Джон Карр - Читатель предупрежден
Старший инспектор кивнул головой.
– Совершенно правильно, сэр. Я только с самого начала хочу заметить, что я простой человек и не верю в чудеса. Кроме тех, что в Библии, они не в счет. Вместе с комиссаром Белчером мы внимательно изучили даже самые крошечные факты. Выводы: Герман Пенник не совершил этого преступления – если это вообще преступление – потому что у него не было никакой возможности. Это во-первых. Дальше следовало бы задуматься, кого еще мы можем полностью исключить на основании алиби? Кто еще не мог совершить этого преступления?
Это был риторический вопрос.
– Я не мог, – как и ожидалось, сказал Сандерс. – И Вики Кин также. Мы оба можем поручиться друг за друга, поскольку были вместе.
– Это подтверждается, сынок? – заинтересовался Г.М.
– Да, – признал Мастерс – все подтверждается, сэр. Ну, пойдем дальше. Рассуждая здраво, если мистер Констебль был убит, это преступление могли совершить либо миссис Констебль, либо мистер Чейз.
– Глупости, – заявил Сандерс.
Мастерс поднял руку.
– Минуточку, доктор. Одну минуточку. – Он повернулся к Г.М. – Это вполне возможно. У обоих была такая возможность. Удар в желудок. Удар по голове. Или что-то такое, что могло бы привести этого господина к нервному шоку и убить его. Каждое из этих действий могло быть совершено его собственной женой или Чейзом. Ни у одного из них нет алиби.
Сэр Генри снова заходил по салону.
– До сих пор, – продолжал Мастерс, – мы принимали за чистую монету показания миссис Констебль о том, как у ее супруга после выхода из спальни, начался приступ. Белчер обратил особое внимание на эти показания. Полковник Уиллоу также. Но правда ли это? Доктор Сандерс увидел мистера Констебля только в последней стадии приступа, за минуту до смерти. Его могла ударить хозяйка дома. Могла довести его до нервного шока. Но, с другой стороны, мистер Чёйз тоже мог нанести ему роковой удар и быстро скрыться в своей комнате, прежде чем кто-либо успел его заметить.
В этот момент старший инспектор сделал паузу.
– О чем теперь следует подумать, сэр? Ясно, как белый день: мотив. У кого были причины, чтобы избавиться от Констебля? У Пенника не было никакого мотива, по крайней мере, ничего, что можно было бы назвать мотивом – вся эта болтовня относительно научных экспериментов – сказочка для детей! У доктора никаких мотивов не было. У мисс Кин – также. Но можно ли то же самое сказать о миссис Констебль и мистере Чейзе?
Это все только мои предположения. Мистер Чейз в родстве с хозяином дома. Я также слышал, что он был очень внимателен к старику, который ему в отцы годится, несмотря на то, что тот был совершенно иным, нежели люди из обычного окружения Чейза. Не исключено, что в завещании мистер Констебль отказал ему неплохой кусок. А если речь идет о миссис Констебль, что ж, – Мастерс усмехнулся скептически. – Без долгих размышлений я могу вам назвать несколько причин, по которым она хотела бы избавиться от богатого мужа, который был на двадцать лет старше ее. Ну что?
– Могу я кое-что сказать? – вмешался Сандерс. Сэр Генри кивнул головой.
– Просто я никогда в жизни не видел женщины, более сломленной смертью мужа, чем миссис Констебль.
– Вы так думаете? – в тоне старшего инспектора звучало сомнение.
– Не относитесь к этому, как к моему частному мнению. Я подтверждаю этот факт как врач. И готов поклясться, что она не убивала и никогда бы не смогла убить своего мужа. Эта женщина чуть не умерла в пятницу вечером.
– От разбитого сердца?
– Вы можете издеваться над этим, инспектор. Крокодиловы слезы не могут обмануть врача. Она не выжимала их силой. Миссис Констебль была так же поражена и испугана смертью мужа, как Вики Кин была поражена и испугана тем, что случилось в ее комнате немного раньше, в тот же самый вечер. В обоих случаях я опирался на чисто физические симптомы.
Сандерс помолчал и продолжал значительно тише.
– Я обращаю на это ваше внимание, прежде чем мы перейдем к другим деталям. Все равно, раньше или позже, вы узнаете об этом. Будет лучше, если вы услышите все от меня. В пятницу вечером, около семи сорока пяти – эту часть Мастерс уже знает, – что-то испугало мисс Кин. Ее комната находится рядом с моей. Когда она перебиралась в мою комнату через балкон, разбила лампу. Мистер Констебль услышал шум и пришел проверить, что случилось. Когда он уже выходил, сказал мне одну фразу. Я спросил: «Никто еще не пытался вас убить?», а он ответил: «Еще нет. Альбом по-прежнему лежит на полке».
