сюда вовсе!
У меня не было никаких сомнений относительно ее искренности, даже если она не репетировала сцену перед зеркалом.
— Все это подтолкнуло вас к беседе со мной,— напомнил я.
Она уставилась взглядом в какую-то точку позади меня.
— Если бы я не пришла! Если бы только я не встретила его!
В волнении она наклонилась ко мне.
— Я соображаю либо слишком быстро, либо слишком туго, и это мой недостаток. Когда до меня дошло, что я знаю его, мне нужно было отвести глаза и сразу отвернуться,— еще до того, как он повернулся и прочитал все в моих глазах. Но я была так потрясена, что не смогла сделать это. Я стояла, не спуская с него глаз, и думала, что не узнала бы его, окажись он без шляпы, и тут он вдруг взглянул на меня и понял, что произошло. Но было уже слишком поздно. Я умею управлять своим лицом в присутствии кого угодно, при каких угодно обстоятельствах, но сегодня это оказалось выше моих сил. Заминка получилась настолько заметной, что миссис Орвин спросила, что со мной. Только тогда я попыталась взять себя в руки. После того как я увидела Ниро Вульфа, мне пришла в голову мысль поговорить с ним; но, естественно, невозможно было осуществить ее прямо там, среди гостей. Потом вы вышли, и, как только мне удалось отделаться от своих спутников, я бросилась разыскивать вас.
Она попыталась улыбнуться мне, но улыбка вышла какой-то жалкой.
— Сейчас мне немного лучше,— с надеждой сказала она.
Я кивнул.
— Это неплохое виски. Вы намерены держать в тайне, кого вы узнали?
— Нет. Я расскажу о нем Ниро Вульфу.
— Все же вы решились довериться мне.— Я щелкнул пальцами,— Поступайте, как вам удобнее. Кому бы вы ни рассказали, какой от этого прок?
— Как же, тогда он не сможет ничего сделать мне.
— Почему?
— Не рискнет. Ниро Вульф предупредит его, что я все рассказала, поэтому, если со мной что-нибудь случится, он будет знать, что это сделал он, и будет знать, кто он,— я имею в виду, Ниро Вульф будет знать и вы тоже.
— Мы будем знать только в том случае, если раздобудем его имя и адрес.— Я внимательно изучал ее.— Должно быть, это и в самом деле еще тот субъект, если он так напугал вас. Кстати, если уж мы заговорили об именах, как вас зовут?
Она издала какой-то звук, который мог означать смех.
— Что вы скажете насчет Марджори?
— Неплохо. Под каким именем вы записаны сейчас?
Она заколебалась, нахмурившись.
— Ради всего святого,— запротестовал я,— вы же не в безвоздушном пространстве, и я, в конце концов, детектив. Мы записывали имена при входе.
— Синтия Браун,— сказала она.
— Вы пришли с миссис Орвин?
— Да.
— Она и есть ваша сегодняшняя клиентка? Поводок, за который вы ухватились во Флориде?
— Да. Но с этим…— она сделала неопределенный жест.— С этим покончено. Я вышла из игры.
— Понимаю. Тем не менее остается еще одна вещь, о которой вы мне ничего не сказали. Кто тот человек, которого вы узнали?
Синтия скосила глаза в сторону двери, потом осмотрелась более обстоятельно.
— Нас могут услышать? — спросила она.
— Нет. Вторая дверь ведет в переднюю, сегодня это гардероб. Ко всему прочему, степы кабинета — звуконепроницаемые.
Синтия снова оглянулась на дверь, ведущую в вестибюль, потом повернулась ко мне и произнесла, понизив голос:
— Все должно получиться так, как я задумала.
— Почему бы и нет?
— Я была с вами не до конца откровенной.
— Я и не ждал этого от мошенника. Попробуйте еще раз.
— Я хочу сказать…— она закусила губу.— Дело не в том, что я боюсь за себя. Мне надо поговорить с ним о том убийстве, но он не должен упоминать моего имени. Мне вовсе не улыбается объясняться с полицейскими, а сейчас особенно. Если ему не удастся выполнить это условие… или вы уверены, что ему удастся?
Я почувствовал, как по спине пробежала легкая дрожь. Такое бывало со мной только в самых редких случаях, но сегодняшний, без сомнения, принадлежал к их числу. Я посмотрел на нее строгим взглядом и не позволил дрожи проникнуть в голос.
— Он возьмется за дело, если вы заплатите ему. Какими доказательствами вы располагаете? Или у вас их нет?
— Я видела его.
— Вы имеете в виду сегодня?
