Агата Кристи - Исчезновение мистера Давенхейма

Агата Кристи

Исчезновение мистера Давенхейма

Пуаро и я ждали к чаю нашего друга, инспектора Джеппа из Скотленд-Ярда. Пуаро только что аккуратно выровнял на столике чашечки и блюдца, которые его домохозяйка обычно не удосуживалась поставить как положено. Затем он, подышав на бочок мельхиорового заварного чайника, потер его шелковым платком. Большой чайник уже закипал, а рядом с ним стоял эмалированный ковшичек с шоколадом, который Пуаро предпочитал «этой английской отраве».

Буквально через пару минут раздался звонок, и вскоре наш гость вошел в гостиную.

— Надеюсь, не опоздал, — проговорил он, здороваясь с нами. — Сказать правду, я заболтался с Миллером, тем самым, который занимается делом Давенхейма.

Я навострил уши. Последние три дня газеты были полны рассказами о странном исчезновении мистера Давенхейма, старшего компаньона известной банковской фирмы «Давенхейм и Салмон». В прошлую субботу он вышел из дому, и с тех пор никто его не видел. Я надеялся услышать какие-нибудь интересные детали от Джеппа.

— Надо думать, — заметил я, — что в наши дни исчезнуть почти невозможно.

— Будьте точны, мой друг, — произнес Пуаро. — Что вы подразумеваете под словом «исчезнуть»? О каком, собственно, «исчезновении» вы говорите?

— Разве «исчезновения» бывают разные? — рассмеялся я, — может их можно классифицировать?

Джепп тоже улыбнулся. Пуаро, глядя на нас, нахмурился.

— Я не шучу, — сказал он. — Все так называемые «исчезновения» делятся на три категории. Первая, и наиболее обычная, — исчезновение добровольное. Вторая, которой часто злоупотребляют, — это «потеря памяти». Случай редкий, но встречается в практике. Третья — убийство с более или менее успешным сокрытием трупа.

— Бросьте, Пуаро, — возразил я. — Человек, конечно, может потерять память, но кто-нибудь наверняка опознает его. Особенно если это такая известная личность, как Давенхейм. Что касается трупа, он не может испариться в воздухе: раньше или позже его обнаружат в каком-то глухом месте или расчлененным — в чемодане, например. Убийство всегда обнаруживается. Да и потом, куда сбежавший клерк или какой-нибудь террорист в наш радиовек может скрыться? Их разыщут даже за границей. Порты и вокзалы будут под наблюдением, спрятаться они тоже вряд ли смогут: приметы исчезнувшего будут известны каждому, кто читает газеты и слушает радио.

— Mon ami[1],— произнес Пуаро, — вы совершаете ошибку. Вы не допускаете мысли, что субъект, замысливший убрать другого человека или, выражаясь фигурально, самого себя, принадлежит к той редкостной породе людей, которые знают, что такое метод. Он умеет мобилизовать весь свой ум и память для тщательного просчета каждой детали преступления. Разве ему не удалось бы обмануть полицию.

— Но не вас, надеюсь? — с иронией заметил Джепп, подмигивая мне. — Он не смог бы обмануть вас, мосье Пуаро?

— Меня? А почему, собственно?.. Правда, это трудно: ведь я подхожу к разрешению подобных проблем используя все законы логики, которая, увы, слишком редко изучается нынешними детективами!

Джепп ухмыльнулся еще откровеннее.

— Не знаю, — сказал он. — Миллер парень толковый, можете быть уверены, он не проглядит ни отпечатка ноги, ни пепла от сигары, ни какой-нибудь крошки. Он все увидит.

— Так же, mon ami, как и любой лондонский воробей. Но я бы не стал просить эту маленькую серую птичку разрешить проблему исчезновения мистера Давенхейма.

— Надеюсь, мосье, вы не пренебрегаете найденными деталями. Разве они ничего не стоят?

— Не слишком доверяйтесь деталям, мой друг. Они всегда претендуют на чрезмерную важность, а большинство их обычно слишком незначительно. Только одно необходимо для раскрытия дела: серые клеточки — он постучал себя по лбу, — вот на что мы должны полагаться. Наше восприятие тех или иных вещей подчас слишком окрашено эмоциями. Истину следует искать изнутри, а не извне.

— Вы что же хотите сказать, мосье Пуаро, что можете разрешить дело, не вставая с кресла?

— Вот именно. Конечно, если меня ознакомят с фактами.

Джепп хлопнул себя по колену.

— Будь я проклят, если не поймаю вас на слове! Ставлю пять фунтов, что в течение одной недели вы не сможете указать мне местопребывание Давенхейма, живого или мертвого.

Пуаро задумался.

— Понимаю, — наконец сказал он. — Le sport[2] — страсть англичан. Давайте факты.

