Энтони Гилберт - Профессиональное убийство

— Скорее остановил бы кровь своим носовым платком, а потом бы сжег его, как поступают девяносто девять процентов преступников в детективных романах. Однако если преступление совершила женщина, ее платочек будет мал для этой цели.

На лице Крука появилось уважительное выражение.

— Это мысль, — произнес он, — хотя, уверен, обвинение разнесет ее в пух и прах. Но все-таки следует иметь в виду. Кто столкнул автомобиль с обрыва?

— Рита, конечно. И вот еще что. Паркинсон пошел наверх спросить Лал — это было часов в десять — не попытаться ли связаться с какой-то из больниц — думаю, больница там только одна — на случай аварии, и она сама подошла к двери своей комнаты. А Бенсон заявил потом, что Рита провела весь вечер в комнате Лал. Тогда почему она не пошла на стук Паркинсона?

— Не могу сказать. Она умеет водить машину?

— Не знаю, — пришлось признаться мне, — но выясню. У нее есть и смелость, и сила.

— Могла Рита незаметно уйти и вернуться?

— В тот вечер никто не видел ее в доме. Она ухаживала за Лал. Коридором, в который открывается потайная дверь, пользуются только слуги. Ей требовалось немного подождать, а потом выскользнуть из дома. Освещение в том коридоре скверное, дверь открывается бесшумно, поэтому никто не знает, когда Рубинштейн вышел. Из-за жены ему приходилось часто ходить этим путем. Тем вечером по ту сторону дома никого не было; было бы легко завести мотор машины и уехать. Рита сильна, как лошадь. Нравственность у нее примерно такая же, как у кота. Если б ее увидели крадущейся в темноте, никто не придал бы этому значения. Если бы ее туфли утром оказались в засохшей грязи, никто не удивился бы. Думаю, они чаще бывают грязными, чем чистыми. Она могла войти в боковую дверь и направиться прямо в комнату Лал, не приближаясь к главной части дома. Если бы Рита встретила кого-нибудь, то объяснила бы, что подходила к воротам посмотреть, не едет ли Рубинштейн.

— Правдоподобно, — согласился Крук. — Думаю, ты понимаешь, что нравственные качества Риты сомнительные. Если ее тогда видели выходящей поздно вечером, она вполне может сказать, будто встречалась с любовником. И ей не составит труда представить любовника, если понадобится. Будь она из тех женщин, кто боится тумана, ее выход в туман помог бы нам гораздо больше.

— Будь она такой, то Лал бы ее не держала, или она бы не оставалась с Лал, и ей явно не хватило бы смелости вести машину к Черному Джеку. Все знают, что это опасно.

— Я не говорю, что это объяснение не является возможным, — произнес Крук. — Но не знаю, что решит полиция.

— Вот тебе еще одно объяснение: Рубинштейн вернулся, зашел в галерею, Паркинсон увидел его там и убил.

— Зачем?

— Потому что Паркинсон совершал махинации с его счетами — подделывал его подпись на чеках, — завел интрижку с Лал — не знаю. Рубинштейн прознал об этом, и любой поступок из этих трех он бы не простил. Кстати, Филпоттс подскажет нам. Паркинсон знал бы, где искать вату; ему бы пришла мысль обрядить тело в халат; в тот вечер у него была возможность отвести автомобиль в безопасное место, когда он подходил к воротам и разговаривал с заблудившимся автомобилистом-американцем; он мог спустить машину с обрыва среди ночи, выйдя в незапирающуюся боковую дверь. Рубинштейн мог возвращаться в позднее время и не хотел будить весь дом. Паркинсон человек бедный и весьма честолюбивый.

— Он счел нужным оставаться в этой стране, пока труп не обнаружат.

— Блеф, чистейший блеф. Можно откровенно блефовать, как только вздумается, и в половине случаев быть правым.

— А внезапный религиозный пыл миссис Рубинштейн? Тебе он не кажется подозрительным?

— Нет. Лал из тех женщин, которые рады были бы встать на рыночной площади и каяться в грехах. Однако если Паркинсон тебя не устраивает, то что скажешь о Грэме? Он безумно завидует коллекции Рубинштейна.

— Он прокрался в Китайскую комнату и заколол Рубинштейна… Зачем?

— Ради возможности выкупить эти вещи за десятую часть номинальной стоимости и сколотить огромное состояние. Разумеется, я ничего не утверждаю, но если бы Грэм увидел, как Рубинштейн радуется и, вероятно, дразнит его… Произошла бы ссора. Рубинштейн несколько лет пытался откупить у него Фэнни, но ни он, ни она не поддались. Да, вражда между ними существовала. Вопрос в том, если Грэм виновен, кто его сообщник?

— Твоя распрекрасная мисс Прайс, — усмехнулся Крук.

— В этом деле ты упускаешь один момент, — заметил я. — Как Грэм проник в галерею? Я не представляю его влезающим по столбу веранды.

— Значит, Грэм, видимо, исключается.

Я нахмурился.

— Кто бы ни был в этом замешан, я утверждаю, что действовали там двое. Если в окно влез незнакомец, значит, кто-то отпер окно изнутри. Полиция сумеет выяснить, кто именно.

