Чарльз Сноу - Смерть под парусом

— Впрочем, какое всё это имеет значение? Я провёл два пленительных месяца в Париже и привёз Тони обратно в Англию, чтобы вместе совершить эту прогулку.

— А кроме того, — заметил с улыбкой Финбоу, — вы, наверное, хотели похвастаться перед своими друзьями. Прелесть любви к красивой женщине в том и заключается, что это всегда вызывает зависть ближних.

— А вы, оказывается, циник, — заметил со своей обаятельной улыбкой Филипп. — Но вы правы: я и в самом деле хотел её показать друзьям. Мы ведь знаем друг друга не первый год. Разумеется, я хотел познакомить Тони со всеми. Я написал Роджеру, можно ли мне приехать со своей невестой, он ответил, что примет её с распростёртыми объятиями.

— И вы наслаждались бы счастьем три недели… — заметил Финбоу.

— Если бы не эта трагедия, — подхватил Филипп. — А теперь мы вынуждены сидеть в этой дыре, пока всё не прояснится. Если бы этого не случилось… Всё так хорошо складывалось! В самом начале путешествия мне казалось, что Тони не получит никакого удовольствия от этой прогулки, но…

Я заметил, как почти неуловимо напряглось лицо Финбоу. И хотя я не понимал, к чему он клонит, я восхищался его умением вести этот кажущийся на первый взгляд лёгким и светским разговор.

— А почему вам так казалось? — спросил он Филиппа. — Ведь она понравилась вашим друзьям?

— Да, — ответил Филипп после некоторого раздумья, — но я чувствовал, что ей как-то неуютно. Не следовало бы говорить об этом сейчас, но я считаю, что Роджер вёл себя довольно бестактно. Иногда на него находила эдакая удаль, вы знаете… И свежего человека его развязность не могла не покоробить.

— Представляю, — поддержал я.

— Да, — продолжал Филипп. — Тони впервые видела его, и её шокировали шуточки, которые он отпускал по нашему адресу. Всякие скабрёзности, вы, наверное, догадываетесь, что это было такое.

— Ещё бы, — откликнулся Финбоу. — Я никогда не находил такие шутки забавными.

— Тони вначале было не по себе. Но скоро она привыкла, и тогда нам всем стало очень весело, — сказал Филипп. — Бедняга Роджер! Как бы я хотел, чтобы он был сейчас с нами! — Тут он заметил, что Тони знаками зовёт его, и скороговоркой добавил: — Ну, я пошёл.

Он сбежал с веранды и с разбегу бросился на траву рядом с Тони. Финбоу пропел ему вслед своё глубокомысленное «та-ак» и обратился ко мне с монологом:

— Стремление людей делиться своими любовными переживаниями имеет только одно оправдание — оно помогает выуживать сведения, которые иным путём добыть невозможно. Польсти человеку, похвали его возлюбленную или возлюбленного — и можешь считать, что все нужные сведения уже у тебя в кармане. Особенно если ты обладаешь искусством вставлять не относящиеся к делу вопросы — искусством, которое, к сожалению, ещё не получило должной оценки.

Мне было невдомёк, какие полезные сведения Финбоу удалось извлечь из разговора с Филиппом, но, судя по поведению друга, он их получил. Я терялся в догадках, кого же он всё-таки подозревает? Тони? А если её, то почему? Финбоу ничего не добавил к сказанному и только минут через пять объявил:

— Пойду посижу немного с Филиппом и Тони.

— А ты не находишь, что это не совсем удобно? — спросил я. Только слепой мог не заметить, что молодые люди хотят остаться наедине.

— Конечно, неудобно, — улыбнулся он и, поднявшись, неторопливо зашагал по травяному ковру, отделявшему веранду от берега реки.

Он растянулся рядом с Филиппом и Тони, и вскоре до меня донёсся их дружный смех.

Моё внимание, однако, переключилось на Эвис, которую удалось наконец вытянуть из комнаты на воздух, и теперь она прогуливалась с Кристофером по берегу. Я с тревогой увидел, что она очень бледна, подавлена и двигается как-то вяло и неуверенно. Я заметил, что Кристофер с нескрываемым беспокойством следит за каждым её шагом.

До меня донёсся взрыв смеха Филиппа и Тони, вызванный, по-видимому, очередной остротой Финбоу. Наконец Финбоу встал и присоединился к Кристоферу и Эвис, которые стояли молча, уставившись на воду. До меня долетели его слова:

— Я только что соблазнял Филиппа и Тони провести медовый месяц на Балеарских островах.

— Ну-у? — безучастно протянул Кристофер.

— А какие у вас планы на этот счёт? — спросил Финбоу… несколько бестактно, с моей точки зрения.

