Пьер Сувестр - Пустой гроб
Заметив, что хирург вновь принимает вызывающий вид, Миньяс грубо тряхнул его за руку.
— Жалкое ничтожество! — вскричал он. — Вы что же, вообще ничего не понимаете? Если сегодня вечером я не заплачу за лечебницу, нас обоих выставят на улицу, и меня, и вас, Дро, будьте уверены. Мы-то с вами еще ладно, черт возьми… Мы мужчины и уж как-нибудь выкарабкаемся, но, бьюсь об заклад, вы и думать забыли о вашей возлюбленной. Хорош же наш влюбленный!.. Какой же он преданный… Его терзают угрызения совести… Из-за минутной слабости он уже готов отказаться от главного дела жизни…
Толкнув тупо смотревшего на него Дро, он воскликнул:
— Трус! Жалкий трус!
Чем объяснялась необычная властность этого человека?
Дро, который решительно и резко отверг домогательства Педро Коралеса, молча стерпел оскорбление, брошенное ему в лицо Миньясом.
На какую страшную тайну намекал греческий финансист?
В чем состояло дело всей жизни врача, о котором был прекрасно осведомлен Миньяс?
Дро рухнул в кресло, Миньяс склонился над ним.
Он сразу перешел к делу:
— Морфий находится в аптеке, не так ли? В шкафу с ядами, ключ от которого всегда при вас… Отвечайте же, Дро!
Врач опустил голову:
— Да, это так…
— Дайте мне ключ.
Дро не двигался.
— Ключ, быстрее, — скомандовал Миньяс. — Выкладывайте ключ, черт подери, или я возьму его силой!
Дро, смирившись, сунул руку в карман. Через минуту со слезами на глазах он протянул Миньясу маленький никелированный ключик замысловатой конструкции.
— Умоляю вас, — прошептал он, — не делайте этого…
Миньяс рассмеялся ему в лицо.
— Как вовремя я здесь оказался! — съязвил он, помахивая ключом перед носом у Дро. — Я и на сей раз помогу вам выпутаться… Итак, до вечера, и будьте на месте; я позвоню вам.
* * *— Здесь проживает господин Педро Коралес?
— Здесь, сударь.
— Передайте ему, любезный, мою визитную карточку и скажите, что его желает видеть господин Миньяс, компаньон доктора Дро.
Камердинер, встретивший Миньяса у входа в богатую квартиру, спешно нанятую новоиспеченным миллионером Педро Коралесом, в нерешительности остановился.
— Господин Коралес не принимает, — сказал он, — ему нездоровится.
Миньяс состроил огорченную мину.
— Новость невеселая, — сочувственно сказал он. — Коралес болен? Вот бедняга…
Он выдержал паузу, затем повторил не допускающим возражений тоном:
— И все-таки, милейший, передайте вашему хозяину мою визитную карточку, я к нему на два слова, дело срочное; когда он узнает, что я от Поля Дро, он тотчас примет меня.
Камердинер молча поклонился, провел Миньяса в просторную гостиную и попросил обождать.
Ждать пришлось недолго. Как только Педро Коралес узнал, что его хочет видеть компаньон Поля Дро, он, вопреки ожиданиям своего камердинера, немедленно вскочил.
Не достав морфия в лечебнице, молодой человек с час назад приплелся домой и в отчаянии повалился на постель, стуча зубами, дрожа от лихорадки, корчась в нестерпимых муках.
Однако достаточно было произнести имя Поля Дро, как он мгновенно преобразился.
Не успел Миньяс усесться в кресло, как Педро Коралес с мертвенно бледным лицом и трясущимися руками вбежал в гостиную.
— Вы спрашивали меня, сударь? — лепетал морфинист. — Вас прислал Поль Дро?
Миньяс встал. Он склонился в поклоне и, словно речь шла о чем-то вполне естественном, без тени смущения заявил:
— Да, сударь… Я от профессора Дро, он прислал меня по известному вам делу.
По лицу наркомана пробежала улыбка. Педро Коралес, который минуту назад был, казалось, на грани безумия, вмиг обрел необыкновенную ясность мысли.
— Наконец-то, — шептал он, — наконец-то! Скорее, сударь, идемте, я уже целые сутки без морфия, это ужасно.
Педро Коралес увлек Миньяса в свой кабинет. Он упал на длинный диван в углу комнаты, сбросил с себя пиджак и, распахнув рубашку, подставил грудь Миньясу.
— Скорее… скорее, — умолял он, — сжальтесь надо мной…
Тело Педро Коралеса было одной сплошной раной.
Столько раз несчастный колол себя, что на теле его нельзя было отыскать местечка, не обезображенного отвратительным отеком, который оставляют инъекции морфия.
