Буало-Нарсежак - Морские ворота
— Лжец! Лжец!… Вы его убили, вместе с вашей сестрой; вот она, правда. Я была в этом уверена. Вы подделали ту записку, что я сожгла. Ах! Как я была права!
Она спряталась за кресло, чтоб отгородиться от него.
— Но меня вы молчать не заставите. Клянусь, что отомщу вам за него… Меня вы не проведете!
Севр, встав на одно колено, как боксер в нокауте уже не мог подняться. Он еще держал в руке пачку билетов, тупо глядя прямо перед собой.
— Зачем бы тогда я вернулся? — сказал он. — Достаточно мне было исчезнуть. То, что вы говорите — глупо.
Доминика вдруг закрыла лицо руками и заплакала. Севр тяжело поднялся, бросил пачку обратно в чемодан и подошел к Доминике. Она отступила, и они медленно пошли вокруг кресла в одну сторону.
— Прошу вас, — сказал Севр. — Сейчас не время ссориться.
— Возможно… Только не пытайтесь меня убедить, что, имея такую кучу денег, можно покончить с собой.
Они оба опять взглянули на ворох пачек. Но она немедленно снова начала следить за ним, готовясь к схватке, если он попытается приблизиться. Севр, потрясенный словами Доминики, задумался.
— Потерял голову, — произнес он. — Не вижу иного объяснения… Даю вам слово — я удивлен не меньше вашего. Тут… не знаю… надо посчитать… четыреста или даже пятьсот миллионов… Я совсем не предполагал, что он присвоил так много денег… Без сомнения, он готовил побег, собирался бросить нас, Мари-Лор и меня?.. Это кажется вероятнее всего, теперь, когда мы знаем объем украденного… Приезд Мопре сорвал все его планы.
— Но ведь ради пятисот миллионов можно и убить!
— Вы можете себе представить, как я, его зять, и Мари-Лор… его жена, не забывайте… как мы совершаем такое преступление! Вы думаете, я способен, пожертвовав своим положением, подвергая себя такому риску, присвоить миллионы, которые никоим образом не смогу вывезти за границу. Ему было нечего терять; это совсем другое дело!
— Допустим, — сказала она. — Значит, эти миллионы… вы их вернете? Севр понизил голос.
— Мог бы… Если б вы не сожгли письмо Мерибеля. Но теперь… Я уже не сумею доказать, что не убивал его… из-за вас.
Она сникла и ее настороженность исчезла.
— Я тоже, — продолжал он, — потерял голову… Сам виноват, что все так запуталось! Но если вы, когда я спокойно об этом рассказываю, не верите мне, то и никто не поверит!
— Вы можете поклясться, что не видели сестры?
— Повторяю, я нашел чемодан в лифте. Вот и все. Она поставила его туда и сразу же скрылась.
— Его мог взять кто угодно.
— Мы здесь одни.
— И все-таки, странно. Ведь она должна была попытаться увидеться с вами, хоть на несколько секунд. По пятьсот миллионов не привозят, чтоб бросит в лифте.
— Да, согласен. Это странно, потому что мы не знаем, что произошло в действительности. Но она нам объяснит и загадка исчезнет.
— А если она не вернется?
— Да ну, это глупо!
— Вы же допускаете, что, приехав сюда, она рисковала. Риск, может быть, и дальше не исчезнет, она будет откладывать со дня на день… А потом?… До каких пор вы рассчитываете держать меня здесь? Севр, чтоб показать ей, что не имеет никакого злого умысла, что ему так же неприятно, как и ей, сел на диван.
— Вчера, — сказал он, — вы предложили мне свою помощь.
— Это было вчера.
— Но сегодня ничего не изменилось. Я прошу вас подождать еще двадцать четыре часа.
— А дальше?… Вы, честный господин Севр, сбежите с деньгами. У вас же нет выбора. Или полиция, или побег. В полицию вы не хотите. Остается побег, если я не ошибаюсь. И поскольку вам нужны деньги…
— Все совсем иначе, — сказал Севр. — Я хочу, чтоб моя сестра рассказала вам, что она видела и слышала в охотничьем домике. Не знаю, что буду делать, что меня ждет… Но я не хочу остаться в ваших глазах… преступником… мошенником… Вчера, я много наговорил вам… Доминика… того, о чем должен был молчать. Но, как бы то ни было, это правда. Мне очень нужно ваше доверие. Как глупо… Двадцать четыре часа, это ведь немного?
— А что мы будем есть? Она согласилась. Сомневаясь, еще раз поверила ему. Он немного помолчал, чтоб не показаться занудой.
— Я схожу за продуктами, — сказал он. — Склад магазинчика отменный.
— Тогда отправляйтесь немедленно, если хотите вовремя пообедать.
Она все еще скрывалась за креслом.
— Боитесь?
— Соблюдаю осторожность, — ответила она.
— Где моя сетка?
— В кухонном шкафу.
Он сходил за сеткой, заглянул в гостиную. Она не тронулась с места. Он вышел, закрыл дверь, вошел в лифт. Проблема, поднятая Доминикой, уже не отпустит его. Сдаться или бежать?… Слишком большая сумка! Настолько большая, что он уже не мог со всей уверенностью заявить, что не хочет оставить ее себе! Он начинал чувствовать себя виноватым. Пятьсот миллионов!… Стемнело. Он зажег фонарик и напрямик прошел к агентству, где забрал связку ключей. Потом спустился в гараж. Он удивился, что оставил такой беспорядок на складе. Коробки с консервами развалились, он сдвинул их в одну сторону. С первого взгляда было видно, что сюда приходили, и он упрекнул себя за небрежность. Он выбирал говядину с бобами, зеленые маслины, добавил еще банку овощного супа. Незачем много набирать. На двадцать четыре часа!… Он еще не знал, что будет делать, если Мари-Лор не подаст признаков жизни, но так больше продолжаться не может. Он подыскивал что-нибудь еще, когда наткнулся на большую картонку, которую в первый раз не заметил. Она была разорвана, и там лежали три банки молотого кофе. Кофе! Севр сразу засунул их в сетку, но там же должно было быть еще несколько банок… Севр напрасно шарил с фонариком по углам, он ничего не нашел. Он ведь так чертовски любит кофе, как эта коробка ускользнула от его взгляда в прошлый раз? Он, наверно, уж очень был не в себе. Но теперь — тем более! Он уже видел две дымящиеся чашки… Доминика — женщина с головой, может, она подскажет ему решение?… Пятьсот миллионов!… Как это Мерибелю удалось?… Севр отнес ключи обратно в агентство и вернулся к двери квартиры. Он торопился. Зря он оставил Доминику у этой кучи денег. Ему-то все равно, привык иметь дело с крупным капиталом. А вот она!… Да нет… К деньгам никто не притрагивался. Доминика, когда он вошел, даже не смотрела на них. Она открыла свой чемодан и складывала туда одежду.
— Я нашел кофе, — гордо объявил Севр. — Предлагаю выпить сейчас. А потом пообедаем.
Он показал сетку Доминике. Она протянула руку, но спохватилась.
— Отнесите в кухню, — сказала она. — Я займусь этим. Возможно, это смешно, но я не хочу, чтоб вы приближались… Знаю. Да, вы не виноваты… Иногда я даже в этом уверена… Но я не хочу… Что уж! Такое не объяснить.
Севру казалось, что он достиг пределов абсурда. Он ошибался. Она приготовила кофе, и выпила свою чашку, пока он ждал в гостиной. Потом он пошел и выпил свою, без всякого удовольствия, настолько его это обидело. А немного позже они пообедали, на расстоянии друг от друга. Она смотрела на него не отрываясь, как будто он был зверь с непредсказуемыми повадками.
— Я уже видел нечто похожее в цирке, — съязвил он.
— Я тоже, — сказала она. — Вы правы!
Она помыла посуду. Он ходил в гостиной вокруг денежной кучи, кусая пальцы. Что делать? Как завоевать ее доверие? Устав думать, он решил сложить деньги в чемодан. По ходу дела он считал их. Насчитал девятьсот восемьдесят.
— Сколько? — спросила она.
Он поднял голову. Она стояла у двери в спальню. На ее лице было лишь вежливое любопытство; а может, она немного сильнее, чем ему казалось?
— Чуть меньше пятьсот миллионов, — сказал он. — Я на его месте, наверно, сделал бы несколько тайников. Не может быть, чтоб ему не хватило. Глупо так обременять себя!
— Каждый любит деньги по-своему, — сказала она. — Доброй ночи.
Она закрыла дверь и Севра на сей раз это не обидело. Он уже не знал, любит ли ее или ненавидит, хочет ли ударить ее или заключить в объятия, подарить ей эти миллионы или бежать в одиночку, как вор, преследуемый полицейскими. Он тщательно застегнул ремни. Кофе и консервы приятно наполнили желудок. Он выпил подряд два больших стакана воды. Когда он вернулся в гостиную, то увидел, как дверь спальни тихо закрылась. Она следила за ним, конечно же, боясь, что он сбежит и оставит ее взаперти. Он на цыпочках подошел вплотную к двери. Ему показалось, что он слышит ее дыхание с той стороны. Их мозг занят одними и теми же вопросами, им обоим не уснуть в эту ночь.
На следующее утро, как только рассвело. Севр открыл окно в серый тоскливый день. Теперь каждое мгновение могла появиться Мари-Лор. Он сам сварил кофе и позвал в сторону спальни:
— Я приготовил завтрак. Можете выходить.
— Отойдите, — ответила она.
Снова началась та же глупая комедия. Он занял пост у окна и не оглянулся, когда она шла через гостиную. Должно быть, прилив, потому что, кажется, море плещется у самого подножья здания. Каждая накатывающаяся волна не торопясь, медленно скользит с мягким шорохом, напоминающим шумы лифта. Город спал.