— Мы не можем строить никаких планов, — Эвис взглянула на него, — пока… — И голос её дрогнул.

— Дорогая моя, — сказал Финбоу, — пусть эта история не отравляет вам жизнь. Она сама по себе уже достаточно неприятна, ни к чему усугублять её лишними переживаниями.

Понемногу у них завязалась беседа, но говорили они так тихо, что я не мог уловить ни слова. По-видимому, Финбоу удалось вернуть Эвис некоторое равновесие, потому что они пришли к чаю оживлённые.

— Мы с Филиппом не уступим вам нашего милого Финбоу, — встретила их Тони.

— Что греха таить, Финбоу — непременная часть меблировки всякой молодой четы, — мягко констатировал Финбоу.

— Когда я стану главой семьи, — улыбнулся в ответ Филипп, — я вас на порог не пущу.

— Ничего, я буду утешаться чаем, — парировал Финбоу. Он извлёк миниатюрный чайничек и принялся совершать свой обычный обряд приготовления чая.

— Лучший в мире чай, — заявил он, сделав глоток.

Вдруг дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетела миссис Тафтс. Она швырнула газету почему-то именно передо мной и, презрительно фыркнув, сказала:

— Полюбуйтесь, вам это будет интересно! — и, хлопнув дверью, удалилась.

Я развернул газету:

Врач-онколог найден убитым на яхте.

Трагедия в Броудской заводи.

Сегодня в 9.30 утра на собственной яхте «Сирена» был найден убитым один из лучших специалистов по раковым заболеваниям доктор Роджер Миллз, племянник небезызвестного сэра Артура Миллза. Причиной смерти, как полагают, является пулевое ранение в грудь. По полученным сведениям, в числе пассажиров яхты были мисс Эвис Лоринг, которая произвела на всех неизгладимое впечатление своим эффектным костюмом на прошлогоднем маскараде в Челси, мистер Филипп Уэйд, сын судостроительного магната из Ньюкасла, и мистер Иен Кейпл, клубный завсегдатай.

Следствие по делу ведёт сержант уголовной полиции Нориджа А. Беррелл.

Из достоверных источников стало известно, что результатов расследования, проливающих свет на загадочное происшествие, можно ожидать в самое ближайшее время.

Ни слова не говоря, я пустил газету по кругу. Прочитав сообщение, все замерли в напряжённом молчании, не зная, дать ли волю страху и высказать то, что накопилось в душе, или превратить всё в шутку и посмеяться. Тон задал Филипп.

— Вот как надо писать! — воскликнул он. — Если я когда-нибудь брошу рифмоплётство и займусь прозой, я возьму эту заметку за образец.

— А я-то думала, что тебе и учиться больше нечему, — тихо обронила Тони. Филипп сделал вид, что хочет бросить в неё нож.

— Меня особенно умиляет это «небезызвестный», — заметил Финбоу с задумчивым видом, — Интересно, как меняется язык: слово «известно» в дни моей юности значило только «известно» и ничего больше, теперь же оно почему-то означает «из достоверных источников стало известно».

— Или взять хотя бы характеристику Иена — «клубный завсегдатай», видите ли. Как это прикажете понимать? — подхватил Кристофер. — То ли он популярная фигура в каком-то определённом клубе, то ли в нескольких, то ли он слывёт охотником до клубов вообще или имеется в виду ещё что-то…

— А я всё-таки, — продолжал Финбоу, — хотел бы знать, что же было на Эвис во время бала-маскарада в Челси, что произвело такое неизгладимое впечатление на публику?

— Насколько я понимаю, — сощурив свои необыкновенные глаза, пустила шпильку Тони, — неизгладимым в памяти публики скорее останется то, чего на ней не было.

— Ехидна, — бросила, слегка вспыхнув, Эвис.

— О каких это результатах расследования здесь идёт речь? — оборвав шутки, встревожено спросил Уильям. — Что они там ещё откопали?

Весь день после ленча он был очень молчалив, по-видимому, всё ещё не преодолев своего недоверия к Финбоу; во всяком случае, мне так показалось, когда я наблюдал за ним.

— Не думаю, чтобы это было что-нибудь серьёзное, — ответил Финбоу. — Просто этот Беррелл проявляет служебное рвение. У меня такое чувство, что он нацелился на Иена, но пока ещё у него нет достаточно улик, чтобы предъявить обвинение нашему «клубному завсегдатаю».

— Но Иен никак не мог совершить это преступление, — высокомерно возразил Уильям. — Он находился в центральной каюте, когда произошло убийство…

— Вы, кажется, намерены говорить об убийстве? — осторожно прервал его Фйнбоу. — А ведь это запретная тема.