Агата Кристи - Трагедия в Масдон Мэйнор
— Н-да, ну и дела! Надо возвращаться в Лондон, друг мой. Кажется, мы зашли в тупик. И все-таки…
— Что?
— Небольшое противоречие в показаниях врача и дамы. Вы не заметили? Нет? Впрочем, вся человеческая жизнь состоит из противоречий. Отравить мистера Мальтраверса не могли, ибо нет такого яда, от которого на губах появилась бы кровь. Нет, нет, я должен отбросить все сомнения. Здесь все ясно, хотя… А это кто такой?
Со стороны ворот нам навстречу шел высокий молодой человек. Он прошел мимо, не обратив на нас никакого внимания. Однако я успел заметить, что у него было довольно симпатичное волевое, загорелое лицо, — загар был явно тропический. Садовник, граблями сгребавший листья, проводил незнакомца взглядом. Пуаро спросил у него:
— Скажите, пожалуйста, кто этот джентльмен? Вы его знаете?
— Я не помню его имени, сэр. На этой неделе, во вторник, он ночевал здесь.
— Быстрее, mon ami, за ним, — тут же распорядился Пуаро.
Мы поспешили за молодым человеком. Силуэт дамы на террасе, одетой в черное, был хорошо отсюда виден. Незнакомец свернул с дорожки. Мы последовали за ним и стали свидетелями их встречи.
Миссис Мальтраверс слегка отшатнулась, ее лицо сильно побледнело.
— Вы… — пролепетала она. — Я думала, что вы уже в море, плывете в Восточную Африку…
— Я получил известия от моего поверенного, потому и задержался, — объяснил молодой человек. — Мой дядя в Шотландии неожиданно умер и оставил мне кое-какое наследство. Путешествие пришлось отложить. А потом я прочитал печальную весть в газете и приехал узнать, не могу ли быть вам чем-нибудь полезен.
И тут они заметили наше присутствие. Пуаро, рассыпаясь в извинениях, сказал, что забыл в холле свою трость. С заметным недовольством миссис Мальтраверс представила:
— Мосье Пуаро, капитан Блэйк.
Мы обменялись несколькими фразами, и Пуаро выяснил, что капитан Блэйк живет в гостинице «У якоря». Забытая трость так и не нашлась, что, впрочем, было неудивительно. Пуаро еще раз извинился, и мы снова удалились. Мы чуть ли не бегом ринулись в деревню, и Пуаро тут же направился к гостинице «У якоря».
— Подождем здесь возвращения капитана Блэйка, — заявил он. — Вы, наверное, поняли, что я блефую, когда заявил, что здесь все ясно и мы первым же поездом отбываем в Лондон. Или вы приняли мои слова за чистую монету? Надеюсь, что нет. Вы обратили внимание на выражение лица миссис Мальтраверс, когда она увидела Блэйка? Она была явно потрясена, а он… он, похоже, очень ей предан, вы не находите? Во вторник он ночевал тут — за день до того, как умер мистер Мальтраверс. Гастингс, мы должны выяснить, что капитан Блэйк здесь делал.
Мы ждали молодого человека у гостиницы не более получаса. Пуаро заговорил с ним и сразу же провел его в наш номер.
— Я рассказал капитану Блэйку, что привело нас сюда, — пояснил он мне, а затем, обращаясь к молодому человеку, продолжил. — Вы поймете, мосье капитан, насколько важно выяснить, в каком душевном состоянии пребывал мистер Мальтраверс непосредственно перед смертью. В то же время я не хотел обременять миссис Мальтраверс такими тягостными вопросами. Ну а вы были здесь незадолго до этого печального события, и, конечно, ваши показания будут чрезвычайно ценны.
— Я к вашим услугам и готов сделать все, что в моих силах, но боюсь, что не сообщу вам ничего путного. Видите ли, хотя Мальтраверс был старым другом нашей семьи, я не слишком хорошо его знал.
— Когда вы приехали сюда?
— Во вторник после ленча. Рано утром в среду я вернулся в город, потому что мое судно должно было отправиться около двенадцати часов из Тилбери[4]. Но некоторые известия заставили меня изменить планы. Полагаю, вы слышали, я говорил об этом миссис Мальтраверс.
— Вы собирались вернуться в Восточную Африку, не так ли?
— Да. После войны я безвыездно жил там. Места там великолепные.
— Без сомнения. Ну а о чем вы говорили за обедом во вторник вечером?
— Сейчас не припомню. Обычная болтовня. Мальтраверс расспрашивал меня о семье. Потом мы рассуждали о политике, а после этого миссис Мальтраверс завела разговор про Восточную Африку, я рассказал ей пару историй — вот, кажется, и все.