— В прошлую субботу, как обычно, мистер Давенхейм сел в поезд, уходивший в двенадцать сорок с вокзала Виктория в Чингсайд; там находится его вилла «Кедры». После ленча он пошел прогуляться по парку и отдать распоряжения садовнику. Все, с кем мы беседовали, не отмечали в его поведении ничего необычного, никакой нервозности. После чая он заглянул к жене и сказал, что идет в деревню отправить несколько писем. При этом добавил, что ждет к себе некоего мистера Ловена. Если Ловен придет до его возвращения, сказал он, пусть подождет в кабинете. После этого Давенхейм вышел из дома через парадную дверь и неспешным шагом двинулся к воротам. Больше его не видели.

— Так-так, просто восхитительно, — пробормотал Пуаро и попросил: — Продолжайте, продолжайте, мой дорогой друг.

— А минут через пятнадцать в дверь позвонил темноволосый господин с пышными усами и заявил, что у него деловое свидание с мистером Давенхеймом. В соответствии с распоряжением банкира мистера Ловена провели в кабинет. Прошло около часа, Давенхейм не возвращался. Наконец Ловен позвонил и объяснил дворецкому, что больше ждать не в состоянии, так как боится опоздать на поезд. Миссис Давенхейм извинилась за мужа, и Ловен, выразив сожаление, ушел.

Как вам известно, Давенхейм не вернулся. В воскресенье рано утром об этом сообщили в полицию, но выяснить ничего не удалось: Давенхейм буквально растворился в воздухе. На почте он не был. В деревне его не видели. На станции заверяли, что ни в один из поездов он не садился. Его автомобиль не покидал гаража. Если он нанял машину, условившись, чтобы шофер встретил его в каком-нибудь уединенном месте, то к настоящему времени мы бы уже знали об этом, поскольку за любую информацию о нем официально обещали крупное вознаграждение. Правда, в пяти милях от Седарс, в Энтфилде, проходили скачки, и если Давенхейм прошел до этой станции пешком, то мог бы незаметно затеряться в толпе. Но с тех пор его фотография и подробное описание примет были опубликованы во всех газетах. Однако дополнительных сведений мы ни от кого не получили… В понедельник утром было сделано сенсационное открытие. Сейф в кабинете Давенхейма — тот, что за портьерой — оказался взломан и ограблен. Но окна были заперты, так что снаружи в кабинет никто проникнуть не мог. Впрочем, не исключено, что у воришки был сообщник среди обитателей дома, который мог запереть окна уже после кражи. Нельзя не учитывать и того, что и в субботу и в воскресенье в доме был большой переполох.

Взломщика могли запустить еще в субботу, и он имел возможность совершенно спокойно прятаться где-нибудь в укромном уголке до самого понедельника.

— Précisément[3],— сухо сказал Пуаро. — Так он арестован? Ce pauvre М. Lowen?[4]

— Пока нет, — усмехнулся Джепп. — Но он, конечно, на подозрении.

— Понятно, — сказал Пуаро. — А что было украдено?

— Точно не известно. По мнению миссис Давенхейм, там хранилась значительная сумма в акциях и банкнотах, полученных в результате заключенных совсем недавно сделок. Все бриллианты миссис Давенхейм также хранились в сейфе. В последние годы ее муж увлекся их коллекционированием и чуть ли не каждый месяц дарил ей что-нибудь необыкновенное.

— Неплохой улов, — задумчиво произнес Пуаро. — А что с Ловеном? По какому делу он приходил к Давенхейму?

— Они не были в хороших отношениях друг с другом. Ловен — мелкий спекулянт. Раза два ему удалось сорвать куш за счет Давенхейма на бирже, но они почти не встречались. То их несостоявшееся свидание касалось каких-то южноамериканских акций.

— Значит, у Давенхейма есть капиталовложения в Южной Америке?

— Кажется, так. Миссис Давенхейм упомянула, что он всю прошлую осень провел в Буэнос-Айресе.

— Какие-нибудь нелады в семейной жизни?

— Едва ли. Его домашняя жизнь протекала довольно мирно и однообразно. Миссис Давенхейм приятная, но недалекая женщина.

— Следовательно, здесь нечего искать разрешения загадки. Были ли у него враги?

— На финансовом поприще у него было много соперников… Но врагов, способных разделаться с ним, вряд ли. К тому же, если с ним разделались, то где тело?

— Как говорит Гастингс, тела имеют обыкновение с фатальным упорством рано или поздно обнаруживаться.

— Кстати, садовник видел какого-то человека, шедшего мимо дома к цветнику. Сюда выходит из кабинета застекленная дверь, и Давенхейм часто пользовался именно ею. Но садовник находился очень далеко и не может утверждать, был ли это хозяин или нет. Это было до шести вечера, так как в этот час садовник кончает работу.