Джон Карр - Человек без страха
Кларк сделал раздраженный жест:
– Уважаемый сэр, как я могу это объяснить? Я даже не решусь предположить, что при свете дня могло произойти нечто сверхъестественное. Я так не думаю. Могу лишь сказать, что дом… – И он снова сделал отчаянный жест, изображая из себя старого удрученного человека. Войдя на веранду, он присел на кресло. – Я не хочу сейчас идти в дом. Полагаю, инспектор Эллиот там?
– Инспектор Эллиот?
– Вчера вечером, – задумчиво произнес Кларк, – вчера вечером, как раз перед обедом, кое-кто из моих гостей – одна очаровательная юная леди – позвонила по телефону. У меня в спальне есть еще один аппарат, и я случайно снял трубку именно в тот момент, когда звонок шел через коммутатор. Я… э-э-э… не стал вмешиваться. Абонент показался мне очень занимательным. Инспектор Эллиот (а вы, доктор, более чем кто-либо другой) всегда желанный гость в этом доме. Но, честно говоря, мне не хочется думать о том, что вы можете здесь обнаружить.
Тэсс густо покраснела.
Веселое расположение духа изменило Кларка. Не то чтобы он показал свои острые коготки или каким-то другим образом проявил коварство – во взгляде, которым он окинул всех нас, не было ничего ужасного, – но мне показалось, что он стал более решительным, более вкрадчивым и властным. Было ощущение, что мы с Тэсс внезапно превратились в парочку школьников, а Кларк, находясь где-то очень высоко над нами, на равных беседовал с доктором Феллом.
– Надеюсь, я смогу помочь вам, – сказал он. – Надеюсь, что именно вас, сэр, пригласят расследовать это дело. Есть ли какие-либо вопросы ко мне?
– Нет, – ответил доктор Фелл.
– Нет?
– Я хочу сказать, сэр, что любое вмешательство с моей стороны в данный момент было бы бесцеремонным и неуместным, – нараспев произнес доктор Фелл, а затем, сильно стукнув металлическим наконечником своей трости об пол, добавил: – И все-таки – афинские архонты! – какое дело! – и, отбросив в сторону важный тон, просто спросил: – Послушайте, с этим парнем, Логаном, вы давно знакомы?
– Примерно семь лет.
– Так долго?
– Я имею в виду, – улыбнулся Кларк, – что семь лет назад я познакомился с ним по переписке. Мы были связаны бизнесом, а он, как вы, вероятно, слышали, очень силен по части написания писем. Так мы и познакомились, но встретились только несколько месяцев назад – до этого я никогда его не видел. Он жил в Манчестере, а я – в Неаполе.
– Итак, между вами были деловые связи?
– Я занимался производством джема, – любезно отвечал Кларк. Он произнес это так, словно быть производителем джема означало самую забавную вещь на свете и одновременно нечто изысканное и необычное. – Варенье, мармелад – великолепные украшения для стола. Спелые плоды с солнечных склонов Италии к семейной трапезе у камина, привносящие тепло светила к завтраку. Логан был моим оптовым дистрибьютором.
– Гм-м… да. Да. Надеюсь, партнерство было приятным?
Кларк громко рассмеялся:
– До нашей встречи Логан смертельно ненавидел меня.
– Неужели?
– Потом все, конечно, изменилось. На самом деле это был всего лишь один из тех случаев бессмысленной вражды, которая в письмах вырастает еще больше из-за неправильного понимания одного человека другим. Логан не мог меня понять и просто сходил с ума. Боже мой! Почему я, если уж назвался бизнесменом, не вернулся на прокопченный север, чтобы покаяться и приняться за дело? Почему захотел спрятаться на «испорченном» юге? Это было ошибкой. Это было аморально – как если бы я держал гарем и пытал рабов. В любом случае, зачем я так явно предавался радостям жизни? Это раздражало его до безумия.
– А вы действительно предавались радостям жизни?
– Даже очень. У меня был офис на Страда-дель-Моло, дом на Корсо-Витторио-Эмануэлла, вилла на Капри…
Кларк вытянулся на кресле и, расслабившись, мечтательно уставился в потолок. На этом фоне его вполне можно было представить себе в пепельной прозрачности солнечного света среди яркой гаммы красок Неаполя, на фоне пляжей цвета слоновой кости и оливковых деревьев.
– Иногда я спрашиваю себя: зачем я отсюда уехал, – продолжал Кларк. – Но тогда я не обладал такой силой характера, как Логан. Вы же знаете – он был человеком, который не умел бояться.
– Он боялся, – сказала Тэсс, – когда пуля сразила его.
– Может быть, – согласился Кларк, внезапно резко вскочивший с кресла. – Итак, что вы хотите услышать от меня? Я не знаю, что случилось. Кто-то убил беднягу Логана. Почему? Почему? Почему?
