Эрл Гарднер - Дело о стройной тени

– Если вы так ставите вопрос, да.

– Да, я ставлю вопрос именно так, – заявил Мейсон. – У меня больше нет вопросов.

– У обвинения тоже нет вопросов, – сказал Раскин.

Доктор Джаспер вернулся на свое место.

Помощник прокурора объявил следующего свидетеля:

– Миссис Карлотта Тейлман.

Карлотта Тейлман подошла к свидетельскому месту и принесла присягу.

– Вы бывшая жена покойного? – спросил Раскин.

– Да.

– Четвертого числа вы приехали из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас, штат Невада?

– Да.

– Почему вы отправились в Лас-Вегас?

– Я предполагала встретиться там со своим бывшим мужем. У меня были основания полагать, что он хочет купить акции, которые достались мне при разводе.

– Вы обсуждали этот вопрос с вашим бывшим мужем, миссис Тейлман?

– Не с ним лично. Я сказала человеку, который, как я считала, представлял его интересы, что приеду в Лас-Вегас, но не желаю иметь никаких дел с посредниками. Я хотела иметь дело с покупателем, кто бы он ни был.

– В Лас-Вегасе вас встретила обвиняемая?

– Да.

– Перекрестный допрос, пожалуйста, – объявил Раскин.

– Почему вы выбрали Лас-Вегас, миссис Тейлман? – спросил Мейсон.

– Потому что была уверена, что имею дело с агентом моего бывшего мужа. Именно в Лас-Вегасе был разрушен наш брак, и я решила… Я хотела получить удовлетворение, встретившись с ним именно там.

– Сейчас ваш вес значительно меньше, чем во время развода, не так ли? Вы занялись собой, чтобы… скажем, вернуться в строй. Это так, миссис Тейлман?

– Совершенно верно, – ответила она. – Я знала своего бывшего мужа, о, я знала его очень хорошо! Если бы он встретил меня в Лас-Вегасе, я дала бы этой потаскушке попробовать ее собственного снадобья…

– Извините, – перебил ее судья Сеймур. – Прошу не переходить на оскорбления, миссис Тейлман.

– Я просто отвечаю на вопрос, – сказала она. – Простите, ваша честь.

– Я прекрасно понимаю ваши чувства, – поклонился Мейсон. – У меня больше нет вопросов, миссис Тейлман. Благодарю вас.

– Джентльмены, наступило время перерыва, – объявил судья Сеймур. – Мне не хотелось прерывать допрос свидетеля. Следующее заседание суда завтра утром в девять тридцать. Присяжным не разрешается высказывать какие-либо мнения по делу, обсуждать его между собой или позволять обсуждать его в их присутствии. Подсудимая остается под стражей. Суд удаляется до девяти тридцати завтрашнего утра.

Мейсон повернулся к офицеру охраны:

– Я хотел бы поговорить со своей подзащитной, прежде чем ее уведут.

Офицер кивнул.

Мейсон подождал, пока зрители не покинули зал заседаний, и повернулся к Дженис Вайнрайт:

– Вы сказали, что разговаривали с Морли Тейлманом четвертого утром, после разговора со мной. Согласно показаниям свидетелей обвинения, к этому моменту он был уже часа четыре как мертв. Мне необходимо было расшатать их теорию, хотя, возможно, с точки зрения некоторых присяжных я был излишне суров с доктором.

– Я понимаю, – сказала она.

– Это, однако, не значит, что вы говорили правду.

– Мистер Мейсон, я говорю правду.

– Я вам верю лишь потому, что это мой долг. Как ваш адвокат, я обязан принять вашу версию и помочь вам. Но показания свидетельствуют против вас, особенно косвенные улики.

– И тем не менее я повторяю: я не была там. Я не видела мистера Тейлмана с того момента, как он уехал из конторы третьего днем.

– Знаете, Дженис, меня не покидает чувство, что вы лжете, и если это так, то вы попадете прямым ходом в газовую камеру.

– Я ничего не могу сделать. Я сказала правду.

– В таком случае запомните: мне приказано представить суду записи, сделанные у меня в кабинете. У них теперь есть номера двадцатидолларовых купюр, которые были в чемодане. Если им удастся связать вас хоть с одной из этих бумажек, вас приговорят.

– Я прекрасно понимаю это, но они никак не могут связать меня с этими деньгами. Я до них даже не дотрагивалась. Я сделала все точно, как вы велели. Положила деньги в камеру хранения и отправила ключ по почте. Больше я к этой секции и близко не подходила. Вы же знаете, что я не могла взять деньги, потому что ключ от чемодана был у вас.

– У меня был один ключ. Но ничто не мешало вам заказать еще дюжину ключей от этого чемодана.

