Джо Алекс - Скажу вам, как погиб он
Сара посмотрела в окно.
— Полнолуние! — воскликнула она. — В Лондоне человек с трудом ориентируется — зима или лето на дворе. Когда же это я последний раз видела полную луну? Не иначе как полгода назад. Это, между прочим, лучшее время для работы над новой ролью. Ходишь себе по безлюдным аллеям и выстраиваешь каждую интонацию. — Она улыбнулась. — Поверь мне, Люси, что над каждым вздохом, над каждой краской в каждом слове я работаю уже добрых пару лет. Это лишь на первый взгляд все кажется таким красивым. На самом же деле я — тяжело вкалывающий рабочий, и во мне во сто раз больше упорства, чем того, что ты называешь талантом. Думаю, что после ужина я как раз и отправлюсь «…на бездорожье узких тропок, дабы сама с собою в нежной страсти беседой насладиться…» — процитировала она и поднялась с кресла. — Я пошла в парк.
Алексу показалось, что, произнося эти слова, она посмотрела на Спарроу, который поднял голову и коротко глянул ей прямо в глаза. И еще Алексу показалось, что мелькнуло в их взглядах некое тайное взаимопонимание. Но это могло быть лишь игрой воображения. Все встали.
— Ты, наверно, уже ляжешь? — спросил Спарроу, беря жену под руку.
— Да, я только хотела, чтобы ты помассировал мне мышцы руки. Но это попозже.
— Не забывайте, господа, — сказал Драммонд, — что после десяти Мэлахи спускает с цепи своих овчарок и к этому времени лучше быть уже в доме. Разумеется, можно его предупредить, если хотите погулять подольше, и тогда он придержит собак подле себя.
Алекс задержался у двери, пропуская выходящих дам. Он заметил, что Дэвис подошел к Спарроу и спросил, сможет ли тот уделить ему несколько минут для разговора.
— Разумеется, мой дорогой. Я провожу жену в ее комнату, а потом пройдусь по парку. Прошу меня подождать, ладно?
Филипп склонил голову в знак благодарности.
За дверью Алекс почувствовал на своем плече руку Драммонда.
— Я иду в свой кабинет, — сказал Иэн, — загляни ко мне попозже, я покажу тебе удочки и условимся, когда выезжаем. А пока я хочу сориентироваться, сколько времени у меня есть завтра и можно ли поручить утреннюю работу Филиппу. То есть мне придется приготовить ему задания, чтобы до обеда Спарроу имел все, что ему потребуется. Мы работаем как один человек, а эта взаимозаменяемость позволяет нам превратить восьмичасовой рабочий день в шестнадцатичасовой. Так я тебя жду!
Иэн взмахнул рукой и направился к двери, ведущей из холла в его кабинет. Джо взглянул на часы. Без десяти девять. В сгущающемся сумраке он увидел спину Гастингса, который начал свою прогулку вокруг клумбы, время от времени склоняясь над цветами. Сквозь ветви деревьев уже проглядывала луна, еще низкая, но круглая и белая. Было очень красиво и тихо. Джо решил прогуляться по парку и подумать над книгой. Этот лунный пейзаж казался прекрасной декорацией к размышлениям о преступлении. Через час он сядет за машинку и будет работать до полуночи. И хватит. Надо выспаться, чтобы утром не дремать в лодке. В конце концов, жизнь действительно состоит не только из одной работы. Джо направился к приоткрытой остекленной двери и легонько толкнул ее. Перед ним лежал парк, полный душистых ароматов и таинственных вечерних шорохов лунной ночи.
VI
В свете луны
Ночь была теплой, настолько теплой, что Джо ощутил значительную разницу между нагретым воздухом сада и холодной, пахнущей камнем атмосферой холла. Было совсем светло. Острые лезвия лунного света пронзали кроны древних деревьев и ложились на цветы клумб, выхватывая их из мрака и придавая им таинственные и фантастические формы. Слегка изогнутый стебель еще не распустившейся белой розы напоминал тело приподнявшейся змеи с узкой белоснежной головой, устремленной вверх. Эта роза росла на краю обрамления огромной клумбы, которая занимала почти все свободное пространство перед домом и была перерезана посредине тропинкой, ведущей к старым платанам и липовой аллее. Вокруг клумбы царила темнота. Густая стена парка казалась еще более густой и непроницаемой, потому что луна светила из-за этой стены и находилась выше, запутавшись в кронах лип.
Возле белой розы стоял человек. Алекс прищурился и присмотрелся к нему, спускаясь по широким ступеням, ведущим из дома в парк. Человек двинулся к нему и остановился. Алекс узнал Филиппа Дэвиса.
— Вы случайно не видели профессора Спарроу? — спросил Дэвис. — Я жду его тут… — добавил он, как бы оправдываясь.