Подождите! Я не понял, что могла означать эта фраза и не знаю этого до сих пор. Могу только вам предложить еще один факт. Под столиком у кровати миссис Констебль – вероятно, она пишет за ним по вечерам – находятся маленькие полки с книгами. Между ними находится большого формата альбом с наклейкой на корешке «Новые способы совершения убийств».
Снова воцарилось молчание.
Мастерс выглядел глубоко задумавшимся.
– «Новые способы совершения убийств», – повторил он с возрастающим волнением. – Знаете, доктор, я бы совершенно не удивился, если бы оказалось, что мы наконец нашли то, чего искали. Что вы на это скажете, сэр?
– Не знаю, – проворчал Г.М. – А что испугало эту девицу?
– А?
– Я спросил, что испугало эту девицу? – раздраженно повторил Г.М. – Ну, эту Викторию Кин, о которой вы только что говорили. Все знают, что она ошалела от страха, но никто не знает почему? Никого это не интересует. Ваш приятель, Белчер, спросил ее об этом?
Мастерс рассмеялся, перелистывая свою записную книжку.
– Да, комиссар спросил ее об этом. Он человек подозрительный. Ему хотелось узнать, что она делала в комнате доктора. Она заявила, что неожиданно впала в панику при мысли о предсказании Пенника, и сама атмосфера дома тоже была необычной. Больше она не могла находиться в одиночестве и побежала к Сандерсу, который находился в соседней комнате. – Он заколебался. – По-моему, в этом нет ничего странного?
– Ох, сынок! Но зачем через балкон?
– Да, это вопрос.
– Именно. Балконы редко убираются. Влезая через окно, рискуешь запачкаться и выглядеть весьма неэлегантно. Если ты жаждешь общества, зачем влезать в окно, достаточно выйти в холл и открыть дверь? Кроме того, она разбила лампу, и Сандерс утверждает, что мисс Вики была на грани нервного срыва. Похоже на то, что кто-то преградил ей путь к двери.
За высокими окнами салона быстро наступали сумерки. Последний холодный вечерний свет отражался в стеклах, создавая из блестящего паркета тусклое озеро, по которому скользили их тени. Под белым мраморным карнизом камина ярким оранжевым светом светился рефлектор. Его отблеск падал на старомодную мебель и тяжелые занавеси «турецкого уголка».
«Итак, – подумал Сандерс, – Вики не только мне, но и полиции отказалась назвать истинную причину». Он почувствовал на себе проницательный взгляд сэра Генри Мерривейла.
– Но ведь вам она должна была что-то сказать? Может быть, упомянула что-то, сделала какой-то намек?
– Нет.
– Отказалась объяснить?
– Что-то в этом роде.
– Но ведь вы находились там. У вас должны были быть какие-то подозрения в связи с ее состоянием?
– Нет. То есть, сначала мне показалось, что я знаю. Но оказалось, что я не прав, так что мы можем забыть об этом.
– Минуточку! – закричал Г.М., махнув рукой на инспектора, который как раз начал что-то говорить. Он уселся на тахту, пружины которой застонали под его тяжестью. По привычке он стал двигать очки вверх и вниз по носу. И после недолгого молчания сказал странно изменившимся голосом: – Ты беспокоишь меня, сынок…
– Беспокою вас? Почему?
– Кто эта девушка?
– Мисс Кин? Не знаю. Я знаком с ней всего несколько дней.
– Ага… Тебя влечет к ней, не так ли?
– Не вижу никаких оснований для подобных предположений.
В глубине души Сандерс очень уважал сэра Генри Мерривейла и восхищался им. Он считал, что он ухитряется одновременно выглядеть и забавным, и остроумным, что удавалось немногим людям. Особенно он любил находиться в его обществе, когда Старик на полном серьезе кого-то разыгрывал. Но даже в самые лучшие моменты их долгого знакомства он не мог избавиться от некоторого беспокойства, которое пробуждал в нем быстрый взгляд маленьких глазок Г.М. Ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы достойно ответить Старику на его последнее замечание.
Однако реплика Сандерса не произвела ни малейшего впечатления.
– Ха, ха, ха! – притворно рассмеялся Г.М. – Это не предположение, а истина. Я сам ясновидящий. Но если бы Пенник сказал вам то же самое, что я минуту назад, руководствуясь только взглядом и умом – мой старый метод, – вы наградили бы его расшитым золотом колпаком колдуна. Такой был обычай в средние века…
Его голос снова изменился.
– Ох, у меня нет никаких сомнений. Я даже могу вам сказать, кто она такая. Ее отцом был старый Джо Кин. После смерти первой жены его поймала хористка из водевиля «Виадук» в Холборне. Одна из тех, кто охотится на мужей с большими деньгами. Я слышал, что его дочь – очень умная девушка. Но не это является темой нашей дискуссии. Сейчас для меня самым важным является определенная информация, – он быстро взглянул на Сандерса, – каковы ваши подозрения? Кто или что напугало мисс Кин?