— Я имею в виду то, что видела его тогда.— Она крепко сцепила руки.— Вам уже известно, что у меня была подруга. В тот день я навестила ее. Я как раз собиралась уходить — Дорис отправилась в ванную — и, когда подошла к входной двери, вдруг услышала, как снаружи в замке поворачивается ключ. Я остановилась, дверь открылась, и вошел мужчина. Увидев меня, он тоже остановился. Мне раньше не доводилось встречать содержателя Дорис — ей это вряд ли пришлось бы по вкусу. Поскольку у него был свой ключ, я подумала, что ему просто захотелось сделать ей сюрприз, поэтому я пробормотала что-то насчет того, что Дорис в ванной, и вышла.
Синтия замолчала. Чуть расслабила руки, во потом опять крепко сжала их.
— Я сжигаю за собой мосты,— сказала она,— но всегда могу отказаться от своих слов, если потребуется. Итак, от Дорис я отправилась в коктейль-бар, а позже позвонила ей, чтобы спросить, остается ли в силе наша договоренность насчет обеда, имея в виду визит ее содержателя. Никто не снял трубку, поэтому я вернулась к Дорис, позвонила в дверь и снова не услышала ответа. У нее в доме не было лифтера и коридорных, и спросить оказалось не у кого.
Ее горничная обнаружила труп только на следующее утро. Газеты сообщили, что Дорис убили днем раньше. Тот человек убил ее! Но о нем в газетах не было ни слова — никто не видел, как он входил или выходил из дома. И я даже рта не раскрыла! Подлая малодушная тварь!
— И сегодня он неожиданно для вас появился здесь, среди любителей поглазеть на орхидеи?
— Да.
— Вы уверены, что он все понял? Понял, что вы узнали его?
— Да. Он не отрываясь смотрел на меня, и его глаза…
Ее прервал телефонный звонок. Подойдя к столу, я снял трубку и спросил:
— Да?
В трубке я услышал раздраженный голос Нпро Вульфа:
— Арчи!
— Да, cap.
— Куда к дьяволу ты запропастился? Возвращайся сюда!
— Чуть попозже. Я беседую с возможным клиентом.
— Неподходящее время для клиентов! Приходи сейчас же!
Разговор закончился. Он бросил трубку. Я повесил свою и повернулся к возможному клиенту.
— Мистер Вульф просит меня наверх. Вы можете подождать здесь?
— Да.
— А если миссис Орвин будет спрашивать о вас?
— Я почувствовала себя неважно и ушла домой.
— О'кэй. Это недолго: в приглашении написано — с половины третьего до пяти. Если вам захочется выпить, налейте себе сами… Под каким именем записался убийца, когда пришел на прием?
Она заколебалась.
Я никогда не был образцом терпеливости:
— Как ее зовут? Ту птицу, которой вы наступили на хвост?
— Я не знаю.
— Опишите его.
Она на мгновение задумалась, пристально глядя на меня, потом покачала головой.
— Не сейчас. Сначала посмотрим, что скажет Ниро Вульф.
Должно быть, она прочитала что-то в моих глазах или решила, что прочитала, ибо внезапно поднялась со своего кресла, подошла и взяла меня за руку.
— Это все, что я хотела сообщить вам,— сказала Синтия серьезно.— Не из-за вас — я знаю, вы порядочный человек. С таким же успехом я могла все рассказать вам — я уверена, что вы никогда не оттолкнете меня. Впервые за последние годы — уже и не помню, сколько их было,— я разговариваю с мужчиной открыто. Мне…— Она запнулась, подыскивая нужное слово, и краска выступила на ее щеках.— Мне это очень приятно.
— Хорошо. Мне тоже. Зовите меня просто Арчи. Мне нужно идти, но вы должны описать его.
Но это ей не показалось приятным.
— Нет — пока Ниро Вульф не скажет, что готов взяться за мое дело,— твердо сказала Синтия.
Тут я был вынужден покинуть ее, зная по опыту, что, если я сделаю это хотя бы тремя минутами позже, Ниро Вульф может разозлиться. В вестибюле у меня возникла мысль сказать Солу и Фрицу повнимательнее присматриваться к расходившимся гостям, но отказался от нее, потому что: а) их там не было — оба скорее всего торчали в гардеробе; б) знакомый Синтии мог уже уйти и в) не пропустив из рассказа Синтии ни одного слова, я пренебрег своими прямыми обязанностями.
Наверху, в оранжерее, почти все уже разошлись. Когда я присоединился к окружению Ниро Вульфа, он метнул в меня взгляд, полный холодного бешенства, и мне пришлось изобразить на лице улыбку. Как бы там ни было, до пяти оставалось всего пятнадцать, минут, и, если они правильно поняли намек в пригласительном билете, все скоро должно было закончиться.
