Эрл Гарднер - Прокурор рискует
Селби вырезал статью из газеты и, подойдя к стойке администратора, попросил:
— Не могли бы вы соединить меня с мисс Мартин?
Дежурный услужливо нажал кнопку коммутатора и указал на аппарат, стоявший на столе.
— Проснулась? — спросил Селби, услыхав на другом конце провода голос Сильвии Мартин.
— Ой, Дуг, я разоспалась, а собиралась встать пораньше. Я что-то пропустила?
— Пока что нет. Завтракать готова?
— Буду готова через две минуты. Вот только приведу в порядок лицо.
— Отлично. Поедим здесь, в отеле. — И он положил трубку.
Администратор, переключив телефон, жадно полюбопытствовал:
— Как продвигается расследование, мистер Селби?
— Пока что похвастаться особенно нечем.
— Такая красивая девушка! Очень жаль.
Селби грустно вздохнул.
— По достоверным сведениям, она должна была играть в паре с одним из известных киноактеров.
— Вот как?
— Мне это сказали по секрету, — важно сообщил дежурный. — Такой удар для миссис Холленберг!
— Еще бы.
— Надеюсь, вы докопаетесь до правды, мистер Селби. Лучшего помощника, чем тот, что у вас есть, вам не найти.
Окружной прокурор удивленно поднял брови.
— Я говорю о Гибе Спенсере, — пояснил дежурный. — Он взялся за дело, засучив рукава. Теперь вам не о чем беспокоиться. Уж Гиб проследит, чтобы ни одна мелочь от вас не ускользнула.
— Ничуть не сомневаюсь, — мрачно заметил Селби.
В этот момент Сильвия Мартин легко сбежала по лестнице в холл.
Селби подхватил ее под руку, и они прошли в небольшой ресторан, где все время, пока они завтракали, их украдкой разглядывала официантка. Так обычно разглядывают в провинциальных городках заезжих знаменитостей, детективов, актрис и роскошных женщин легкого поведения.
— Ты думаешь, Дуг, что к полудню мы сможем уехать отсюда? — спросила Сильвия.
— Надеюсь. Старина Карр объявится с минуты на минуту. Посмотрим, что он предпримет, когда окажется, что мы его опередили с визитом к миссис Холленберг.
— Думаешь, обнаружит свои истинные намерения?
— Трудно сказать. Скорее всего, примется искать нас. Он… О! Не оглядывайся, Сильвия. Вот и он. Легок на помине… Подходит к стойке.
— Один?
— Похоже, что один. Представляю, каким сюрпризом будет для него новость, что весь город только и говорит об убийстве. Вне всякого сомнения, он-то собирался настроить общественное мнение на то, что это самоубийство.
— Дуг, а что, если Карр расскажет матери что-то такое, что рассеит ее иллюзии, и она…
— Я так не думаю, он очень осторожный человек.
Скорее всего, старый пройдоха прямиком отправится к миссис Холленберг, а когда узнает, что мы уже побывали у нее, что писем Евы у нее не сохранилось, а единственную фотографию мать вернула, то сделает одно из двух: либо посчитает эту поездку зряшней тратой времени, сядет в машину и умотает, либо нанесет нам визит и попытается выкачать из нас нужную информацию. Во втором случае мы дадим ему понять, что располагаем сведениями, чертовски важными для него или одного из его влиятельных клиентов. Я не думаю, что этот тип проделал столь длинный путь ради того, чтобы полюбоваться здешними красотами. Готов поспорить, он не станет мчаться куда-то сломя голову, если речь не идет о деньгах, и притом о больших деньгах.
— Ты считаешь, Дуг, что в истории с девушкой замешан кто-то из денежных тузов?
— Или кто-то из денежных тузов, или сам Карр во что-то вляпался… Ага, он выходит. Похоже, заказывал себе номер. Доедай-ка, Сильвия, быстрее — и пойдем, расспросим дежурного.
— Не подгоняй меня, а то еще подавлюсь. Почему бы тебе тем временем не попытаться самому выведать это?
— Хорошо, Сильвия, — поднялся из-за стола Селби, — я тебя на минуту покину. Как оказалось, я не менее любопытен, чем ты.
Он подошел к стойке дежурного и начал так:
— Скажите, когда вас следует предупредить об отъезде?
— В любое время после полудня. Но до пяти, пожалуйста. К нам валом валят посетители. Только что, мистер Селби, был джентльмен, который прибыл в связи с тем же делом, что и вы.
— Правда?
— Да. Сказал, что работает в газете. Узнавал, как добраться до дома миссис Холленберг.
— Вы подсказали ему?
— Конечно.
— Понятно. Теперь к вам в город так и хлынут журналисты, — как ни в чем не бывало проговорил Селби. — Такой сюжет для читателей… Элемент таинственности… красивая молодая женщина… преступление. Газетам приходится потрафлять вкусам читателей.
