Патриция Хайсмит - Сочинитель убийств. Авторский сборник
– Это очень важно, мистер Бартлеби, иначе я бы не стал вас беспокоить. Приехал инспектор Хилл из Лондона. Мистер Полк–Фарадейс разговаривал с ним… Так что если это вас не затруднит…
Сидней выехал в половине четвертого, чтобы уж сразу не восстанавливать против себя инспектора Хилла своим опозданием. Он почти приготовился встретить там Алекса, который наверняка с утра поспешил в Лондон, чтобы поговорить с кем нужно, и запросто мог приехать в Ипсвич вместе с инспектором Хиллом. Но Алекса он не встретил. Его представили инспектору Хиллу, высокому худощавому человеку лет пятидесяти, с выправкой кадрового военного. По случаю приезда человека из столицы – мистер Брокузй держался весьма официально. Втроем они проследовали в какой–то кабинет, Сидней не смог определить, принадлежал ли этот кабинет инспектору Брокуэю, поскольку тот во время разговора так и не подошел ни разу к рабочему столу.
Чтобы разрядить обстановку, инспектор Хилл сделал для начала несколько замечаний о том, что очень трудно искать людей, которые хотят скрываться, и выразил разочарование по поводу того, что четырехдневные поиски Сиднея в Брайтоне не увенчались успехом. Потом достал сигареты и закурил, и Сидней последовал его примеру.
– Сегодня в Лондоне ко мне заезжал мистер Полк–Фарадейс. Среди прочего он сказал мне некоторые вещи, которые я и хотел обсудить здесь с вами. (Инспектор Хилл говорил очень любезным голосом. Он достал несколько листочков с какими–то записями и бегло просмотрел их.) Эта история с ковром… – начал он с улыбкой. – Кажется, Полк–Фарадейсы были у вас в гостях вскоре после отъезда вашей жены, и миссис Полк–Фарадейс заметила тогда, что в гостиной лежит новый ковер… И сейчас они… вернее, мистер Полк–Фарадейс утверждает, что вы как–то странно отреагировали, когда его жена заговорила об этом ковре.
– Что значит – странно?
– По словам мистера Полк–Фарадейса, у вас был встревоженный вид.
– Не думаю. Я только сказал, что купил новый ковер по дешевке, а старый выкинул.
– Вы сказали им, как и куда вы его выкинули?
– Нет.
– Хорошо. Далее: Мистер Полк–Фарадейс утверждает также, что как–то раз, когда он звонил вам из Лондона, уже после той вашей встречи, вы наговорили ему всяких странных вещей. Будто бы вы рассказали ему, каким образом избавились от жены. Мистер Полк–Фарадейс не исключает того, что вы попросту хотели пошутить, но боится, что это была не шутка. По его словам, вы сказали тогда: «Я столкнул ее с лестницы. Никогда в жизни мне не было так хорошо».
Инспектор Хилл улыбнулся, Сидней оставался серьезен.
– Да, сказал. Но неужели Алекс хочет убедить вас, что это серьезно?
– Этого мы не знаем. Он просто передал нам ваши слова. Значит, именно так вы и сказали?
– Да, именно так.
Сидней был умерен, что накануне встречи инспектор Хилл ознакомился с его тетрадкой и все прочитанное свежо в его памяти.
– Он говорит также, – продолжал инспектор Хилл (Сиднею показалось, что инспектор хочет все разом вывалить ему на голову и поглядеть, как он будет реагировать), – о вашей неестественной веселости во время того уик–энда в вашем доме. Ему показалось, что это холостая жизнь так пошла вам на пользу.
– Он так и сказал тогда.
– Вы говорили ему также, что вы живете на деньги вашей жены или что собираетесь жить на них…
– Ну и Алекс! Да, я пошутил на эту тему, но только позднее. Это, знаете ли, в стиле наших сценариев. Мы с Алексом специализируемся на мрачном юморе. (На последних словах голос Сиднея дрогнул. Его ладони, прижатые одна к другой, теперь по–настоящему вспотели.) Я ничего не делал, чтобы воспользоваться деньгами жены. Да я и не убежден, что смог бы это сделать, Уверен, ее родители постарались бы мне помешать.
– Не думаю, это не в их власти. Они не могут помешать вам получать ежемесячно пятьдесят фунтов вашей жены в случае ее смерти, – возразил инспектор Хилл. – Единственное, чего они, несомненно, могли вас лишить, так это прав на наследство, полагающееся Алисии после кончины.
Сидней достал еще одну сигарету. Инспектор Брокуэй стоял, прислонившись к письменному столу, и слушал.
– И потом, – в задумчивости проговорил инспектор Хилл, держась на своем стуле очень прямо и положив ногу на ногу, – Полк–Фарадейсы считают, что вы слишком уж старались убедить всех, что не знаете, когда вернется ваша жена, и, что если она вернется, то очень нескоро, не раньше, чем через несколько месяцев.
