Убийства в стиле Джуди и Панча - Джон Диксон Карр

Тем не менее отсюда до Торки было всего десять миль, поэтому трех пенсов должно хватить на звонок. Я дозвонился до коммутатора и четко объяснил, что разговор деловой и официальный: я должен лично поговорить с полковником Чартерсом, где бы он ни был – в центральном офисе или дома. До последней секунды я боялся, что предопределенность всех человеческих событий помешает этому свершится, и чуть не вскрикнул от радости, когда после жужжания на линии из трубки донесся голос Чартерса.

– Мой друг, – сказал я, вложив в эти слова весь яд, на который был способен.

То ли Чартерс, то ли телефон шумно прочистил горло. Чартерс говорил в той жесткой манере, которая свойственна лицам во власти при любых обстоятельствах.

– Блейк? Прости, дружище. Боюсь, мы совершили ошибку. Все в порядке. Тебя немедленно отпустят, я уже отправил распоряжение. Мерривейл, полагаю, знает, что ты в полицейском участке?

– Нет, я не в полицейском участке. Я стою в телефонной будке в какой-то глуши, в рубашке без рукавов и ровно с полпенни в кармане. Кажется, вся полиция Мортон-Эббота гонялась за мной после того, как по вашему приказу меня бросили в тюрьму. Прямо здесь, в свертке, у меня украденная полицейская форма, фонарь и моя одежда. Могу добавить, что мне хотелось бы задушить вас этим галстуком.

– Ты пытался сбежать? Блейк, я и не знал, что ты можешь быть таким дураком! Если бы ты согласился сесть и подождать…

Я закрыл глаза.

– Полковник Чартерс, – сказал я, – времени мало, и бесполезно спорить с человеком с таким чувством благодарности, как у вас. И я на самом деле сбежал. Прежде чем мы продолжим, не могли бы вы, ради бога, рассказать мне, что же все-таки произошло и почему меня арестовали?

Чартерс был потрясен и сбит с толку.

– Это был Серпос – Джозеф Серпос, да. Мой секретарь. Я не могу в это поверить, Блейк, я никогда не думал, что он способен на нечто подобное. На самом деле он, вероятно, все это спланировал заранее. Он собирался ограбить мой сейф и сбежать. Конечно, он знает, что я небогатый человек, но все же, похоже, был не в курсе, что содержимое сейфа – это вещественные доказательства по делу Уиллоби. Его здесь не было, когда мы поймали Уиллоби. Дурак! Как бы то ни было, он собрал черную сумку, сел в мою машину и уехал больше чем за час до того, как уехал ты…

– Да, но зачем меня арестовывать?

– Это вина доктора Антрима. Он сказал, что встретил тебя на подъездной дорожке. Антрим нервничал, или был выбит из колеи, или я не знаю, что еще. После того как ты ушел, мы с Мерривейлом собирались посмотреть вещественные доказательства по делу Уиллоби и обнаружили, что сейф вскрыт, а также нашли вежливую записку от Серпоса, написанную разборчивым почерком, в которой говорилось, что он уезжает и бесполезно пытаться его выследить. Как раз в этот момент вошел Антрим. По какой-то причине у него возникли нехорошие подозрения в отношении тебя. Он поклялся, что ты, должно быть, ограбил сейф, потому что видел, как ты уезжал на моей машине. Естественно, мы знали, что сейф ограбил Серпос, но решили, что Серпос прихватил «ланчестер» Мерривейла, потому что тот был быстрее… После чего, – с горечью сказал Чартерс, – Мерривейлу пришла в голову блестящая мысль, что вся эта путаница с машинами была намеренной: Серпос специально выбрал «ланчестер», чтобы мы подумали, что на нем поехал ты, и, если его остановят, Серпос притворится тобой. Поэтому я разослал приказ арестовать мужчину в «ланчестере» с номером «AXA 564», обращая внимание на черную сумку и на то, что человек мог назваться Блейком. А все потому, что Антрим поклялся, будто ты уехал на синем «хиллмане».

– Он, должно быть, слепой. Эти машины совсем не похожи друг на друга. Кроме того, когда я разговаривал с Антримом, там был еще кое-кто – американец по имени Стоун.

– Который, – мрачно добавил Чартерс, – сказал, что не видит различий между нашими машинами. Не говори мне о Стоуне! Между ним и Мерривейлом произошел дьявольский скандал, но сейчас это не имеет значения. Мы не брали в расчет идею с машинами, пока я не получил сообщения о том, что в черной сумке зловещего преступника, которого они поймали, был набор инструментов для взлома. – (На заднем плане я услышал голос Г. М., который, очевидно, выражал протест или что-то в этом роде.) – Тем не менее разве ты не понимаешь, что все испортил, Блейк? Я не знаю, как тебе удалось спастись. Но все равно сейчас у тебя не будет возможности заглянуть ни в дом Хогенауэра, ни в большой письменный стол, ни…

– Напротив, – сказал я, – напротив, я уже сделал это, несмотря на твоих ищеек.

Я изложил все факты так быстро и сжато, как только мог. В разгар беседы коммутатор потребовал еще немного денег, но после некоторых препирательств мы добились отмены дополнительной оплаты. Кроме того, на другом конце провода, по-видимому, возникли небольшие проблемы, пока Чартерс пересказывал информацию в том виде, в каком ее передал я. На заднем плане звучали голоса Г. М. и кого-то еще. В заключение я по памяти процитировал слова на промокашке.

– Мне вообще не удалось бы уйти, если бы копы не были настолько ошарашены, когда нашли это тело. И вот еще. Очень хорошо, что вы позвонили в полицейский участок и попросили их освободить меня. Но дело в том, что теперь они хотят, чтобы я был ключевым свидетелем по делу об убийстве. И хотя они уверены, что я не имею никакого отношения к этому убийству, все равно, если они меня поймают, то прощай завтрашняя свадьба. Вы постараетесь этим заняться и что-нибудь придумать?

– Хогенауэр… выпил… стрихнин… – глухо произнес Чартерс. Телефон, казалось, разрядился, и я потряс его. – Мерривейл берет трубку, – добавил Чартерс.

– Как поживаешь, Кен? – небрежно прогрохотал Г. М.

– О твоем участии в этом деле, – сказал я, – мне лучше промолчать. Ну да ладно… А теперь придумай какой-нибудь хитрый способ, который помог бы мне выпутаться из этой передряги. Ты можешь это сделать?

– Ну… да, – сказал Г. М.

Я представил, как он пальцем почесывает подбородок.

– Я уже пару минут сижу здесь и думаю, и, кажется, у меня получилось. Ага,