– Я этого не делала.

– Это вы так говорите.

– Я говорю правду.

– Но ваша машина, несомненно, была на месте убийства. Совпадение слепков не может быть случайным.

– Я туда не ездила.

– Хорошо, – согласился Мейсон. – Значит, кто-то хотел бросить на вас подозрение и воспользовался вашей машиной. Но это очень маловероятно. Давайте вернемся к четвертому числу. Было объявлено об исчезновении мистера Тейлмана. У вас в конторе сидел полицейский детектив. Где в это время была ваша машина?

– На стоянке возле офиса.

– Потом вы поехали домой, – продолжал Мейсон. – Во всяком случае, вы сказали, что звонили мне из дома.

– Да.

– А потом?

– Потом позвонил мистер Тейлман.

– Что он сказал?

– Он велел мне взять деньги из сейфа и первым же вечерним рейсом отправиться в Лас-Вегас, чтобы встретить его первую жену, которая приедет поездом. Карлотта не любит летать.

– И что вы сделали?

– Взяла деньги из сейфа.

– Сколько?

– Он велел взять двести пятьдесят долларов.

– А сколько там было?

– Он старался, чтобы там всегда было не меньше пятисот долларов.

– И вы взяли двести пятьдесят на поездку?

– Да. Я следовала инструкции.

– Но вы же дали мне двести пятьдесят долларов как гонорар в Лас-Вегасе.

Она секунду колебалась, потом произнесла:

– Это тоже было в соответствии с инструкцией. Он велел дать вам двести пятьдесят долларов.

– Вы взяли двести пятьдесят на поездку и двести пятьдесят для меня. Это пятьсот. Оставались ли еще деньги в сейфе?

– Нет.

– Вы взяли все?

– Да.

– Обвинение непременно обратит внимание на этот факт. Сразу же после смерти мистера Тейлмана вы выгребаете из его сейфа все до последней бумажки.

– Я сделала только то, что он велел, – сказала она, чуть ли не плача.

– Куда вы отправились после этого?

– В салон красоты.

– Как долго вы там пробыли?

– Часов пять.

– Вы поехали туда на машине?

– Салон рядом с моим домом.

– Где находилась ваша машина?

– В переулке около дома.

– Когда вы увидели свою машину после посещения салона красоты?

– Четвертого?

– Да.

– В половине шестого, когда поехала в аэропорт.

– Вам придется рассказать это, и тогда вы попались… Послушайте, Дженис, если у вас был роман с мистером Тейлманом, скажите мне об этом, и скажите прямо сейчас. Если вы поехали в Палмдейл на свидание с ним…

– Мистер Мейсон, я же говорю вам, что этого не было. И я знаю, что мистер Тейлман звонил мне не оттуда. Там нет телефона. Ближайший телефон находится в двух милях.

– А может ли быть, что вас обманули, что кто-то изображал мистера Тейлмана?

– Ни при каких обстоятельствах, – твердо ответила она, – я знаю голос мистера Тейлмана.

– Дженис, это просто невозможное стечение обстоятельств, – сказал Мейсон, покачав головой. – Как только вы начнете давать показания, вас просто разорвут на куски.

– Но все, что я говорю, – правда!

– Хорошо, пусть будет так. Но мне все-таки кажется, что вы от меня что-то скрываете. У меня такое чувство, что вы пытаетесь меня обмануть. Ну что ж, вам же от этого будет хуже.

– Вы мне не доверяете, – сказала она и расплакалась.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее и сказал:

– Я не понимаю вас, Дженис, но я все равно буду представлять ваши интересы перед присяжными.

– Я бы хотела, чтобы вы мне больше доверяли.

– Я бы тоже этого хотел, но факты против вас. Вы должны были приехать на место преступления до дождя и уехать после дождя.

– Я не была там! Не была! Не была! – крикнула она.

– Ну, хорошо, Дженис, как хотите, – пожал плечами Мейсон. – Но я не могу позволить вам давать такие показания. Для вас лучше сидеть молча. Обвинение само должно доказывать вашу вину.

– Мне можно так сделать? – спросила она. – Можно не давать показаний?

– Вы боитесь?

– Да. Я не хочу, чтобы они спрашивали, как я отношусь к мистеру Тейлману.

– Закон дает вам право промолчать, – подтвердил Мейсон. – Обвинение должно доказывать вашу вину. Но могу поделиться с вами кое-какими соображениями. Если они найдут доказательства, а вы откажетесь от дачи показаний, вас, скорее всего, обвинят в предумышленном убийстве. Вы молоды и красивы, много лет преданно служили своему хозяину, поэтому вам, возможно, заменят газовую камеру на пожизненное заключение, но вас, несомненно, обвинят в предумышленном убийстве.