Глен Кук - Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль
Он всегда при них. Для чако нож — часть их существа. Без него они превращаются в обычных горожан.
— Ты рассмотрела этого типа?
— Не совсем. Он лысый. И что-то тащил. Угол этой штуковины врезал мне по титьке. По-моему, я заорала.
— Не говори так.
— Что я такого сказала?
— Ты знаешь… Тсс! — Они были в холле. Они старались двигаться бесшумно, но попробуйте не шуметь, когда вторгаетесь на незнакомую территорию в темноте.
— Еще у него был чудной нос, — прошептала Майя.
— Что значит — чудной?
— Большой и кривой. Наверное, сломали когда-то.
— Тсс.
Мы ждали. Спустя некоторое время я послал Майю к окну на случай, если они уйдут неслышно, а сам устроил засаду у двери: вдруг они решат вломиться. Я гадал, что стало с парнем, который отсюда удрал. Ежели он был одним из них, к нам бы уже пожаловали гости. Если бы он на них наткнулся, мы бы наверняка услышали шум.
Ждали мы долго. Небо уже начало светлеть, когда Майя сказала:
— Они уходят.
Я выглянул в окно. Два самых крупных типа несли по одному трупу полегче. Два других волокли труп потяжелее. Вся группа быстро скрылась из виду.
Я решил, что лучше последовать их примеру. Взял потухшую лампу и отправился в квартиру Джилл. Конечно же, только для того, чтобы зажечь лампу.
Я отсутствовал так долго, что Майя впала в панику.
— Они убрали квартиру, — сообщил я ей, когда вернулся. — Там все выглядит так, будто ничего не произошло.
— Зачем им это?
— Скажи мне, и мы оба будем знать.
— Ты собираешься выслеживать этих типов?
— Их шестеро, а я один. Они сильно нервничают сейчас, можешь мне поверить. Я знаю, что говорю. Если боги дали им хотя бы куриные мозги, они быстренько избавятся от груза и разбегутся. И потом я так устал, что просто не в состоянии искать на свою голову неприятностей. Самое разумное, что мы можем сделать, — это лечь спать.
— Значит, ты просто собираешься на все махнуть рукой? — В ее голосе появились характерные звенящие нотки.
— А тебе какое дело?
— Как же я буду учиться?
— Здесь тебе не аудитория, Майя. — Это доказывало, до какой степени я устал.
Она дернулась, как от пощечины. После этого она уже ничего не говорила.
Через минуту я оглянулся. Майи со мной больше не было.
Я поморщился от отвращения к себе. Я не имел права топтать ее. Хватит с нее того, что этим занимается весь остальной мир.
20
Я проспал до полудня. Когда я выполз на кухню, то обнаружил там Джилл Крайт с Дином. Они болтали, словно старые подружки, не видевшиеся много лет.
— Что вы выяснили прошлой ночью, Гаррет? — жизнерадостно поинтересовалась Джилл.
Дин выжидательно посмотрел на меня. Я ничего не рассказал ему на рассвете, когда он впустил меня в дом. Я рычал, фыркал и бил копытом всю дорогу до самой постели. Так что он знал только ту часть истории, которую поведала ему Джилл.
— Целую кучу ничего, — проворчал я и плюхнулся в кресло. Кресло тявкнуло на меня в ответ. — Проклятый Шнырь чертовски хорошо сопротивлялся. Оба парня, которым удалось оттуда выбраться, преставились прежде, чем добрались до места.
Дин налил мне чаю:
— Мистер Гаррет немного ворчлив до завтрака.
Я растянул губы в замечательном оскале.
— Не трудитесь так, Гаррет, — сказала Джилл. — Я и без того знаю, что вы волк.
— У-у-у!
Она засмеялась. Это меня удивило. Снежным Королевам не положено иметь чувство юмора. Это есть где-то в учебниках.
— Итак, все они мертвы. Значит, все кончилось?
— Нет. Они не нашли того, за чем приходили. Но тут уж сами разбирайтесь. Теперь это ваши трудности.
Дин принес мне блюдо с грудой подогретых бисквитов, горшочек меду, масло, яблочный сок и еще чашку чаю. Легкая утренняя закуска для босса. Но этим утром гостья босса ела лучше хозяина.
Джилл подняла на меня глаза:
— Вы сказали, Шнырь слишком хорошо постарался. Кто такой Шнырь?
На этот раз я дал маху. Придется впредь следить за своим языком. Этой птичке палец в рот не клади.
— Шнырь Пиготта. Тощий мертвец в вашей квартире. Он занимался приблизительно тем же бизнесом, что и я. Вы ему платили — он разыскивал пропажу или улаживал другие деликатные дела. В своей области он не знал равных, но удача ему изменила.
— Вы были знакомы?
— В нашем деле не так уж много народу. Все мы друг друга знаем.
Дин бросил на меня подозрительный взгляд. Старика так просто не проведешь.
Джилл ненадолго задумалась:
— Вы не можете предположить, на кого он работал?
Была у меня одна догадка, и я собирался ее проверить.
— Нет.
— Похоже, придется мне снова прибегнуть к вашим услугам. Я не могу так жить.
— Вы когда-нибудь пробовали бегать по лесу в темноте?
— Нет. А что?
— Это очень неприятно. То и дело что-нибудь хлещет по физиономии. Блуждание в потемках может плачевно сказаться на здоровье. Я не бегаю в темноте.
Она поняла намек. Я ни под каким видом не стану на нее работать, если она не расскажет мне, что происходит.
— И в любом случае у меня есть более неотложные дела.
— Какие же?
— Кто-то пытался меня убить. Я хочу выяснить, кто.
Она не стала меня уговаривать.
— Наймите Плоскомордого Тарпа. Он, конечно, не гений сыска, но вашу безопасность обеспечит. Вы думали, что могло бы произойти, если бы вы оказались дома, когда заглянули эти ребята?
По ее лицу я видел, что думала. И это ее нервировало.
— Держитесь за Плоскомордого. — Я встал. Я рассказал ей, где найти Тарпа. — Дин, если вдруг покажется Майя, передай, что я прошу у нее прощения за свой длинный язык. Я на минуту забыл, с кем разговариваю.
Физиономия Дина приобрела постное выражение, и я понял, что он собирается произнести нечто неприятное.
— Мистер Гаррет? — Вот оно, веское доказательство. Скверные новости, очень скверные. — Мисс Тейт заходила утром.
— Да?
Он окончательно сник:
— Я… э…
— Что она сказала?
— Ну, я… э… Словом, Джилл… мисс Крайт открыла дверь. Мисс Тейт ушла прежде, чем я смог объяснить ей, в чем дело.
В этом она вся, моя малышка Тинни. Она поддерживает свою великолепную форму с помощью энергичнейших упражнений, перескакивая от одного неверного умозаключения к другому.
— Благодарю тебя. — Трюк с поднятой бровью потрачен впустую. — Я ухожу. — Так я и поступил.
Я стоял на крыльце и гадал, что еще сегодня пойдет у меня наперекосяк.
Сейчас у меня две возможности — либо пойти в Королевскую Пробирную Палату и выяснить происхождение храмовых монет, либо отправиться в Страну Грез к Магистру Перидонту и получить ответ на вопрос, который мучил меня с тех пор, как я наткнулся на Шныря.
Еще я мог разыскать Тинни. Но сейчас безопаснее было бы апеллировать к голодному громовому ящеру.
С первого взгляда Королевская Проба представляла для меня более насущный интерес, но… Я достал монетку, которую стянул из комода Джилл, и подбросил ее щелчком большого пальца. Отлично. Выпал Великий Инквизитор.
И я побрел. Хотя я шаркал ногами и выглядел со стороны рассеянным чудаком, погруженным в свои мысли, бдительности я не терял. Я заметил, например, что небо нахмурилось и что холодный ветер вел себя как выводок котят, напавший на листья и мусор. Насколько я мог судить, больше замечать было нечего.
21
Четтери, кафедральный собор, он же бастион Церкви, расположен в сердце Страны Грез. Я разглядывал его с другой стороны улицы. Сколько же миллионов марок потребовалось, чтобы воздвигнуть это известняковое чудовище? И сколько еще уходит на его содержание?
В городе, где уродов привыкли встречать на каждом шагу, мастеровым пришлось здорово поднапрячься, чтобы Четтери вызывал страх. Десять тысяч сказочных чудовищ скалились и рычали со стен собора — видно, отбивали атаки Греха. Эти милые зверушки олицетворяли полчища второразрядных демонов, любовно изобретенных Церковью. Уродцы делали свое дело. Когда я двинулся к ступеням собора, по спине у меня бегали мурашки.
Ступеней насчитывалось сорок. Они окружали собор со всех сторон. И каждая из них имела собственное название. Сам собор начинался в тридцати футах над уровнем улицы. Взмывающие ввысь шпили были украшены завитушками и безобразными мальчиками. Все ступени имели разную длину и ширину. Наверное, это здорово осложняло жизнь толпам недружелюбно настроенных посетителей, спешащих заглянуть на огонек. Да, Страна Грез знавала дни, когда конкуренция между сектами была не столь напряженной.
Предполагалось, что темницы, где Магистр Перидонт, по общему мнению, предается своим небезобидным забавам, находятся в катакомбах подвалов под ступенями.
На полпути наверх я встретил старого священника. Он улыбнулся и благожелательно кивнул. Старик относился к редкой разновидности служителей Церкви, которые оправдывали в моих глазах существование духовенства. В итоге они остаются у подножия иерархической лестницы всю свою жизнь.
