Агата Кристи - Свидание со смертью
На сей раз мисс Прайс опередила леди Уэстхолм:
– Сразу подошел к матери, но оставался с ней очень недолго.
– Сколько именно?
– Минуту или две.
– По-моему, чуть более минуты, – сказала леди Уэстхолм. – Потом он ушел в свою пещеру, а после этого спустился в шатер.
– А его жена?
– Она прошла мимо нас примерно через четверть часа и даже вежливо остановилась на минуту, чтобы поговорить.
– Она мне кажется очень симпатичной женщиной, – улыбнулась мисс Прайс.
– В отличие от других членов семьи, – добавила леди Уэстхолм.
– Вы наблюдали за ее возвращением в лагерь?
– Да. Она поднялась к своей свекрови и заговорила с ней, потом зашла в свою пещеру, принесла стул и посидела рядом с миссис Бойнтон около десяти минут.
– А затем?
– Отнесла стул назад в пещеру и спустилась в шатер, где уже находился ее муж.
– Что произошло дальше?
– К нам подошел этот странный американец, – ответила леди Уэстхолм. – Кажется, его фамилия Коуп. Он сказал, что за изгибом долины имеется образец древней архитектуры, на который мы обязательно должны взглянуть. Мы пошли туда. У мистера Коупа была с собой очень интересная статья о Петре и набатеях. В лагерь мы вернулись около без двадцати шесть. Уже становилось холодно.
– Миссис Бойнтон все еще сидела на прежнем месте?
– Да.
– Вы заговорили с ней?
– Нет. Я едва обратила на нее внимание.
– Что вы сделали потом?
– Пошла в свою палатку, переодела обувь и взяла пачку китайского чая, а потом направилась в шатер. Там был драгоман – я отдала ему пачку и велела заварить чай мисс Прайс и мне, убедившись, что вода вскипела как надо. Он сказал, что ужин будет готов через полчаса – слуги уже накрывали на стол, – но я ответила, что это неважно.
– По-моему, чашка чая хороша в любое время, – рассеянно промолвила мисс Прайс.
– В шатре был кто-нибудь еще?
– Да. Мистер и миссис Леннокс Бойнтон сидели в углу и читали. И Кэрол Бойнтон тоже была там.
– А мистер Коуп?
– Он присоединился к нам за чаем, – сказала мисс Прайс, – хотя заметил, что пить чай – не в привычках американцев.
Леди Уэстхолм кашлянула.
– Я начала побаиваться, что мистер Коуп окажется назойливым и станет навязывать мне свое общество. Путешествуя, трудно удерживать людей на расстоянии. Они становятся склонными к фамильярности – а американцы особенно часто бывают бестактными.
– Я уверен, леди Уэстхолм, что вы способны отделаться от нежелательных попутчиков, – вежливо сказал Пуаро.
– Думаю, я способна справиться с любой ситуацией, – самодовольно отозвалась леди Уэстхолм.
Насмешливые искорки в глазах Пуаро остались ею незамеченными.
– Пожалуйста, завершите ваш рассказ о событиях того дня.
– Конечно. Насколько я помню, Реймонд Бойнтон и рыжеволосая младшая дочь вошли в шатер вскоре после этого. Мисс Кинг пришла последней. Ужин уже был готов, и драгоман послал одного из слуг сообщить об этом миссис Бойнтон. Но слуга примчался назад с одним из своих товарищей и взволнованно заговорил с драгоманом по-арабски. Услышав, что миссис Бойнтон заболела, мисс Кинг предложила свои услуги. Она вышла вместе с драгоманом, потом вернулась и сообщила членам семьи миссис Бойнтон печальную новость.
– Она сделала это очень резко, – вставила мисс Прайс. – Думаю, такое следует сообщать более осторожно.
– И как восприняла трагическую весть семья? – спросил Пуаро.
Впервые леди Уэстхолм и мисс Прайс казались растерянными.
– Ну… трудно сказать. – В голосе леди Уэстхолм не слышалось обычной уверенности. – Они выглядели… спокойными.
– Они были ошарашены. – Слова мисс Прайс прозвучали скорее как предположение, чем как констатация факта.
– Потом они вышли из шатра с мисс Кинг, – сказала леди Уэстхолм. – Мисс Прайс и я благоразумно остались на месте.
В глазах мисс Прайс мелькнуло сожаление.
– Ненавижу вульгарное любопытство! – добавила леди Уэстхолм.
Сожаление стало более явным. Было очевидно, что мисс Прайс принудили также ненавидеть вульгарное любопытство.
– Позднее драгоман и мисс Кинг вернулись, – продолжала леди Уэстхолм. – Я предложила, чтобы нам вчетвером подали еду немедленно, дабы Бойнтоны могли поужинать в шатре позже, без смущающего присутствия посторонних. Мое предложение приняли, и сразу после ужина я удалилась в свою палатку. Мисс Кинг и мисс Прайс сделали то же самое. Мистер Коуп, по-моему, остался в шатре, так как он был другом семьи и думал, что может оказать им помощь. Это все, что я знаю, мсье Пуаро.