— Уколите меня, — твердил он, наморщив лоб в предчувствии новых мучений, — уколите же меня, сударь… чего вы ждете?
Миньяс вынул из кармана миниатюрный шприц, поднес его к плечу больного, зажал между большим и указательным пальцами левой руки складку кожи.
— Колите же, — взмолился Педро Коралес.
— Простите, — холодно сказал Миньяс, — но вы кое о чем забыли, дорогой господин Коралес, укол стоит шестьдесят тысяч франков.
Педро Коралес дернулся:
— Да мне наплевать на это… Назначайте любу цену… Колите же, я заплачу!
— Простите, — снова сказал Миньяс, — поступим наоборот. Заплатите, и я сделаю вам укол.
Тон его был непреклонен. Несмотря на лихорадочную жажду скорее получить наркотик, Педро Коралес понял, что он не уступит. Молодой человек соскочил с дивана, как безумный кинулся в другой угол комнаты, где стоял небольшой, скромно инкрустированный шкафчик.
Шкафчик ничем не привлекал внимания, а между тем это был отличный сейф, один из тех сейфов, которые, мало чем отличаясь от обычной мебели, сконструированы так, что могут противостоять любым взломам.
Нервным движением Педро Коралес набрал шифр, вставил ключ в отверстие, открыл сейф, выхватил наугад пачку банкнот и бросил их Миньясу.
— Возьмите… Этого вам достаточно?
Коралеса била дрожь, Миньяс же был абсолютно невозмутим.
— Да, сударь, — спокойно сказал финансист, — теперь я сделаю вам укол, когда пожелаете.
Совсем обезумев, Педро Коралес ринулся к дивану и, задыхаясь, тяжело упал на него; на губах перуанца выступила белая пена, глаза загорелись в предвкушении экстаза — сейчас, наконец-то, он получит свою порцию морфия.
— Не двигайтесь, — приказал Миньяс.
В ту же минуту греческий финансист поднес шприц к плечу своего подопечного, ввел его под кожу, нажал на поршень, выпуская жидкость.
На миг лицо Педро Коралеса расцвело неизъяснимым блаженством.
Но это выражение счастья продлилось считанные секунды.
Внезапно глаза его закатились, губы стали мертвенно бледными, руки и ноги задергались в страшных конвульсиях.
Голова Педро Коралеса откинулась назад, тело изогнулось дугой, изо рта высунулся огромный, синий, вот-вот готовый лопнуть язык.
Миньяс тут же заторопился. На лице его не было и тени волнения.
— Готов, — бросил он, — Педро Коралес умер!.. Теперь он никогда больше не заговорит… Слуга его — мой человек, бояться мне нечего. Что до сейфа, этот болван так спешил, черт побери, что даже не закрыл его.
* * *В пять часов вечера Поль Дро все еще неподвижно сидел в своем кабинете. Сославшись на внезапную мигрень, он отказался от завтрака и с самого утра никуда не отлучался из кабинета — дрожа от испуга, он ждал возвращения Миньяса.
Миньяс не появлялся!
В половине шестого он прислал Полю Дро краткую депешу:
«По получении этой записки, — сообщал Миньяс, — берите такси и срочно приезжайте к нотариусу, где я буду ждать вас. Деньги для оплаты лечебницы у меня есть, вы сможете завершить дело вашей жизни, мне требуется только ваша подпись».
С трудом ворочая языком, Поль Дро вслух перечитал телеграмму.
— Я завершу дело моей жизни… деньги для оплаты есть… он достал четыреста сорок тысяч франков!
Казалось, Поль Дро и сам не понимает, что говорит. Он быстро оделся.
Хирург направился к машине, остановившейся у решетки сада.
На тротуаре он столкнулся с разносчиком газет, тот продавал специальный выпуск «Ла Капиталь».
— Трагическое самоубийство! — выкрикивал газетчик. — Перуанец Педро Коралес отравился смертельной дозой морфия!
Поль Дро чуть было не упал в обморок. С трудом он взял себя в руки.
Как автомат, он продолжал идти вперед и, когда называл адрес водителю, голос его почти не дрожал.
Но зато, хлопнув дверцей, он не сел, а буквально рухнул на сиденье.
Глава восьмая
ДЕЛО О РАЗВОДЕ
Уже двое суток полиция Нейи не спускала глаз с подозрительных субъектов, которые с настораживающим постоянством бродили в окрестностях бульвара Майо и авеню Мадрид.
Дважды в комиссариат поступали рапорты от дежурных полицейских, следивших за перемещениями этих типов, и оба рапорта явно противоречили друг другу.
Молодой полицейский решил, что имеет дело с пьянчужками, потому что для него все люди в слегка помятых цилиндрах непременно были подшофе.
