Рекс Стаут - Праздничный пикник (сборник)
– Мистер Клаус, мы хотим теперь попробовать «Вдову Клико». – И обратился к нам: – Вполне в духе Курта позаботиться о таком разнообразии. Наш Курт ни в чем не терпит монотонности. – И снова бармену: – Могу я называть вас просто Сантой?
– Разумеется, сэр, – пропищал из-под маски Санта-Клауса тонюсенький фальцет, довольно странный при внушительных размерах бармена.
Распахнулась дверь слева, и вошли двое мужчин. Одного из них, Эмиля Хетча, мне уже доводилось видеть. Излагая нам историю о краже гобеленов, Боттвайль сказал, что Марго Дики – его глаза и уши, Черри Квон – руки, а вот Эмиль Хетч – домашний колдун. Познакомившись с Хетчем, я вскоре убедился, что тот не только смахивал на колдуна, но и всячески старался не выходить из этой роли. Росточком с Черри Квон, тощий, тщедушный и вдобавок скособоченный – то ли левое плечо у него завалилось вниз, то ли правое вознеслось, я не спрашивал. Физиономия всегда кислая, голос угрюмый, а вкус просто отвратительный.
Когда незнакомца представили как Лео Джерома, мне не пришлось пускать в ход профессиональные навыки, чтобы понять, кто он такой.
Я уже был знаком с его мамашей, миссис Перри Портер Джером. Вдова и очень милая женщина, настоящая душечка по мнению Курта Боттвайля. Во время следствия она вела себя так, словно гобелены принадлежали ей лично, хотя, возможно, у нее просто была такая манера держаться. Я мог бы строить догадки о характере ее отношений с Куртом Боттвайлем, но не стану. Мне доставляют достаточно забот собственные отношения с людьми, чтобы утруждать свое серое вещество подобными пустяками.
Что касается ее сына Лео, то сложение он явно унаследовал от отца, а не от матери. Высокий, сухопарый, с длиннющими руками. К тому же лопоухий. Ему было лет под тридцать – меньше, чем Кирнану, но больше, чем Марго и Черри.
Лео втиснулся между мной и Черри, повернувшись ко мне спиной, а Эмиль Хетч вцепился в Кирнана, явно намереваясь угостить его какой-то нудятиной. Я легонько взял Марго под локоток и увлек к дивану, декорированному фигурами из евклидовой геометрии в шести или семи цветах. Мы остановились напротив, разглядывая причудливые узоры.
– Весьма красиво, – изрек я, – но с тобой ни в какое сравнение не идет. Эх, чего бы я только не отдал за то, чтобы разрешение было настоящим! Не пожалел бы даже еще двух долларов. Что ты на это скажешь?
– Ты? – пренебрежительно фыркнула Марго. – Да ты не женился бы и на мисс Вселенной, даже если бы она приползла к тебе на коленях с миллиардом долларов.
– Пусть попытает счастья. А у тебя получилось?
– Замечательно! Лучшего нельзя было и ожидать.
– Значит, ты мне отказываешь?
– Да, Арчи, золотко мое. Но я готова стать тебе сестрой.
– Сестра у меня уже есть. А разрешение я хотел бы оставить себе на память, тем более что демонстрировать его всем и каждому не стоит. Еще взбредет кому-нибудь в голову привлечь меня за подделку. Впрочем, можешь послать мне его по почте.
– Нет, не могу. Курт его разорвал.
– Черт побери! А где клочки?
– Он выбросил их в корзинку для бумаг. А ты придешь на свадьбу?
– А где находится эта корзинка и как она выглядит?
– Стоит возле письменного стола в его кабинете. Золоченая, как и все остальное. А случилось это вчера вечером, после ужина. Так ты придешь на свадьбу?
– Нет. Мое сердце обливается кровью от скорби. Сердце мистера Вульфа тоже может не выдержать… Кстати, мне бы лучше уже смотаться отсюда. Не могу же я торчать здесь, убитый горем.
– Тебе и не придется. Курт не знает, что я тебе рассказала. К тому же ты вовсе не… Ой, вот и он сам!
Она метнулась к стойке бара, куда направился и я – медленно и степенно. Первой вошла, вернее, вплыла миссис Перри Портер Джером, пухленькая, как плюшевый мишка, укутанная в меха. При появлении миссис Джером все почтительно встали с табуретов.
Правда, скорее всего, почтение адресовалось ее спутнику. Да, она, конечно, душечка, но Курт Боттвайль – босс! Остановившись шагах в пяти от бара, он распростер руки и пропел: «С Рождеством всех поздравляю! Счастья, радости желаю!»
Я так до сих пор и не разобрался в Боттвайле. Несколько месяцев назад у меня создалось впечатление, что он плоть от плоти этой компании, но я ошибся. Среднего роста, полнеющий, но не обрюзгший, лет сорока двух – сорока трех, волосы зачесаны назад на лысеющее темя. Одним словом, ничего примечательного. Тем не менее было в нем что-то привлекающее внимание не только женщин, но и мужчин. Как-то раз Вульф пригласил его к ужину, и они в течение всей трапезы оживленно обсуждали находку свитков Мертвого моря. Пару раз я встречал Боттвайля на бейсбольных матчах. Словом, с окончательной оценкой пришлось повременить.