— Не без этого, конечно, — поддакнул дежурный. — Вот только жаль, что все это свалилось на бедную миссис Холленберг, когда у нее такое горе. Ведь она души не чаяла в дочери. Очень гордилась ею.
— Кстати, тот репортер не сказал, из какой он газеты? — как бы между прочим спросил Селби.
— Нет. Только сказал, что из центральной. Я решил не уточнять, но посоветовал, чтобы его газета публиковала действительные факты, а не всякую там чушь, будто в Еву стреляли. Всем известно, что она попала в аварию. Да вот вы и сами можете прочесть это в нашей газете. Написано черным по белому.
— Я читал, — заверил патриота местной прессы Селби. — Ну что ж, спасибо. Пойду доедать завтрак. Я просто хотел узнать, в какое время полагается освобождать номера, чтобы соответственно спланировать свой день.
Спасибо.
Селби вернулся к Сильвии и с усмешкой сказал:
— Поздравляю, твоего полку прибыло. Он представился репортером крупной газеты, который намерен взять интервью у миссис Холленберг.
— Старый хрен! — не сдержалась молодая женщина. — Дуг, я по-прежнему намерена выжать из него кое-что для «Кларион», но сперва пусть засветится.
Селби, механически помешивая кофе в чашке, задумчиво пробормотал:
— Проклятье! Знаешь, Сильвия, что-то здесь не так.
Почему эта продувная бестия, который охотился за фотографиями и письмами Евы, позволил нам себя опередить, отправившись сюда на машине, вместо того чтобы в два счета добраться самолетом?
— Он боится летать, — заявила всезнающая Сильвия. — Уверяю тебя. Никогда ни за что не рискнет сесть в самолет. А препоручить такое деликатное задание никому не может.
— Теперь понимаю, — вздохнул Селби и, взглянув на часы, добавил: — Будем сидеть здесь и ждать. На случай, если Карр захочет переброситься с нами парой слов. Я уверен, что перед отъездом он явится сюда, чтобы разведать про нас у дежурного.
Завершив завтрак, они перешли в холл и расположились в мягких креслах на самом видном месте.
Прошло двадцать минут… тридцать. Вдруг перед отелем резко остановилась машина, из нее выпрыгнул Гиб Спенсер и, весь сияя, влетел в холл.
Бросив подозрительный взгляд на дежурного, он бросился к Селби и Сильвии и прошептал:
— Давайте отойдем в дальний угол, где нас никто не услышит. А то за нами наблюдают.
Подхватив одной рукой Селби под локоть, а другую предложив Сильвии, он повел их в самый конец просторного зала и с таинственностью, явно рассчитанной на публику, хриплым шепотом сообщил:
— Он уехал.
— Уехал! — возмущенно воскликнула Сильвия. — Не может быть! А как же мое интервью?
— Уехал! — уверенно повторил Гиб.
— Что-то спугнуло его, — с огорчением пробормотал Селби.
— Нет, — возразил Гиб. — У него был довольный вид, словно ему удалось обтяпать свое дело.
— Плакало мое интервью, — простонала Сильвия. — Теперь мне в редакции устроят головомойку!
— Возможно, мы получим кое-что получше интервью, — утешил ее Селби и спросил, обращаясь к Гибу Спенсеру: — А ты точно его вычислил?
— Точнее не бывает. Он один к одному, как вы описали. Я видел, как он подъехал к дому и позвонил. Вежливый — дальше некуда. Когда Хэрриет Холленберг открыла дверь, он, здороваясь, даже шляпу приподнял.
— Он приехал один? — спросил Селби.
— Нет. С ним была девица. Рыжая… на вид двадцать с небольшим… высший класс! Она вместе с Карром вошла в дом. Они пробыли там минут пятнадцать, потом вышли и уехали.
— Из города? — уточнил прокурор.
— Нет. Они свернули на центральную улицу. Там остановились и зашли в скобяную лавку Тома Киттсона. А когда вышли минут через пять, у Карра под мышкой был сверток. Потом они снова сели в машину и прямиком дунули к Южной автостраде. Я с милю ехал за ними, пока не убедился, что они выскочили на нее, тогда повернул обратно, как вы говорили.
— Значит, они зашли в скобяную лавку?
— Точно.
— И он что-то там купил?
— Да. Вышел со свертком.
— Длинный… узкий… обертка из плотной коричневой бумаги. Мистер Селби, мы можем прямо сейчас поехать к Киттсону и все выяснить. Не сомневайтесь, вытянем из старины Тома все, что нам надо.
— Ты давно его знаешь?
— Да я его всю жизнь знаю. Том Киттсон у нас старожил.
— Решено. Едем.
Провожаемые любопытным взглядом дежурного за стойкой, они втроем вышли из отеля, пересекли улицу и направились по тенистому тротуару к скобяной лавке. Гиб Спенсер распахнул дверь, над которой красовалась вывеска:
