Превращения Арсена Люпена - Морис Леблан
– Ну как? – со смехом спросил ее Барнетт. – Забавно, не правда ли? Они не очень похожи друг на друга, но при одинаковом росте, одинаковых физиономиях бывших клоунов, а главное, одинаковой одежде их можно принять за родных братьев.
Сообщники постепенно оправлялись от испуга. Да и чего им было бояться: перед ними, ловкими и опытными борцами, стоял один-единственный противник, имевший жалкий вид в своем вытертом рединготе, какие носят бедные приказчики.
Дель Прего пробормотал какую-то фразу на неизвестном языке, однако Барнетт тотчас распознал его.
– Не трудись говорить по-русски, приятель, – посоветовал он, – я уже понял, что ты спросил своего напарника, при нем ли револьвер…
Дель Прего содрогнулся от ярости и произнес несколько слов на каком-то другом языке.
– И опять тебе не повезло! – воскликнул Барнетт. – Я владею турецким, как своим родным! А кроме того, хочу предупредить, что на лестнице дежурит Бешу, которого ты отлично знаешь, – это муж Ольги – и двое его напарников. Попробуй только выстрелить, и они тут же подоспеют.
Дель Прего и его подручный переглянулись: они явно чувствовали, что проиграли. Однако они привыкли бороться до последнего и, делая вид, что стоят на месте, потихоньку надвигались на Барнетта.
– Ну давайте, вперед! – крикнул тот. – Обожаю такие драки… до победного конца… Но потом, если вы меня оглушите, вам придется удирать от Бешу. Внимание, мадам Ольга! Сейчас вы увидите роскошную схватку! Двое могучих борцов против одного слабака! Парочка Голиафов против одного Давида… Ну, вперед, Дель Прего! Шевелись! Давай же, смелее! Хватай меня за горло!
Противников разделяли всего три шага. Бандиты яростно сжимали кулаки. Еще миг, и они накинулись бы на Барнетта. Но тот опередил их. Бросившись на пол, он схватил каждого из них за ногу и повалил, точно манекены. Злодеи не успели опомниться, как почувствовали, что их головы беспощадно прижаты к паркету железными пальцами противника. Они хрипели и задыхались, беспомощно махая руками.
– Мадам Вобан, – сказал Барнетт с олимпийским спокойствием, – будьте добры, откройте дверь и позовите Бешу.
Ольга соскользнула с веревочной лестницы и побежала к двери так быстро, как позволяли ей ослабевшие ноги.
– Бешу! Бешу! – закричала она.
Она вернулась в квартиру вместе с инспектором и, едва дыша от пережитого страха и восторга, сказала ему:
– Готово дело! Он их одолел, один против двоих! Никогда не подумала бы, что он на такое способен!..
– Ну, держи, Бешу, – сказал Барнетт инспектору, – вот тебе оба клиента. Ты только надень на них браслеты, а уж потом я их выпущу, этих бедолаг, и дам перевести дух… Нет, не сковывай их так сильно, я уверен, что они будут паиньками. Не правда ли, Дель Прего? Нам не хотелось бы поднимать шум…
Барнетт встал и поцеловал руку Ольги, которая изумленно смотрела на него, а затем весело воскликнул:
– Ах, Бешу, как славно мы сегодня поохотились! Сразу два самых крупных и самых хитрых зверя! Дель Прего, прими мои комплименты, ты отлично работаешь!
Говоря это, он дружески похлопывал по плечу «тренера-гимнаста», на которого Бешу уже надел наручники, и все больше веселился:
– Ты просто гений, я не устану это повторять. Вот послушай-ка: недавно, когда мы затаились в привратницкой у консьержей, я, уже разгадав твой трюк, явственно увидел, что последний, кто вошел в дом, был не ты. А вот Бешу заколебался и попал впросак: он решил, что господин в сером пиджаке и светлой шляпе, в белых гетрах и белых перчатках – тот самый Дель Прего, который столько раз проходил мимо него; это и позволило Дель Прего номер два спокойно подняться по лестнице, проскользнуть в дверь, которую ты не запер, и забраться в стенной шкаф. Словом, проделать все так же, как в тот вечер, когда спальня мадам Вобан растворилась во мраке ночи… Попробуй только сказать мне, что ты не гений!
Барнетт никак не мог совладать со своей бурной радостью. Одним могучим прыжком он взлетел на трапецию, а оттуда перебрался на турник, вокруг которого начал вращаться, как флюгер. Потом уцепился за канат с узлами, с него перепрыгнул на кольца, с них – на веревочную лестницу, и все это с головокружительной быстротой – ни дать ни взять обезьяна в клетке.
Особенно комично выглядели полы его старенького редингота, не поспевавшие за этими прыжками.
Внезапно Ольга, которая изумленно следила за его кульбитами, обнаружила, что Барнетт стоит прямо перед ней.
– А ну-ка, проверьте мой пульс, прекрасная дама! Ровный, как всегда, не правда ли? А теперь потрогайте лоб – ни одной капли пота, верно?
Он схватил телефонную трубку и назвал номер:
– Полицейскую префектуру, пожалуйста… Сыскной отдел… да-да, Сюрте!.. А, это ты, Альбер? Говорит Бешу… Что? Не узнаёшь мой голос?.. Ну, не важно! Сообщи там, что инспектор Бешу арестовал двух убийц, виновных в ограблении Ольги Вобан.
И он протянул руку Бешу.
– Вся слава достанется тебе, старина. Мадам, приветствую вас. А ты, Дель Прего, похоже, приуныл?
Тот пробормотал:
– Мне казалось, на свете есть только один тип, способный так меня провести.
– И кто же это?
– Арсен Люпен.
В ответ Барнетт воскликнул:
– Ну, думай как хочешь, Дель Прего, ты же у нас такой тонкий психолог! У тебя еще будет полно времени на всякие гипотезы… пока ты не «потерял голову»! Вот только она не очень-то прочно держится у тебя на плечах!
На следующий день Дель Прего, подвергнутый строгому допросу, сдался перед неопровержимыми доказательствами и указал сарай в предместье, где он спрятал спальный гарнитур Ольги Вобан. Был вторник, таким образом, Барнетт сдержал свое обещание.
В последующие дни Бешу, в силу его обязанностей, пришлось много разъезжать по провинции. Вернувшись, он нашел у себя дома записку от Барнетта:
Признай, друг мой, что я был великодушен, хотя этот бенефис не принес нам ни гроша, никаких прибылей, которые обычно так тебя огорчают! Единственной наградой за мой труд будет твое уважение!
В тот же день Бешу, твердо решивший порвать все отношения с Барнеттом, отправился в его агентство на улице Лаборда.
Увы, дверь была заперта, и на ней висело объявление:
Закрыто по случаю любовного приключения. Открытие после медового месяца.
– Какого черта!.. Что это значит? – с легкой тревогой проворчал Бешу.
И он побежал к дому Ольги. Увы, ее дверь тоже была заперта. Тогда он помчался в «Фоли-Бержер», где ему сообщили, что великая артистка заплатила громадную неустойку и уехала в путешествие.
– Проклятье, проклятье! – простонал Бешу, выйдя на улицу. – Ну