– Да, я говорил так, когда меня спрашивали.
– А не говорили ли вы это специально?
– Нет.
– Полк–Фарадейсы утверждают обратное.
Уж не приехала ли в Лондон и Хитти, подумал Сидней, носразу решил, что нет, ей не с кем было оставить детей. Вероятно, Алекс говорил это все и «от ее имени» тоже.
– Нет, Полк–Фарадейсы заблуждаются.
– Хорошо, тогда еще один вопрос. (Инспектор Хилл заглянул в свои записи.) Ваши друзья Инес Хаггард и Карпи Данн, мистер Полк–Фарадейс, кажется, тоже с ними знаком. Он сказал мне, что переговорил с ними, и они рассказали, как однажды в субботу приезжали к вам на пикник. Ваша жена тогда отсутствовала уже три недели. Если верить мистеру Полк–Фарадейсу, вы говорили им, как впрочем, и всем остальным, что ваша жена находится у своей матери в Кенте. А когда миссис Хаггард сказала, что пыталась связаться с вашей женой и позвонила в Кент, ее мать даже не знала не только, где та находится, но и что она вообще собиралась к ней приехать. У вас же при этом был вид человека, застигнутого врасплох.
– Врасплох? Нет, я был просто удивлен, ведь моя жена говорила, что едет к матери.
Инспектор Хилл откинулся на своем стуле и посмотрел на Сиднея. Сидней сделал то же самое и скрестил руки на груди. Он представил себе Алекса, возбужденного, с выпученными глазами, взахлеб расписывающего все, что он знает о Сиднее, инспектору Скотланд–Ярда. Образ его представился Сиднею на удивление четким, но, к сожалению, немым, как в телевизоре с выключенным звуком.
– А мистер Полк–Фарадейс рассказал вам о «Лэше», о телесериале, который мы сочиняем с ним на пару?
– Нет, – ответил инспектор Хилл.
– Вот как? А ведь дело–то именно в нем. На телевидение уже приняли шесть серий сценария, и мистер Полк–Фарадейс на днях предложил мне поделить гонорар: сорок процентов мне, шестьдесят – ему вместо пятидесяти процентов каждому, как предусмотрено в контракте. Я думаю, мистер Полк–Фарадейс вообразил себе, он ведь тоже писатель, что чем больше подозрений наведет на меня, тем легче ему будет меня устранить. Я–то думал, инспектор Брокуэй сказал вам об этом.
Сидней покосился на мистера Брокуэя.
– Нет, он ничего не сказал, И мистер Полк–Фарадейс тоже.
Конечно, я понимаю теперь, что именно вам не нравится в поведении мистера Полк–Фарадейса, но… признаете ли вы в общем, что его заявления соответствуют истине?
Сидней поерзал на стуле.
– Они сильно преувеличены… Это были шутки, а Алекс, кажется, изобразил их как серьезные заявления с моей стороны.
Инспектор Хилл улыбнулся снова и потер подбородок.
– Я, признаться, весьма ценю писательское воображение, – заметил он. – Вот только что я ознакомился с вашей тетрадкой… в ней вы, я позволю себе предположить, излагали идеи, а не реальные факты.
Идеи… факты… Сидней провел ладонью по лбу.
– Рассказ об убийстве там вымышлен с начала до конца. Можно сказать, что тетрадка содержит лишь одни идеи, и это отнюдь, не дневник, где изложены факты.
– Но, признайтесь, что вовсе небезопасно в вашем положении писать подобные вещи.
– Я ни минуты не предполагал, что кто–нибудь, кроме меня, прочтет мои записи. Поэтому и носил тетрадку всегда при себе. Я лишь случайно вынул ее тогда вместе с бумажником.
Сидней подумал тут же, что это могла быть фрейдистски истолкованная оплошность убийцы. Он облизнул губы, ему захотелось пить.
– Допустим, что вы говорите правду, но все же, мы должны будем оставить тетрадку у себя, пока все не прояснится, – сказал инспектор Хилл. – Все осложняется тем, что вы говорили все это еще и мистеру Полк–Фарадейсу… Кстати, вы больше никому об этом не говорили?
– Нет. В таком духе шутим только мы с Алексом.
– И все–таки странно, что ваша жена уехала так надолго. Раньше она так долго не отсутствовала, если не ошибаюсь?..
Кажется, они ждали, что он где–то не выдержит и совершит оплошность, отвечая на один из подобных вопросов.
– Нет, вы не ошибаетесь, – отвечал Сидней.
«Вы, вы убили ее», почти буквально читал Сидней в спокойных глазах инспектора Хилла. Полицейский, это было ясно видно, вновь и вновь перебирал в голове все подозрения против него, изложенные миссис Снизам… А Алисия тем временем спала с Эдвардом Тилбери.
– Если вы думаете, что я убил ее, почему вы не найдете ее? На земле или под землей? – в тон инспектору спокойно проговорил он.
