Джон Карр - Человек без страха
– Да… Нам хотелось бы узнать все, что известно о последнем из семейства Лонгвудов…
– Да-да, – пророкотал доктор Фелл.
– Но все же, – продолжал Эллиот, – хотелось бы побольше фактов. – Затем он повернулся ко мне: – Слушай, я раскрою тебе все карты. Логан был убит из револьвера, висевшего на стене. – Его лицо помрачнело от злости. – Твоя подруга, мисс Фрэзер, здорово нам подпортила, взяв в руки револьвер. На нем остались ее отпечатки пальцев – ее и Логана. Чьи еще отпечатки там есть – мы не знаем, но полагаем, что таковых просто нет.
В то же время ясно, что либо вчера поздно вечером, либо сегодня рано утром кто-то сюда входил и спрятал старинный кавалерийский пистолет – мы нашли его за книгами, – а на его место повесил револьвер 45-го калибра. Ты говорил нам, что револьвер принадлежал самому Логану. Уверен? Ты знаешь, что это действительно так?
Теперь настала моя очередь колебаться.
– Да, он похож на револьвер, который был у Логана прошлой ночью.
– Не пойдет. Ты уверен в этом?
– Нет. Я не могу в этом поклясться. Но его жена тоже считает, что это тот же самый револьвер, и она должна опознать его.
– Да, – медленно произнес Эллиот, – она должна опознать его.
Он подошел к столу, сел на плетеный стул, достал записную книжку и стал барабанить по ней карандашом.
– Теперь скажи: когда ты в последний раз видел этот револьвер – предположим, что это тот самый, – до того, как увидел его сегодня?
– Прошлой ночью, примерно в половине второго. То есть сегодня утром, но, по-моему, будет меньше путаницы, если мы назовем это прошлой ночью.
– Где тогда находился револьвер?
– В кармане халата Логана.
– Ты, мистер и миссис Логан находились в этой комнате, когда Логан искал кого-то, кто, по его мнению, прятался здесь, правильно?
– Да.
– И что вы делали потом?
– Отправились наверх спать. Логаны пошли в свою спальню, а я – в свою.
– Револьвер по-прежнему находился в кармане мистера Логана? Я хочу сказать, не вынул ли он его из кармана и не оставил ли здесь, внизу?
– Нет, не думаю. Насколько я помню, он оставался у него в кармане.
Эллиот сделал в блокноте какую-то пометку, затем снова поднял глаза:
– Кто, кроме тебя и миссис Логан, знал о револьвере?
– Не могу сказать. Насколько мне известно, никто.
– Ты больше никого не встретил – ни в холле, ни где-нибудь еще?
– Нет.
По стеклам окон продолжал барабанить дождь – мрачный и скучный, несший с собой запах старого леса и старого камня.
– А теперь, – продолжал Эллиот спокойно и настойчиво, – я хочу, чтобы ты взглянул сюда и как следует подумал. Подойди к камину и посмотри на ряд пистолетов. Внимательно посмотри. А теперь скажи: заметил ли ты какое-нибудь отличие в расположении пистолетов по сравнению прошлой ночи? Я не имею в виду замену кавалерийского пистолета револьвером 45-го калибра, а какое-нибудь другое отличие?
От его настойчивости мне все больше становилось не по себе. Даже показалось, что шумное дыхание доктора Фелла участилось. Доктор резким движением чиркнул спичкой, прикуривая погасшую сигару, и пламя ее, словно звездочка, отразилось в стеклах его пенсне.
Я подошел к камину. Стояла мертвая тишина, ее нарушал лишь монотонный шум дождя. Вначале я ничего не заметил. Дождь все шумел… Потом какие-то обрывки картинок всплыли в памяти, принимая определенные очертания…
– Да, будь я проклят, есть отличие!
– Правда? И какое?
– Кто-то трогал большую часть пистолетов и поменял их местами.
– Да? И каким же образом?
В памяти моей вся картина стала плоской и четкой, как почтовая открытка.
– Кто-то снял со стены три или четыре пистолета, а потом в спешке повесил их обратно.
Инспектор Граймз присвистнул. Взгляд Эллиота не дрогнул, и он продолжал гнуть свое:
– Ты уверен?
– Абсолютно. Убийца пытался найти нужную высоту для своей ловушки, поэтому вначале подвешивал револьвер 45-го калибра в разные места, но делал это неуклюже. Вчера вечером дула этих пистолетов располагались практически по прямой линии, теперь же кто-то нарушил этот порядок, и они висят неровно.
– Следует заметить, – сказал Эллиот, – на это обратили внимание миссис Уинч и служанка Соня. Соня клянется, что два пистолета висят на другом месте: полицейский пистолет висит там, где всегда находился дуэльный…
– И она совершенно права!
