Эрл Гарднер - Дело очаровательного призрака
– И вы утверждаете, что ваша сводная сестра убежала вместе с ним?
– Да.
– Они поженились?
– Она уверяет, что да.
– Вы не присутствовали на церемонии?
– Конечно нет. Они просто скрылись. Мой муж, отец и я уезжали на выходные. Вернувшись, мы обнаружили телеграмму с сообщением о том, что они поженились.
– Откуда пришла телеграмма?
– Из Юмы, штат Аризона.
– Вступление в брак в Юме значительно упрощено, – заметил Мейсон. – Многие ездят туда специально для того, чтобы пожениться.
– Именно поэтому Элеонора с Хепнером и отправились туда.
– Чтобы пожениться?
– Нет, потому что вступление в брак в Юме значительно упрощено.
– Вы не думаете, что они на самом деле поженились? – уточнил Мейсон.
– Я не представляю, что думать, мистер Мейсон! Когда дело касается Элеоноры, вообще трудно определенно сказать, что могло произойти.
– Расскажите о себе, пожалуйста, – попросил Мейсон.
– Моя девичья фамилия – Корбин. Я – Ольга Корбин Джордан.
– Ваш муж жив?
Посетительница кивнула.
– Вы живете вместе?
– Конечно. Мы очень счастливы с Биллом. Я сейчас пришла к вам одна, потому что у него просто нет времени.
– Но он в курсе, что вы здесь?
– Да. У меня нет секретов от Билла. Отец не знает всех деталей. Папе я просто сказала, что отправляюсь к адвокату, а ему не следует ничего говорить ни полиции, ни журналистам, пока я не вернусь.
– Вы узнали вашу сводную сестру на фотографии, напечатанной в газете?
– Да. Сразу же. И другие ее узнают, поэтому я и пришла к вам, не договариваясь заранее. У нас очень мало времени.
– Что вы от меня хотите?
– Элеонора четыре или пять раз попадала в различные переделки. Всегда кто-то приходил на помощь и выручал ее из неприятной ситуации. Отец смотрел на все сквозь пальцы и… В общем, он души в ней не чает. Она страшно избалована и думает, что в состоянии заставить любого мужчину плясать под ее дудку. У нее соблазнительная внешность, и она этим пользуется.
– Слишком сексуальна? – спросил Мейсон.
– Нет, но окружающие ее мужчины считают, что они слишком сексуальны. Вы не вчера родились, мистер Мейсон. Вы знаете такой тип женщин.
– Как Элеонора ладит с женщинами?
– Она не общается с женщинами. Она ориентируется только на мужчин и, поверьте, преуспевает в этом деле. Конечно, она им льстит, они начинают думать, что неотразимы… Я изо дня в день наблюдаю за ее ухищрениями и уловками и знаю, что станет с очередной жертвой Элеоноры. Мне, откровенно говоря, все это давно уже опостылело.
– В особенности если вы с самого начала ее недолюбливали, – сухо заметил Мейсон.
– Да, я не испытываю к ней особых симпатий, – гневно заявила Ольга Джордан. – Она начала оказывать влияние на отца уже в пятилетнем возрасте и всегда пользовалась этим!
– Ваша мать жива?
– Нет.
– Элеонора ваша сводная сестра?
– Я расскажу вам вкратце историю нашей семьи, мистер Мейсон. Я родилась, когда отцу было тридцать лет. Сейчас мне двадцать де… то есть тридцать. Отцу шестьдесят. Моя мать умерла, когда мне только исполнилось пять лет. Когда мне было восемь, отец познакомился с Салли Леван.
– Матерью Элеоноры?
– Вы абсолютно правы, мистер Мейсон. И с той минуты, когда она с ним встретилась, у Салли в голове засела одна определенная идея – запустить в отца свои коготки и заполучить столько, сколько удастся из него вытянуть. Она постоянно говорила о том, как обожает моего отца и любит каждый волосок на его голове, как она хочет иметь семью, ну и так далее. В результате родилась Элеонора – не потому, что Салли любила детей, а потому, что понимала, что, раз у отца есть я, она не сможет тягаться с этой привязанностью, пока не родит от него ребенка… Мне было тогда только восемь лет, и не предполагается, что восьмилетний ребенок заметит подобные вещи, но, поверьте мне, мистер Мейсон, я видела все так же отчетливо, как пальцы на своей руке.
– Салли умерла?
– Довольно внезапно. Я не лицемерка. Тогда мне уже исполнилось одиннадцать, и, понимая все происходящее, я только радовалась ее смерти. Радовалась тогда и радуюсь сейчас.
– Вы росли вместе с Элеонорой?
– Я пыталась выступать в роли старшей сестры и матери одновременно. Практически сразу же после смерти Салли отец позвал меня к себе и объяснил мои обязанности. Я хотела оправдать его надежды. Тогда мне еще нравилась Элеонора. Я ненавидела ее мать, но не имела ничего против нее самой.