Во время этого монолога доктор Фелл пристально смотрел на Кларка. Глаза доктора, увеличенные стеклами пенсне с широкой черной лентой, обладали свойством внушать тревогу и беспокойство: появлялось ощущение, что в любую минуту он, словно пулеметной очередью, может испугать собеседника вопросами. Доктор же, с трудом сдерживаясь, всего лишь спросил:
– У мистера Логана не было врагов?
– Здесь – никого; тем не менее он, по-видимому, был кем-то убит именно здесь. Мне очень жаль признавать, но это – правда.
– Убит – каким образом?
– Ох, и это вы спрашиваете у меня. Разве у вас нет никакой версии, доктор Фелл? Или у вас, мистер Моррисон?
– Есть, – ответил я. – Бьюсь об заклад, что за камином есть потайной ход в кабинет.
– Да что вы? А почему вы так думаете?
– Из-за маленького ключика, который вы передали вчера вечером миссис Логан.
После этих слов наступила полная тишина – все затаили дыхание. Кларк оттолкнул свое кресло; раздался пронзительный скрежет, похожий на скрип мела по школьной доске. Однако выражение лица Кларка оставалось несколько озадаченным.
– Мой дорогой друг, – сказал он. – Вы заблуждаетесь. Я не передавал миссис Логан никакого ключа – я вообще ничего ей не передавал.
– Тэсс видела, как вы это сделали, и я – тоже.
– Я не давал миссис Логан ни ключа, ни чего-либо другого.
– Это был маленький ключ, размером около двух с половиной сантиметров. С его помощью она что-то открыла сегодня в час ночи.
– Я не давал миссис Логан ни ключа, ни чего-либо другого.
– Нет, передавали…
– А что касается потайного хода, – перебил Кларк, сменив тон на более вкрадчивый, поскольку напряженность нарастала, – нам необходимо установить истину, и, если он есть, значит, мой архитектор отвратительно обошелся со мной, и мне это не нравится. Необходимо все точно узнать. Мистер Хантер! Мистер Хантер!
Я не заметил Энди за задней дверью, но Кларк, глаза которого улавливали малейшее движение тени, видел его. Энди демонстративно вышел к нам, и стало ясно, что он все слышал.
– Боб, – сказал он. – Не будь ослом.
– Ты имеешь в виду потайной ход?
– Да. Ничего такого нет. – У Энди был безумно-серьезный вид. Пробормотав что-то нечленораздельное, он достал из кармана кучу бумаг и стал их быстро перебирать. Наконец с торжествующим видом извлек замызганную визитную карточку. – Прочти вот это.
На карточке значилось имя Бернарда Эверса, действительного члена Королевского исторического общества, и адрес в Кларенс-Гейт. Хотя мне лично это ни о чем не говорило, Кларк с облегчением кивнул:
– Да, я его знаю. Это…
– Это – самый большой авторитет по вопросу о тайниках в Англии, – перебил его Энди, тряся карточкой перед моим носом. – Прочти его книгу. Когда Эверс услышал, что дом вновь открывается, он, как настоящий специалист, тщательно осмотрел его и изучил до мельчайших деталей; кстати, я ходил вместе с ним. – У Энди, видимо, в горле стоял ком больше его довольно заметного адамова яблока, но ему удалось преодолеть это состояние, и он ухватился за одну из немногих тем, которые пробуждали его красноречие. – Понимаешь, на сегодняшний день сказано столько всякого вздора о потайных ходах, скрытых убежищах и ложных дверях и в большинстве случаев это – просто чепуха! Это понятно всякому здравомыслящему человеку. Прежде всего, следует задать вопрос: для чего предназначались потайные ходы в каждом отдельно взятом доме? С какой целью их сооружали? Кстати говоря, тебе должно быть хорошо известно, что в старые времена люди строили их отнюдь не для развлечения – у них на то были причины. В девяноста девяти случаях из ста секретные ходы служили убежищем от преследователей – например, священников во время гонений на католиков в эпоху царствования Елизаветы и Якова; роялистов в буржуазную революцию или приверженцев Стюартов во время восстания якобитов[9]. Так вот, этот дом был построен в 1605 году, в год «порохового заговора», когда священники спешно бежали, чтобы где-нибудь скрыться. Мистер Эверс полагал, что в доме могло быть подобное убежище. Мы обошли все помещения, рассматривая все буквально под микроскопом, но нигде ничего похожего не нашли. Не веришь мне – напиши мистеру Эверсу. Вот и все. – Энди прокашлялся, потом снова стал рыться в бумажках, уронил несколько на пол, поднял их и завершил свою речь так: – Боб вообще немного помешан на предмет каминов. Первое, о чем он упомянул, когда мы приехали сюда вчера вечером, были камины. Я допускаю, что в старых домах могут быть потайные места под очагом, но в кабинете этого дома ничего подобного нет: там все кирпичи крепкие, все стыки зацементированы, и я могу назвать немало людей, которые подтвердят это.