— Наверно, он сейчас выйдет. — Алекс остановился и закурил. — Он пошел проводить жену наверх.
— Да, да, конечно. Я знаю об этом. Но я думал, что, может… — Алекс заметил, что молодой человек нервничает.
— Красивая ночь, — сказал Джо, чтобы что-нибудь сказать. Он хотел двинуться дальше: ему теперь надо было спокойно, в одиночестве обдумать книгу и еще раз критически рассмотреть запланированный ход сюжета. А потом уже можно садиться и записывать.
— Да, действительно, очень красивая… — Филипп приподнялся на цыпочки и глянул через плечо Алекса на освещенную прихожую, из глубины которой зазвучали шаги. Но это была всего лишь горничная Кейт.
— Вам снова звонят из Лондона, сэр, — сказала она и в полумраке слегка улыбнулась Алексу.
— Мне? — спросил Алекс.
— Нет, вам.
— О Господи, — прошептал Филипп, но так, что Джо его услышал.
Дэвис быстро двинулся к дому и, миновав горничную, исчез в холле. Молодая и симпатичная Кейт подняла голову, взглянула на луну и вздохнула.
— Очень красивая ночь, не правда ли, сэр?
— Да, действительно… — Алекс невольно окинул ее взглядом с ног до головы и быстро отвернулся. — Надо прогуляться после ужина, — пробормотал он, чтобы как-то закончить разговор. Сейчас совершенно не подходящее время, чтобы флиртовать в парке с молодыми горничными. Хотя, со стыдом глядя в прошлое, он должен быть признать, что в его жизни случалось и это тоже.
«Ну что ж, у меня, как у всякого человека, есть свои маленькие слабости…» — сказал он себе и тут же, будто его второе «я» хотело подтвердить это, подумал о Саре Драммонд, которая сейчас, совсем одинокая, находилась где-то в этом сумрачном парке на одной из его многочисленных извилистых аллей. Он оглянулся. Кейт исчезла, а на ее месте возникла широкая, могучая фигура мужчины. Спарроу. Он стоял, оглядываясь по сторонам. Увидев Алекса, он вздрогнул и как будто хотел повернуться и уйти, но Джо окликнул его.
— Только что здесь был мистер Дэвис и искал вас. А сейчас его позвали к телефону.
— Да. Большое вам спасибо… — Спарроу сошел со ступенек, по-прежнему незаметно оглядываясь, будто рассчитывая на то, что слабый свет луны не позволит заметить движения его головы. — Конечно. У него, кажется, было ко мне какое-то дело… Наверно, он сейчас вернется… А я пока прогуляюсь…
И не добавив ни слова, он направился в противоположную сторону, удаляясь от того места, где стоял Алекс. Он исчез в тени деревьев, еще раз показался в луче лунного света и снова исчез, на этот раз окончательно. Джо еще несколько секунд слышал звук его шагов на усыпанной мелким гравием дорожке. Шаги эти были куда быстрее, чем шаги человека, идущего «пока прогуляться». Казалось, будто Спарроу шел в каком-то определенном направлении и хотел как можно скорее достичь цели. Джо снова подумал о Саре Драммонд.
Он сердито тряхнул головой. «Это их сугубо личное дело! — подумал он. — Я не должен вмешиваться не в свои дела».
Он медленно двинулся вдоль клумбы и, сделав большой полукруг, оказался под одним из платанов у входа в липовую аллею. Там стояла длинная зеленая скамейка, которую он заметил еще днем. Он сел на нее и углубился в размышления о своей книге. Точнее, он лишь собрался углубиться в них, но ему снова помешали. Садясь, он видел перед собой дом. Окна левой стороны первого этажа, где находились лаборатория и кабинет Драммонда, были освещены, хотя закрытые жалюзи не позволяли увидеть, что происходит внутри. Из окон падал легкий желтоватый свет, сливающийся с холодным лунным блеском, так что сидящий мог видеть все, что находилось между домом и скамейкой. Вот тут-то он и увидел какую-то фигуру у клумбы, медленно направляющуюся в его сторону. В первую секунду он подумал, что это Филипп Дэвис, закончив телефонный разговор, возвращается на свой пост, где он собирался ожидать Спарроу, еще не зная, что тот отправился на прогулку в парк. Но через минуту свет упал на лысину идущего и обозначил ее легким ореолом. Это был Гастингс. Американец шел, слегка склонив голову, заложив руки за спину, и казалось, был погружен в свои размышления до такой степени, что его, вероятно, совершенно не волновала красота ночного парка, и уж наверняка он не был бы рад, если б ему сейчас пришлось начать разговор с человеком, с которым он познакомился лишь сегодня утром и с кем у него не было никаких естественных тем для беседы.
