Стюарт Камински - Месть

― Меня зовут Фло, ― обратилась она к Берил Три. ― Входите и давайте знакомиться. Вы можете рассказать мне вашу историю, я расскажу вам свою.

Свободной рукой Фло обняла Берил за плечи и повела в дом. Мы с Эймсом вошли следом.

Фло ввела нас в гостиную с видом на бухту. Мебель в комнате была словно из вестерна с Клинтом Иствудом. Дерево, старая коричневая кожа, грубо обработанный стол красного дерева и звериные шкуры вместо ковров. Две картины на стене: ковбои, скачущие галопом, и индейцы на лошадях без седел.

Фло подошла к магнитофону с двумя колонками, стоявшему у стены, и немного приглушила Пэтси Клайн.

― Что пьем? ― поинтересовалась она. ― Я знаю, что Лью пьет пиво, которое я не держу за напиток, а Маккини в этом доме пьет неразбавленный виски, но не раньше захода солнца, поэтому пока он будет пить...

― У тебя есть «Доктор Пеппер»? ― спросил Эймс.

― У меня есть все напитки, существующие в природе, ― сказала Фло, поднимая свой стакан, и надула густо накрашенные губы. ― Итак, «Доктор Пеппер». Для вас, мисс Три?

― Берил, ― сказала та. ― Мне воды.

― Чувствуйте себя как дома, дорогая. И садитесь, пожалуйста. Я отнесу вашу сумку к вам в комнату.

Фло показала на кожаный стул с подлокотниками из оленьих рогов. Берил села.

― Что-нибудь съедите?

― Мы пообедали в «Техасе», ― сказал я.

― Эта ковбойская башка Фэйринг готовит очень приличный чили, что верно, то верно.

Она взяла маленький чемодан и вышла из гостиной под песню о том, как жесток был возлюбленный Пэтси Клайн.

Скоро Фло вернулась, неся поднос с четырьмя стаканами. Она поставила его на столик красного дерева, и лед в стаканах зазвенел.

― Мой фирменный напиток, ― объяснила Фло. ― «Доктор Пеппер», пиво, воду и прочую дрянь будете пить в своем «Техасе». У Фло Зинк вы будете угощаться фирменным питьем, глядя, как солнце плюхается жопой в воду, что непременно случится через десять минут. Если вы, мистер Маккини, желаете дожидаться этого момента, держа стакан в ладонях, потом не пеняйте, что лед растаял.

Все взяли по стакану.

― За то, чтобы выбраться из этого дерьма, ― произнесла она, поднимая свой бокал.

Я знал фирменный напиток Фло. Мы выпили. Эймс выпил спокойно, его загорелое лицо не изменилось.

Берил поперхнулась.

― Привыкнете, ― подбодрила Фло.

― Вообще-то вкусно, ― ответила Берил, осторожно отхлебывая еще раз.

― С этой девушкой мы поладим, ― сказала Фло мне и Эймсу.

Закаленный предыдущим опытом, я отпил еще. Напиток обжигал рот и отдавал расплавленной пластмассой. Фло почти осушила свой стакан.

― Мне надо идти, ― сказал я, заставляя себя сделать еще один глоток.

Берил продолжала пить. Пожалуй, она в этом нуждалась.

― Здесь она будет в безопасности, ― заверила Фло. ― Ей никто не сможет угрожать, кроме, разумеется, меня.

Оружейный арсенал Фло ― частично развешанный по стенам, частично выставленный в стеклянных шкафах в специальной комнате ― был мне знаком. Я знал, что некоторые пистолеты заряжены, не знал только, какие именно.

Я повернулся, чтобы уйти.

― Вы найдете Адель, ― сказала Берил, подкрепленная напитком Фло, который быстро действовал на нервную систему.

― Я найду ее, ― сказал я. ― Я позвоню вам утром.

― Только не слишком рано, ― велела Фло. ― Мы же упьемся как суки. Извините меня за мою манеру выражаться, Берил.

― Я работаю официанткой в баре для водителей, ― проговорила Берил. ― Вряд ли вы можете сказать что-нибудь такое, чего я не слышала бы каждый день в последние двадцать лет.

― Я попытаюсь, ― пообещала Фло, любезно улыбаясь.

Я отвез Эймса обратно в «Техас» и попросил его найти, если возможно, какие-нибудь ниточки, ведущие к Адели или Дуайту. Он кивнул, вышел из машины и направился в бар, а я вернулся в то место, которое служило мне домом.

Время было не очень позднее, стоянка «ДК» полна машин, но не забита до отказа. Я припарковался в глубине, закрыл свою «Гео» и направился к бетонной лестнице.

Я не заметил, что он стоит в тени здания, в кустах возле лестницы. Но услышал его голос, когда моя рука коснулась перил.

― Где она? ― спросил голос из темноты. Сиплый, как у актеров, игравших в старых радиоспектаклях злодеев и крутых шерифов. А может быть, просто Фло и Эд Фэйринг настроили меня на волну вестернов.

Я остановился и посмотрел туда, откуда шел голос.