– Правда? – спросил Эллиот. – Все они покрыты блестящей пленкой лака, – добавил он. – Хочешь знать, что ни на одном из них нет ни отпечатков пальцев, ни даже пятен в тех местах, где они могли быть, если их брали в перчатках? Никто не дотрагивался до этих пистолетов.
– Но, черт возьми, это не правда! Спроси любого: они все висят не на своих местах!
– Никто, – монотонным голосом повторил Эллиот, – не трогал ни один из этих пистолетов.
– Но если есть потайной ход…
Внезапно тон Эллиота стал очень любезным. Он закрыл блокнот и шлепнул им по столу.
– Ради бога, прекрати болтать о потайном ходе. Когда ты, наконец, угомонишься и навсегда выкинешь из головы навязчивую идею! Каминная доска есть именно то, чем она является: прочной кирпичной каминной доской. В этой комнате нет никакого потайного хода, никакой ложной двери и еще чего-нибудь подобного. – Он повернулся к доктору Феллу: – Итак, сэр, какие у вас мысли на этот счет? Что скажете?
Доктор Фелл пошевелился. Сердито взглянув на тлеющий конец сигары и глубоко вздохнув, отчего пришли в движение все его подбородки, он ответил. Его мощный голос, казалось, шел из самых глубин земли, как первые предвестники землетрясения:
– Не стану отрицать – у меня есть идея, точнее, пока довольно смутное представление об идее, которое, – тут он, роняя пепел с сигары, сделал неопределенный жест рукой, – промелькнет – и исчезает прочь! Существует одно очень серьезное препятствие. Прежде чем рассказать о нем, я хотел бы услышать, что может сообщить нам мистер Эндерби.
Эллиот встал, подошел к двери и обратился к констеблю в гостиной:
– Спросите мистера Эндерби, не мог бы он сейчас прийти сюда.
Что общего могло быть между Джулианом и этим делом – оставалось для меня загадкой, но Эллиот не давал никаких объяснений. Однако, только я собрался уходить, он велел мне оставаться на месте.
Подойдя к столу с пишущей машинкой, он взял шесть открытых конвертов – вероятно, от писем, полученных Логаном этим утром, ответить на которые тот не смог – его убили. Эллиот аккуратно сложил их в стопку в центре стола. Рядом с ними он разложил целый набор предметов – видимо, содержимое карманов убитого. Ничего существенного: бумажник, кольцо для ключей, авторучка, два карандаша, записная книжка с адресами, немного мелочи, погнутая сигара в помятом целлофановом чехле.
Когда Джулиан входил в кабинет, Эллиот раскладывал эти предметы в ряд. В тусклом свете и в шуме непрекращающегося дождя, стекающего по стеклам окон, пухлая коротконогая фигура Джулиана напоминала кого-то еще, но, только он открыл рот, стало ясно, что это не кто иной, как Джулиан Эндерби. Эллиот жестом пригласил его присесть, и он сел по стойке «смирно».
– Итак, сэр, вначале некоторые формальности…
– Не могу представить, инспектор, – прервал его Джулиан, – что моей персоне может быть уделено какое-то внимание, тем более что я уже раз десять просил позволения уехать отсюда. Господи, я совершенно ничего не знаю об этом деле! Ничего! Если бы хоть что-то знал, я был бы только рад помочь!
У Эллиота была замечательная способность общаться со свидетелями: очень живая, энергичная и в то же время почтительная. При этом он четко давал понять, что бессмыслица в словах отвечавшего была именно бессмыслицей – и ничем другим.
– В таком случае, сэр, чем быстрее мы проведем рутинный опрос, тем быстрее вы сможете уехать. Не могли бы вы назвать свое полное имя, род занятий и домашний адрес?
Джулиан достал супераккуратный футляр для визитных карточек, вытащил из него одну, осторожно освободил ее от оболочки из папиросной бумаги и положил на стол.
– Так, хорошо, сэр. А домашний адрес?
– Северо-Запад, 6, Финчли-роуд, Мэлплакет-Чамберс, 24.
Эллиот записал.
– Как давно вы знаете мистера Логана, сэр?
Тень раздражения пробежала по лицу Джулиана.
– В том-то и дело! Я его вообще не знаю! Я никогда не видел этого человека до того, как он умер. Следовательно…
– Вы когда-нибудь встречались с миссис Логан?
Джулиан размышлял.
– Вот что я вам скажу, инспектор, – доверительно проговорил он. – Именно это я пытаюсь вспомнить с того самого момента, как увидел ее. Мне кажется, я где-то встречался или видел ее, но, клянусь, не могу вспомнить. В любом случае из практических соображений лучше сказать, что я ее не знал.
– Так, понятно. Скажите, в какое время вы приехали в этот дом сегодня утром?
– Около десяти часов. Боюсь, не смогу сказать с точностью до минуты.
