Убийца в толпе. Шиллинг на свечи. Дело о похищении Бетти Кейн - Джозефина Тэй
– Но ведь ты не была на суде?
– Я-то нет, милый, но полковник Уитэккер был, и ему очень не понравилась эта девочка.
– Да неужели?
– Он сказал, что в его полку или батальоне был… ну, как это называется – капрал, что ли, и он очень чем-то напоминал Бетти Кейн. Вечно ходил с видом угнетенной невинности, и столько от него всем было неприятностей, что не перечесть! И кончил он в тюрьме! А что касается Роз Глин, то полковник говорит: глядишь на нее – и ни единому слову не веришь! Так что видишь, мой милый, не надо было думать, что я не заинтересована в справедливости и равнодушна к твоей тревоге. Теперь я буду все время молиться за твой успех. Сегодня меня звали в гости Глизоны – они устраивают прием в саду, но лучше пойду-ка я в церковь Святого Матфея и как следует там помолюсь. К тому же, кажется, собирается дождь. Всегда идет дождь, когда Глизоны, бедняжки, затевают принимать гостей в саду!
– Что ж, тетя Лин, не буду отрицать, что нам нужны твои молитвы. Теперь нас только чудо может спасти!
– Вот, значит, я и буду молиться о чуде!
– Итак, – усмехнулся Роберт, – спасение пришло в ту минуту, когда веревку уже закинули на шею героя. Ах, тетя, такое случается лишь в детективных романах или в кино!
– Неправда, мой милый. Такое случается каждый день где-то в мире. Если бы у кого-то была возможность узнать и сосчитать, сколько раз это случается, то все бы очень удивились. Провидение часто вмешивается, когда ничто другое не помогает. У тебя просто не хватает веры, Роберт!
– Значит, ангел, посланец Господа Бога, должен появиться в моей конторе, чтобы рассказать мне, чем занималась Бетти Кейн целый месяц… В это, по-твоему, мне надо верить?
– Беда твоя, дружок, в том, что ты воображаешь посланца Господа в виде ангела с крыльями. А ведь это может быть просто скучный человек небольшого роста и в котелке… Так или иначе, а сегодня я буду молиться особенно горячо, и кто знает? А вдруг завтра посланец явится?
Глава двадцатая
Посланец Господа Бога, как выяснилось, не был скучным маленьким человеком, и на голове его был не котелок, а фетровая шляпа с узкими полями. Он явился в контору «Блэр, Хэйвард и Беннет» в половине одиннадцатого утра на следующий день.
– Мистер Роберт, – сказал старый Хэзелтайн, просовывая голову в дверь, – некий мистер Ланге хочет вас видеть.
Роберт, не ожидавший ангелов Господних и привыкший к тому, что его частенько отрывали от дела по пустякам, ответил:
– Выясните, что ему надо. Я занят.
– Он не говорит. Хочет непременно видеть вас. И он не вполне чисто говорит по-английски.
– Иностранец?
– Да. Приехал из Копенгагена.
– Из Копенгагена? Что ж вы раньше не сказали? Пусть войдет, пусть войдет, Тимми! О господи, неужели случится чудо?
Мистер Ланге был похож на одну из колонн собора Нотр-Дам: такой же круглый, такой же высокий и такой же на вид солидный и надежный. Лицо его светилось дружелюбием и честностью.
– Мистер Блэр! Мое имя Ланге. Я прошу прощения, что обеспокоил вас, но это очень необходимо. Необходимо ради вас. Так я полагаю.
– Садитесь, мистер Ланге.
– О, я благодарю вас. На улице тепло, вы не находите? Быть может, сегодня тот самый день, когда в Англии лето. – Он улыбнулся Роберту. – У вас, англичан, имеется такая шутка, что лето в Англии продолжается всего один день. Мой интерес к вашему языку, к его идиомам и поговоркам и привел меня к вам.
Сердце Роберта упало. Вот вам и чудо! Нет. В жизни чудес не бывает.
– Я имею в Копенгагене отель, мистер Блэр. Отель имеет имя: «Красные башмачки». Это название одной из сказок Андерсена, мистер Блэр. Вы, может быть, слыхали?
– Да, да, – нетерпеливо отозвался Роберт. – Эта сказка популярна и у нас.
– О да? Великий Андерсен! Простой человек, а известен во всем мире. Это то, чему следует удивляться. Но я отнимаю ваше драгоценное время, мистер Блэр! О чем я говорил?
– Об английских идиомах.
– О да, верно, да. Изучать английский язык – это мое хубби.
– Хобби, – автоматически поправил Роберт.
– Хобби. О, благодарю вас. Я имею отель, чтобы иметь хлеб с маслом. И еще потому, что мой отец имел отель, а до него его отец имел отель. Но изучение английского языка – это мое хуб… хобби, да, благодарю вас, хобби. И каждый день мне приносят английские газеты, которые они бросают…
– Они?
– Англичане, которые останавливаются в моем отеле. Они прочитают свою газету и бросают, а мой служащий, мальчик-курьер, их собирает и несет в мою контору. Я бываю очень занят и не имею времени прочитать, но когда я имею досуг, то я их изучаю. Ясно ли я себя объясняю, мистер Блэр?
– Совершенно, совершенно ясно, мистер Ланге!
Забрезжила слабая надежда… Газеты?!
– Вот так идет дело. Несколько минут досуга, немного чтения английской газеты, две-три новые идиомы, и все это без напряжения, а… Как это?
– Между делом.
– О, верно, верно: между делом! Один раз я вынул газету из пачки… Я бы мог вынуть какую-нибудь другую газету, но я вынул вот эту газету и сразу забыл про идиомы…
Тут мистер Ланге извлек из кармана и развернул перед Робертом номер «Эк-Эммы» с фотографией Бетти Кейн.
– Я смотрел на эту фотографию, а затем читал статью. И я себе сказал: это чрезвычайно удивительно. Чрезвычайно удивительно, я сказал себе. В газете написано, что это фотография Бетти Кан?
– Кейн.
– А? Так. Кейн. Но это также фотография миссис Чэдуик, которая вместе со своим мужем останавливалась в моем отеле.
– Что-о?
– Они у меня жили почти две недели. И это чрезвычайно удивительно, мистер Блэр, потому что, пока эту бедную девочку били и морили голодом на чердаке в Англии, миссис Чэдуик с большим аппетитом кушала в моем отеле. Особенно взбитые сливки. Она могла их скушать такое количество, что даже я, датчанин, очень удивлялся.
– Дальше, дальше!
– Я сказал себе: это только фотография. И хотя Бетти Кан очень похожа на миссис Чэдуик, когда она появилась на балу с распущенными по плечам волосами…
– С распущенными волосами?
– Так. Она их всегда зачесывала кверху. Но в нашем отеле был бал, этот, ну… костюм… костюм…
– Костюмированный бал?
– А? Так. Костюмированный бал. И для ее костюма ей нужно было носить волосы вот как тут… – Он постучал пальцем по фотографии. – И я сказал себе: «Так часто бывает, что фотография очень мало похожа на того… на того… ну, на живого