Он вышел из тени. Высокого роста, в сапогах, старых потертых джинсах и белой в зеленую полоску рубашке с короткими рукавами. Длинные темные волосы завязаны в хвост. Очень хорош собой и очень опасен ― таково было мое первое впечатление. Некоторым женщинам, может быть даже очень многим, нравится такой тип. Большинству мужчин ― нет.

Руки его были пусты, но кулаки сжаты.

Кто этот человек, сомневаться не приходилось.

― Где Адель? ― спросил я.

Дуайт Хэндфорд находился не больше чем в трех ярдах от меня и медленно приближался. Я повернулся к нему лицом. При том, что я стоял на второй ступеньке лестницы, наши головы были точно на одном уровне. Даже в сумерках я мог видеть, что у него бегающие глаза серо-голубого цвета.

― Ты ведь макаронник? ― спросил он.

― А ты деревенщина, ― ответил я.

― Хорошее начало разговора.

Он подошел ближе. Между нами оставалось уже меньше ярда.

― Итальяносы понимают только кулаки.

― А крестьяне умеют ими размахивать, ― сказал я.

― Я вовсе не дурак, даго, ― сказал он. ― Я поддам тебе ровно настолько, чтобы ты понял, что я не шучу. А потом ты скажешь мне, где Берил. Я увижусь с ней и сделаю так, что она уедет из города. А ты перестанешь искать Адель и задавать вопросы.

― Откуда ты знаешь, что я ищу тебя? ― спросил я.

― Ты спрашивал очень у многих, ― ответил он, приблизив свое лицо к моему. ― Где она?

― А если я не скажу, ты меня убьешь? ― спросил я.

― Может быть.

― Так вот, я не скажу, ― проговорил я.

Он пристально посмотрел мне в глаза:

― Ты не боишься.

― Нет.

― А почему?

― Тебе не понять. Наверное, я сам не знаю. Иногда мне кажется, что я приехал сюда, чтобы сидеть в кресле, смотреть, старые кассеты, обедать в «ДК» и умирать.

― Ты законченный идиот.

― Не знаю. Я думал об этом. Вообще-то вряд ли, но, может быть, ты и прав. Думаю, что на самом деле все гораздо сложнее.

― Посмотрим, ― произнес Хэндфорд, ударяя меня правым кулаком в живот.

Я начал падать, держась за перила. То, что было у меня в желудке, чуть не выплеснулось наружу. Он метил мне под дых, но слегка промахнулся.

― Где Берил? ― спросил он опять. ― Я неглупый парень. Я только хочу, чтобы меня оставили в покое. И чтобы Адель оставили в покое. Она моя, и я оставлю ее у себя и буду заботиться о ней сам.

― Ты сильно о ней позаботился, ― проговорил я, оседая на ступеньки и отпуская перила, чтобы схватиться за живот. ― Она уже торгует собой на Трэйле.

Он стоял надо мной, уперев руки в бока, и качал головой.

― Для тебя все очень просто, ― сказал он. ― Ты же ни черта не знаешь!

Я кивнул. Говорить как-то не хотелось.

― Тогда я скажу, ― продолжал он. ― Весь смысл в том, чтобы оставаться в живых и делать то, что хочется, не попадаясь в лапы закона. Человек живет, потом подыхает, и нет над ним никакого Бога. Ты понял?

Я снова кивнул.

― А то, что козлы вроде тебя говорят, что я делаю нехорошо, ничего не меняет. Это все дерьмо собачье. Если бы Бог не хотел, чтобы я делал то, что делаю, он бы давно отправил меня к чертям.

― Приятно, когда тебя лупит блестящий философ, хоть и маньяк, ― сказал я, с трудом удерживая рвоту.

― Макаронина, ― сказал он, ― в последний раз тебя спрашиваю: где Берил? Отвечай быстро и говори правду, если не соскучился по больничной койке ― в лучшем случае. Ты читал «Конюшню Лониган»?

― Нет, ― ответил я.

― Там описано как раз то, что я собираюсь с тобой сделать. Если протянешь до утра, найди и почитай.

Собрав последние силы, я вскочил и ударил его головой в лицо. Он с мычанием покачнулся, а меня опять бросило на ступеньки. Я хотел бежать в сторону «ДК», но оказалось, что ноги меня не слушаются. Хэндфорд сделал движение в мою сторону. Чтобы предвидеть, что произойдет через секунду, богатого воображения не требовалось.

Но ничего не произошло, потому что из-за моей машины вышел какой-то человек. Дуайт Хэндфорд остановился. Человек направлялся к нам. У него была фигура борца, низкого круглого борца. Он был почти лыс и имел скучающий вид. На нем были брюки, спортивная куртка и белая рубашка без галстука.

― Гуляй отсюда, ― сказал ему Хэндфорд.

Человек в спортивной куртке подошел еще ближе.

― У нас с итальяшкой свои дела, ― сказал Хэндфорд. ― Семейные разборки, как в кино по телику. Знаешь такое слово? Се-мей-ные.

Из носа у Хэндфорда лилась ручьем кровь, но он даже не подносил руки к лицу.

― Я тоже итальянец, ― сказал подошедший. ― И я не люблю, когда нас называют нехорошими словами.