— Благодарю вас. — Пуаро помолчал, а затем осторожно добавил: — С вашего разрешения я проведу маленький эксперимент. Вы рассказали все, что смогли вспомнить, — все, что находится, так сказать, в вашем сознании. А теперь я хотел бы задать несколько вопросов вашему подсознанию.
— Что-то вроде сеанса психоанализа? — спросил Блэйк с некоторым беспокойством.
— О нет! — поспешил успокоить его Пуаро. — Знаете, это очень просто. Я буду произносить слово, а вы — первое, что взбредет на ум.
— Ну что ж, — нехотя согласился Блэйк.
— Записывайте, пожалуйста, слова, Гастингс, — сказал Пуаро. Затем достал из кармашка свои массивные часы в форме луковицы и положил перед собой на стол. — Начнем: день.
После секундной паузы Блэйк ответил:
— Ночь.
Затем его ответы стали быстрее.
— Имя Бернард, фамилия? — сказал Пуаро.
— Шоу.
— Вторник.
— Обед.
— Путешествие.
— Судно.
— Страна.
— Уганда.
— Рассказ.
— Львы.
— Мелкокалиберка.
— Ферма.
— Выстрел.
— Самоубийство.
— Слон.
— Бивни.
— Деньги.
— Адвокат.
— Благодарю вас, капитан Блэйк. Вы позволите отнять у вас еще немного времени через полчасика?
— Да-да, конечно.
Молодой офицер посмотрел на него с любопытством и, вставая, вытер пот со лба.
— Ну что же, mon ami, вы все наверняка поняли сами, — с улыбкой сказал Пуаро, когда дверь за Блэйом закрылась. — Не так ли?
— Что вы имеете в виду?
— Разве перечень слов вам ни о чем не говорит?
Я в недоумении покачал головой.
— Тогда слушайте. С самого начала Блэйк отвечал уверенно и без колебаний, из чего можно заключить, что ему нечего скрывать. «День» и «ночь», «имя» и «фамилия» — совершенно обычные ассоциации. Самое существенное начинается со слова «Бернард». Это имя должно было напомнить ему здешнего врача, если бы он знал его. Но он его явно не знал. Дальше он сказал в ответ на мой «вторник» — «обед», но на слова «путешествие» и «страна» ответил «судно» и «Уганда», что ясно показывает, насколько важна была для него поездка, от которой пришлось отказаться, чтобы приехать сюда. «Рассказ» напомнил ему об одной истории про львов, которую он поведал за столом. Я продолжил «мелкокалиберка», а он совершенно неожиданно ответил «ферма». Когда я сказал «выстрел», он ответил «самоубийство». Ассоциации, кажется, ясны. Какой-то человек, которого он знал, покончил с собой где-то на ферме при помощи мелкокалиберного ружья. Он явно все еще вспоминает истории, которые рассказывал за обедом. Думаю, вы не будете возражать, если я сейчас приглашу его снова и попрошу рассказать нам историю про самоубийство. Думаю, моя гипотеза скоро подтвердится.
Блэйк был совершенно откровенен.
— За обедом я действительно рассказывал о том, как один мой знакомый на ферме выстрелил из мелкокалиберки себе в рот, пуля прошла в мозг и осталась там. Врачи были в полной растерянности — на теле не было никаких ран, только немного крови на губах. Но в чем, собственно…
— В чем, собственно, тут связь с делом мистера Мальтраверса? Вы разве не знаете, что рядом с ним нашли мелкокалиберку?
— Полагаете, что моя история натолкнула его на эту мысль? Как это ужасно!
— Не вините себя. Это все равно бы произошло — рано или поздно. А сейчас мне надо срочно позвонить в Лондон.
Пуаро долго отсутствовал, а когда вернулся, вид у него был очень сосредоточенный. Чуть позднее он куда-то ушел и появился только около семи вечера, прямо с порога воскликнув, что нужно немедленно кое-что сообщить молодой вдове. Миссис Мальтраверс между тем успела завоевать мои симпатии. Ведь она не просто лишилась страховки, но и всю жизнь будет мучиться, сознавая, что ее муж — самоубийца. Это невыносимо для любой женщины. Я надеялся, что, когда пройдет шок и миссис Мальтраверс немного успокоится, она обретет в лице Блэйка надежную опору.
Наша беседа оказалась очень тяжелой для молодой женщины. Она не верила фактам, которые ей сообщил Пуаро, а когда все же ей пришлось убедиться в его правоте, разразилась рыданиями. После обследования трупа наши подозрения подтвердились. Прощаясь с миссис Мальтраверс, Пуаро сказал:
— Мадам, вы должны лучше, чем кто-либо знать, что мертвые не успокаиваются навеки!
— Что вы хотите этим сказать? Что вы имеете в виду? — испуганно прошептала она.
— Разве вы никогда не участвовали в спиритических сеансах?[5] Известно, что вы хороший медиум[6].
— Да, многие так считают. Но вы-то, вы разве верите в спиритизм?