Когда я облокотился о стойку бара, за которой Санта-Клаус разливал по бокалам «Дом Периньон», Боттвайль, заметив меня, на мгновение прищурился, а потом ухмыльнулся:
– Гудвин! Вы здесь? Отлично! Эдит, ваш любимый сыщик пожаловал!
Миссис Перри Портер Джером, которая уже тянула руку к бокалу с искрящимся напитком, обернулась и уставилась на меня.
– Кто вас позвал? – резко бросила она и отвернулась, не дав мне ответить. – Черри, должно быть. Ох уж эта Черри! Лео, хватит меня толкать! Да, забери, пожалуйста. Здесь слишком жарко.
Она позволила сыну снять с нее меховое манто и снова потянулась к бокалу. Когда Лео, положив норку на диван, вернулся к стойке, каждый из нас уже взял по бокалу и все взоры устремились на Боттвайля.
Он обвел всю компанию глазами.
– Бывают времена, – провозгласил он, – когда царствует любовь. Бывают времена…
– Подождите минутку, – прервал его Кирнан. – Вы тоже должны получить удовольствие. Вы же не любите шампанское.
– Ничего, Эл, глоточек я стерплю.
– Но удовольствия не получите, – возразил Кирнан. – Подождите.
Он поставил бокал на стойку, быстро прошагал к двери и вышел. Пять секунд спустя Эл возвратился с бутылкой в руке. Когда он повернулся к Санта-Клаусу и попросил чистый бокал, я разглядел надпись на этикетке: «Перно». Кирнан извлек из горлышка пробку, которая на две трети торчала наружу, – было ясно, что бутылку уже откупоривали, – наполнил бокал наполовину и протянул Боттвайлю со словами:
– Вот, теперь мы все насладимся.
– Спасибо, Эл. – Боттвайль взял из его рук бокал с перно. – Мой тайный явный порок. – Он поднял бокал. – Итак, я повторяю, что бывают времена, когда царствует любовь. Санта-Клаус, а где ваш бокал? А, вам, должно быть, маска мешает… Бывают времена, когда крохотные демоны прячутся по своим норкам и даже уродство принимает прекрасное обличье, когда свет озаряет самые темные углы, когда теплеют самые холодные сердца, когда трубят трубы, возвещая о том, что эпоха счастья и доброжелательства сменяет века тьмы, зависти и злобы. Вот сейчас как раз такое время. Веселого Рождества всем! Поздравляю вас!
Я уже собрался было чокнуться, но, увидев, что и душечка, и босс подносят бокалы к губам, последовал их примеру, как и все остальные. Мне подумалось, что красноречие Боттвайля заслуживает большего, чем один глоток, поэтому я залпом опорожнил бокал и краешком глаза заметил, что и Боттвайль от меня не отстает, явно воздавая должное своему перно. И тут заговорила миссис Джером.
– Как это было прекрасно! – провозгласила она. – Просто изумительно! Я хочу записать эту речь и опубликовать ее. Особенно ту часть, где трубят трубы… Курт! В чем дело? Курт!
Боттвайль выронил бокал и обеими руками ухватился за горло. Когда я шагнул к нему, он вдруг резко выбросил руки вперед и хрипло крикнул что-то вроде «поздравляю». Я не вслушивался.
Остальные тоже устремились к нему, но я, имея за спиной множество подобных случаев, подоспел первым. Когда я подхватил падающего Боттвайля, он уже хрипел и задыхался. В следующую секунду его тело скрутила настолько сильная судорога, что оно едва не вырвалось из моих объятий.
Вокруг слышались испуганные восклицания, хотя никто не кричал и не визжал. Кто-то вцепился в мою руку. Я велел всем расступиться и освободить побольше места. Но в этот миг тело Боттвайля так резко обмякло, что я едва не упал. Точнее, наверняка упал бы, если бы Кирнан не успел схватить Боттвайля за руку и удержать.
– Позовите врача! – выкрикнул я.
Черри кинулась к столику, на котором стоял позолоченный телефонный аппарат. Мы с Кирнаном уложили Боттвайля на ковер. Тот был без сознания, часто и мелко дышал, на его губах выступила пена.
– Сделайте что-нибудь! Да сделайте же хоть что-нибудь! – причитала миссис Джером.
Но ничего сделать было нельзя – я это знал. Еще несколько секунд назад я уловил знакомый запах. Теперь же, нагнувшись и принюхавшись, окончательно убедился в своей правоте. Нужно было подсыпать большую дозу, чтобы яд подействовал с такой убийственной силой и быстротой.
Кирнан развязал потерявшему сознание Боттвайлю узел галстука и ослабил воротник. Черри Квон сказала, что одного врача не застала и пытается дозвониться до другого. Марго, сидя на корточках, стаскивала с Боттвайля туфли. Я мог бы сказать ей, что с таким же успехом он может умереть и обутым, но промолчал. Держа Боттвайля за запястье и приложив другую руку к его груди, я буквально ощущал, как уходит из него жизнь.