– Когда мисс Кинг сообщила новость, вся семья Бойнтон вышла вместе с ней из шатра?
– Да… Нет, теперь мне кажется, что рыжеволосая девушка осталась. Возможно, вы помните, мисс Прайс?
– Да, я думаю… я уверена, что она осталась.
– И что же она делала? – спросил Пуаро.
Леди Уэстхолм уставилась на него:
– Что делала, мсье Пуаро? Насколько я помню, ничего.
– Она все время шевелила руками, – внезапно сказала мисс Прайс. – Я подумала, что это свидетельствует о ее чувствах. На лице у нее ничего не отражалось, но руки так и дергались. Однажды я разорвала фунтовый банкнот, сама не зная, что делаю. У меня внезапно заболела двоюродная бабушка, и я никак не могла решить, ехать к ней или нет, а потом увидела, что вместо телеграммы рву купюру в целый фунт на мелкие кусочки! – Мисс Прайс сделала драматическую паузу.
– Что-нибудь еще, мсье Пуаро? – холодно осведомилась леди Уэстхолм, не одобряя выход на авансцену своей компаньонки.
Вздрогнув, Пуаро пробудился от размышлений.
– Нет, ничего… Вы все изложили подробно и точно.
– У меня превосходная память, – удовлетворенно заметила леди Уэстхолм.
– Еще одна маленькая просьба, леди Уэстхолм, – сказал Пуаро. – Пожалуйста, сидите, не оборачиваясь. А теперь опишите, как одета мисс Прайс, если, конечно, она не возражает.
– Нет, нисколько, мсье Пуаро! – прочирикала мисс Прайс.
– Право, мсье Пуаро, с какой целью…
– Будьте так любезны, мадам, выполнить мою просьбу.
Леди Уэстхолм пожала плечами и неохотно заговорила:
– На мисс Прайс хлопчатобумажное платье в коричневую и белую полоску, суданский пояс из красной, синей и бежевой кожи, бежевые шелковые чулки и лакированные коричневые босоножки. На левом чулке спустилась петля. На шее у нее ожерелье из сердолика и голубые бусы, на платье брошь с жемчужной бабочкой. На третьем пальце кольцо с поддельным скарабеем.[44] На голове индийская широкополая шляпа с двойной тульей из розового и коричневого фетра. – Она сделала паузу. – Это все?
Пуаро развел руками.
– Примите мои поздравления, мадам. Ваша наблюдательность выше всяких похвал.
– От меня редко ускользают даже мелкие детали.
Поднявшись, леди Уэстхолм кивнула и вышла из комнаты. Мисс Прайс двинулась следом, печально глядя на левый чулок, но Пуаро остановил ее:
– Еще одну минутку, мадемуазель.
– Да? – Мисс Прайс повернулась с испуганным видом. Пуаро доверительно склонился к ней:
– Видите букет белых цветов на столе?
– Да.
– А вы заметили, войдя в комнату, что я один или два раза чихнул?
– Да.
– Не обратили ли вы внимание, нюхал ли я до того эти цветы?
– Ну… нет, не помню.
– Но вы помните, что я чихал?
– Да.
– Ладно, это не имеет значения… Понимаете, меня интересовало, могут ли эти цветы вызвать сенную лихорадку.
– Сенную лихорадку?! – воскликнула мисс Прайс. – Моя кузина отчаянно мучилась из-за нее! Она говорила, что если ежедневно закапывать в нос борную кислоту…
Пуаро с трудом избавился от мисс Прайс и неприятностей с носом ее кузины. Закрыв дверь, он вернулся в комнату.
– Но ведь я не чихал! – пробормотал он, подняв брови.
Глава 6
Леннокс Бойнтон вошел в комнату быстрым, решительным шагом. Если бы доктор Жерар был здесь, его бы удивила происшедшая в молодом человеке перемена. Апатия исчезла. Он явно нервничал и был настороже. Его взгляд быстро перебегал с места на место.
– Доброе утро, мистер Бойнтон. – Пуаро встал и церемонно поклонился. – Спасибо, что согласились побеседовать со мной.
– Полковник Карбери мне посоветовал… – неуверенно отозвался Леннокс. – Он сказал, что нужно соблюсти формальности…
– Пожалуйста, садитесь, мистер Бойнтон.
Леннокс опустился на стул, который недавно освободила леди Уэстхолм.
– Боюсь, для вас это было сильным потрясением, – продолжал Пуаро.
– Да, конечно… Хотя мы знали, что у матери слабое сердце.
– В таком случае разумно ли было позволять ей отправляться в столь утомительную экспедицию?
Леннокс Бойнтон вскинул голову.
– Моя мать, мсье… э-э… Пуаро, сама принимала решения, – с печальным достоинством ответил он. – Если она что-то решила, протестовать было бесполезно. – Произнеся эту фразу, Леннокс внезапно побледнел и затаил дыхание.
