Паренек из Уайтчепела - Евгения Бергер
– Шесть утра, говорите? Вы не помните, была ли тогда уже отперта дверь в винный погреб? – спросил женщину Джек.
Собеседница покачала головой.
– Я не ходила в том направлении, – призналась она, – я прогулялась по саду камней и полюбовалась розалиями. Тогда как раз прибыл зеленщик – его телега подъехала к заднему входу, когда я возвращалась в дом. После этого я прилегла и сразу уснула, и спала, пока крики в доме не разбудили меня... – Прикрыв на мгновенье глаза, она добавила слабым голосом: – И все-таки я не верю, что кто-то желал Бьянке зла. Должно быть, все это трагическое, просто ужасное совпадение, но не больше. Ее ждала целая жизнь рядом с любимым мужчиной!
– Сеньор Кимберини... – Джек выдержал паузу, не решаясь задать неловкий вопрос, – много моложе вашей сестры, – наконец, произнес он. – Он...
– Хотите знать, любил ли он Бьянку на самом деле? – избавила его от мучений Агостина де Лука. И хмыкнула: – Вы сами видели их прошлым вечером. Бьянка была влюблена, точно кошка, любил ли ее Джулиано... Не знаю, душа человека – потемки, но если он только играл, то делал это искусно, вы не находите?
Джек кивнул соглашаясь.
– Он показался мне искренним.
– Показался... – повторила с какой-то особенной интонацией женщина. – Все мы лишь кажемся кем-то, – и посмотрела на Джека. – Казаться легче, чем быть... – Она взмахнула рукой. – Извините, что задержала вас так надолго. Как дядя?
– Надеюсь, что лучше. Сеньорита Ридли и доктор хлопочут над ним...
– Бессовестная прохвостка, – с неприязнью выдала женщина. – На вашем месте, мой друг, – она многозначительно поглядела на Джека, – я бы к ней присмотрелась: не успеете оглянуться, как она вскружит старику голову, обвенчается с ним и отпишет себе львиную долю имущества, а вы останетесь на бобах. Вряд ли ее намерения столь бескорыстны, как она пытается показать... – И уже уходя: – Если выясните что-то действительно важное о случившемся с Бьянкой, расскажите мне обязательно. Вы посеяли в моей душе бурю, которая нескоро уляжется...
Разговор с поваром не увенчался успехом: стоило Джеку появиться на кухне, как полный мужчина с большими усами, размахивая руками, погнал его прочь. При этом поток быстрого итальянского многословия буквально сшиб его с ног, да так и вынес за дверь, судя по ощущениям.
Постояв там и немного придя в себя, Джек понял, что для общения со слугами графа ему просто необходим переводчик...
И в голову приходила только одна кандидатура: мисс Харпер.
Джек решил вернуться к покоям Гаспаро Фальконе и, выяснив у его «компаньонки», как он себя чувствует, заодно попросить её помощи.
С мисс Харпер, что удивительно, Джек столкнулся на лестнице, и не успев услышать вопрос, но догадавшись о нем по лицу собеседника, мисс Харпер сказала:
– У графа сейчас посетитель. Мы с доктором воспротивились было, но он был непреклонен: сказал, это важно.
– То есть с ним все в порядке?
– Если так можно сказать: смерть племянницы тяжело сказалась на нём, но он крепится. Да вы и сами все видели!
– Видел, – подтвердил Джек, ощущая тупую иглу где-то под сердцем. – И мне очень жаль.
Мисс Харпер, окинув его пристальным взглядом, сосредоточилась на собственных пальцах, теребивших сумку-шатлен. В ней, насколько Джек знал, она хранила сердечные капли Фальконе и пузырек нюхательных солей.
– Сегодня мне пришла мысль, – сказала она, – что я зря покрываю вас, мистер... вы так и не назвали мне свое имя. Что ваша ничем не подтвержденная дружба с Энтони Ридли стала в моих глазах чем-то вроде гаранта благонадежности, но... Я могла ошибиться.
Джек прекрасно понимал, что она чувствует, сам разрывался на части, и сказал просто:
– Меня действительно зовут Джек, фамилия – Огден. А инспектор живет в доме за номером двадцать пять на Риджент-стрит в Сохо.
Мисс Харпер кивнула.
– Все там же, где и семь лет назад, – прошептала она. – Миссис Вилсон тоже при нем?
– Свято блюдет благополучие его дома.
Они постояли в молчании, слушая, как напольные часы в холле отбивают минуты их жизни. И каждую эту минуту Аманда проводила в руках безумной мисс Эдвардс... Джек сглотнул, ощутив острый приступ отчаяния.
– Помогите мне, – попросил он. – Я не знаю по-итальянски, но хотел бы поговорить со слугами графа. И в первую очередь с поваром... – он скривился, припомнив их недавнюю встречу.
Женщина, будто прочитав его мысли, вдруг улыбнулась:
– О да, Пьетро Джакомо не говорит по-английски и ужасно не любит, когда чужие заходят на кухню. Но, полагаю, вы уже убедились в этом на собственном опыте! – И осведомилась: – О чем вы хотели его расспросить? А главное, почему?
Джек замялся, не зная, как мягче озвучить мучившие его подозрения, но в итоге сказал так, как есть:
– Мне кажется, смерть Бьянки де Луки могла быть не случайной. Кроме того, поговорив с Агостиной де Лукой, я подумал вдруг, что навредить, возможно, желали именно ей: обычно младшая сеньорита выгуливала Пеппино утрами, но не в этот раз.
– То есть вы полагаете... – Усмехнувшись, его собеседница замолчала. И когда она снова заговорила, Джек понял, что смеялась она над собой. – Нет, только не снова, – сказала она. – Еще одна загадочная смерть в доме моего работодателя. Это уже похоже на злую судьбу, вы не находите, мистер Огден?
Она вспомнила де Моранвиллей, и это было понятно.
– Я не верю в судьбу, – произнес он. – К тому же, если вы мне поможете, может выясниться, что у меня разыгралась фантазия... Но я все-таки сообщил бы в полицию.
– Вызвать карабинеров? Не уверена, что сеньор Фальконе это одобрит. К тому же, если смерть сеньориты де Луки все-таки носит случайный характер... – Но, кажется, мисс Харпер сама в это не верила, так как, не договорив фразы, кивнула Джеку: – Хорошо, пойдемте поговорим с поваром, а потом уже будем решать, рассказывать нам обо всем хозяину дома или же нет.
Сеньор Джакомо, увидев мисс Харпер, расплылся в такой широкой улыбке, что уголки его губ, казалось, приклеились к мочкам ушей, а вот на Джека, стоявшего чуть поодаль, он кинул не самый приветливый взгляд. Похоже, компаньонка Фальконе находилась у повара