— Она не станет этим заниматься, — возразил Крук. — У полицейских своя версия. Твоя Фэнни побудила старого Рубинштейна подняться в Китайскую комнату, двинулась следом за ним, завладела его вниманием, ее сообщник вошел и совершил убийство. Между прочим, чем она объясняет свой отъезд в такой вечер, когда у водителя был выходной? Кстати, она знала об этом?

— Думаю, да, — вынужден был признать я. — Лал что-то сказала об этом еще днем. Фэнни, кажется, была там.

— Еще один довод в пользу полицейской версии. В конце концов, не очень разумно ехать в такой вечер с хозяином дома, заведомо скверным водителем, если нет какой-либо важной причины. Как Фэнни объясняет свой отъезд?

— Говорит, ей позвонили по телефону.

— Из Лондона? Полиция это проверит.

— О, я не верил ей с самого начала. Дело в том, что… — я заколебался, — она хотела скрыться от человека, находившегося в доме.

— Это ей ничего не даст, — усмехнулся Крук. — Обвинение будет доказывать, что она могла уехать рано утром и лечь в постель, сославшись на головную боль, если ей так не хотелось видеть того человека. Но я подозреваю, что лежать в постели в восемь часов не слишком приятно этой молодой женщине. Насколько я понимаю, ее единственная надежда — доказать, что в девять часов воскресного вечера она находилась в городе. Это решит исход дела, потому что Фэнни не могла участвовать в убийстве Соломона и успеть на поезд в шесть двадцать восемь. В противном случае да поможет ей небо!

— Через тебя, — угрюмо напомнил я.

— «Пути Господни неисповедимы» — так мы пели в воскресной школе. А что говорит она сама?

Не знаю, но уверен, и она ничего не может доказать.

— Ты проанализировал почти все, — одобрительно произнес Крук. — Но кое-что упустил. Рыжий волос. Водитель, случайно, не рыжий?

— Темноволосый, как итальянец. Кроме того, на Рубинштейне было запахивающееся пальто. В машине этот волос не пристал бы к нему.

— Значит, проблема с волосом зашла в тупик. Нужно вернуться к твоему таинственному незнакомцу. Надеюсь, ты выяснишь, кто он. А пуговица? Это очень важно.

— Вероятно, она оторвалась в автомобиле. Рубинштейн нашел ее и вошел в галерею, держа в руке, — неуверенно предположил я.

Крук подался вперед и похлопал меня по плечу.

— Твои чувства делают тебе честь, мой дорогой, — сказал он, — только не говори в суде подобной ерунды. Вспомни, пуговица была оторвана «с мясом». Нет, я предпочитаю нашу изначальную версию, как ни трудно будет найти этого человека. Необходимо тщательно осмотреть столбы веранды и рамы окон, хотя после таких дождей вряд ли что-либо обнаружим. На следы ног, естественно, нет никакой надежды, но толку от них было бы мало. Теперь умный преступник не идет на дело в собственной обуви. Он надевает веревочные шлепанцы или покупает примечательные ботинки, следы которых бросаются в глаза, и, как только выполнит свою задачу, избавляется от них.

— Нужно обойти соседей. Выяснить, не видел ли кто поблизости рыжеволосого мужчину.

— Если хочешь, побеседуй с ними. Но имей в виду, что это сделают полицейские. Никогда не берись за работу, которую может выполнить специалист. Во всяком случае, они скорее раздобудут факты.

— А если я найду того человека?

— Они предположат, что ты его выдумал. Однако желаю удачи. Я поработаю день над этим делом, а потом мы с тобой отправимся повидать эту молодую леди.

Глава десятая

Сначала раздобудь факты, а потом искажай их, как угодно.

Крук оказался прав. В результате своего визита я не узнал ничего нового, хотя сначала подумал, что мне улыбнулась удача. Я зашел в пивную и спросил, не видел ли кто рыжеволосого мужчину, который предположительно прикончил еврея. Происходило это в Кингс-Бенион, где у меня нет знакомых, и я не боялся, что меня могут узнать. Правда, я оставался там на время дознания, но жил не в этой гостинице, а один человек внешне мало чем отличается от другого. Зато о рыжих мужчинах они знали много. Несколько рыжеволосых жили поблизости, а когда люди узнали об убийстве, те перестали заходить в «Карету и упряжку». Признанный местный остряк вставал, указывал пивной кружкой на рыжего и громко спрашивал: «Как, тебя еще не забрали?», а другой шутник торжественно подносил ко рту оловянную кружку и говорил: «Это пиво находится там, где по справедливости место тебе, Генри Фостер, за крепкими стенами». Бедняга Фостер густо краснел, потому что действительно был на подозрении несколько дней, после того как стало известно, что его видели у того дома незадолго до убийства Рубинштейна. Но в конце концов он сконфуженно признался, что его привлекала Рита, ради встреч с ней научился лгать и обманывать свою крикливую черноволосую жену. Рита на допросе, не стесняясь, подтвердила его показания. Фостер был у нее одним из многих. То, что у него есть семья и маленькие дети, которых ему приходится кормить на скромную зарплату сельскохозяйственного рабочего, ее ничуть не заботило. Там у нее было много кавалеров, но все остальные, потирая потные руки, благодарили богов, что волосы у них не рыжие.