– Но вы возненавидели ее позднее?
– Да.
– Насколько позднее? – спросил Мейсон, переглянувшись с Деллой Стрит.
– Вскоре, – призналась миссис Джордан. – Когда Элеоноре исполнилось пять лет, мне стало ясно, что она точная копия своей матери. Она в раннем возрасте поняла, что выглядит как ангелочек, и начала пользоваться своим невинным выражением лица. Конечно, голубые глаза и золотистые волосы, напоминающие нимб, здорово ей в этом помогали. Она всегда представляла себя маленькой несчастной сироткой, в результате чего люди выворачивались наизнанку, только бы что-нибудь для нее сделать. Потом она поняла, что можно использовать мужчин, – и тут остановить ее стало просто невозможно.
– Продолжайте, – попросил Мейсон.
– Она давно разбила бы сердце отцу, если бы он знал про все ее проделки. До него никогда не доходили все детали. Тут постарались мы с Биллом. Иногда привирали, иногда приукрашивали события. Однажды мы уехали отдыхать, и предполагалось, что Элеонора находится вместе с нами. Нам пришлось подтвердить ее алиби. Мы вели себя словно парашютисты, оказавшиеся в стане врага и пойманные с поличным.
– Она не отдыхала с вами?
– Нет. Одному богу известно, где она тогда находилась, но отцу она сообщила, что едет вместе с нами. Мы даже не подозревали об этом. Мы позвонили домой, чтобы поинтересоваться, как идут дела у отца, и он спросил, нравится ли путешествие Элеоноре. Мне потребовалась доля секунды, чтобы уяснить ситуацию, и ради него я ответила, что она просто наслаждается жизнью.
– Ваш отец ее очень любит?
– Она его просто загипнотизировала. Точно так же, как в свое время и ее мать. Правда, как мне кажется, теперь у отца понемногу открываются глаза.
– И вы считаете, что призрак, о котором написано в газетах…
– Я не считаю, я знаю, – перебила Ольга Джордан. – Даже если бы газеты не поместили ее фотографию, я все равно поняла бы, что речь идет об Элеоноре. Как раз в ее стиле. Она убежала вместе с Дугласом Хепнером. Следует, наверное, ожидать худшего. Ей пришлось вернуться в лоно семьи, но она чего-то боится. Что-то заставляет ее играть на симпатиях других и пускать пыль в глаза отцу. Поэтому она устроила танцы в обнаженном виде при свете луны, ее арестовала полиция – что, несомненно, она спланировала заранее, – она смотрела на них своими невинными, широко раскрытыми голубыми глазами и заявляла, что ничего не помнит. Все прошлое якобы стерто из ее памяти. Полиция отвезла ее в больницу, ее фотографию поместили во всех газетах, и предполагается, что семья тут же кинется ей на помощь, что мы наймем психиатров, все будут бегать кругами возле несчастной Элеоноры, память начнет к ней потихоньку возвращаться, тут всплывет то, чего она боится, и ее, естественно, простят.
Мейсон прищурился, внимательно разглядывая миссис Джордан.
– Тогда почему бы вам не отправиться в больницу, не идентифицировать ее и не покончить с этим? – спросил он. – Если она затеяла игру так, как вы описали, то что вы можете предпринять? Зачем консультироваться с адвокатом?
– Я пришла к вам, мистер Мейсон, потому что мне все это надоело до чертиков. К тому же я хочу по возможности избавить отца от лишних переживаний. Я боюсь… того, что Элеонора совершила на этот раз.
– Почему?
– Она переборщила… даже для нее это уж слишком.
– Что вы от меня хотите?
– Чтобы вы поехали вместе со мной в больницу, присутствовали во время идентификации и взяли все в свои руки. Вы знаете, как избежать огласки, как разговаривать с журналистами. Потом я попрошу вас заставить Элеонору рассказать вам, что она натворила на этот раз, от чего она скрывается, почему она использовала именно этот способ завоевания симпатий окружающих и возвращения в семью.
– А дальше?
– А дальше вы должны использовать всю свою находчивость и изобретательность, чтобы урегулировать все вопросы, которые придется урегулировать, разобраться со сложившейся ситуацией таким образом, чтобы в газеты просочилось как можно меньше информации и чтобы у отца не случился сердечный приступ.
– А как у него вообще со здоровьем? – решил выяснить Мейсон.
– Физически с ним все в порядке, но у него определенное положение в обществе. Он занимается оптовой торговлей драгоценностями, специализируясь на бриллиантах. Люди ему доверяют. Его слово приравнивается к письменным гарантиям. Если случится что-то, что унизит его в глазах других, например, скандал в нашей семье, то это… убьет его.
