Тихое местечко - Элизабет Ролле

Когда на следующий день Этвуд попросил у Витторио журнал, сказав, что куда-то засунул свой, тот любезно ответил: «Пожалуйста» — и велел вечно хмурому слуге принести все журналы, однако интересующий Этвуда экземпляр отсутствовал.

— Одного не хватает, как раз того, который я хотел посмотреть, заметил Этвуд, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.

— Очень жаль, но боюсь, я уже не смогу вам ничем помочь, — без малейшего замешательства сказал Витторио. — Вчера я собирался почитать на берегу, и Бруно отнес под тент все журналы, а пока ходил за мной, ветер разбросал их по пляжу. Следовало прижать их сверху камнем, вчера было очень ветрено. Потом я видел на волнах что-то красочное, вероятно, тот журнал унесло ветром в море.

— Да, наверно, — согласился Этвуд, хотя одна деталь вызнала у него сильные сомнения. —　Там было что-то интересное?　

— Право, не знаю, я видел только первые страницы. Мне очень жаль, — повторил Витторио.

— Не стоит беспокоиться.

Этвуд как бы машинально перелистал вытащенный наугад из середины стопки журнал, отметив про себя, что все они довольно помятые, а между страницами полно песка — объяснение Витторио на первый взгляд выглядело правдоподобно.

Когда Этвуд пересказал это Джеймсу, тот заметил, что еще неизвестно, был ли пресловутый журнал вообще вынесен на пляж: слуга имел возможность беспрепятственно изъять его раньше, сразу после того, как получил от Джеймса всю пачку.

— Да, конечно, — рассеянно подтвердил Этвуд. Некоторое время он размышлял над чем-то, а затем сказал: — И все-таки один раз Витторио определенно солгал. Он заявил, будто видел, как этот журнал носило на волнах, чего быть не могло.

— Почему?　

— Я прекрасно помню, что это был толстый журнал, напечатанный на плотной глянцевой бумаге, слишком тяжелый, чтобы удержаться на поверхности воды. Если бы его снесло ветром в море, он сразу пошел бы ко дну.

— А ты уверен, что у Витторио не хватает только одного журнала?　

— Одного или двух — какая разница? Другие меня не интересуют.

— И напрасно, поскольку существует совершенно безобидное объяснение: один журнал, тонкий и легкий, сдуло в море, где он и плавал некоторое время на поверхности, а второй, который мы ищем, тоже куда-то унесло ветром, и слуга или просто не нашел его, или же он, как ты говоришь, пошел на дно. Что же касается нашего экземпляра, то его могла утащить собака еще до того, как мы пошли в деревню. В конце концов, ты должен признать, что пес со странностями. Ни с того ни с сего набросился на акваланг — кто знает, на что еще он способен?　

— Тимми здесь ни при чем, — упрямо сказал Этвуд. — Я раздобуду этот злополучный номер, даже если придется заказать его из Рима.

— Раз уж он так тебе нужен, я съезжу в город, — великодушно предложил Джеймс, справедливо полагая, что Этвуду вряд ли хочется в такую жару вместо отдыха на пляже повторить вчерашнюю поездку. — Или ты купил последние экземпляры?　

— Кажется, там были еще, — неуверенно ответил Этвуд. — По правде говоря, я не обратил внимания.

Вернулся Джеймс ни с чем.

— Безрезультатно, — коротко сказал он, опускаясь на песок рядом с загорающим Этвудом.

— Я взял последние?　

— Нет, после тебя оставалось еще два экземпляра, но вчера вечером их купили. Я собирался поискать в других местах, но хозяин магазина любезно предупредил, что я напрасно потрачу время. До начала летнего сезона этот журнал заказывает только он и то всего четыре экземпляра: издание дорогое и плохо расходится, местные его не покупают.

— Кем же в таком случае был вчерашний покупатель?　

— Моих познаний в итальянском не хватило для выяснения подробностей, этот человек говорил слишком быстро. Знаешь, что пришло мне в голову по дороге? Допустим, судебной хроники в журнале нет, а как насчет объявлений? Если между осторожным синьором Чезаре и продавцами опалов существует договоренность о некоем условном сигнале при помощи объявления? Годится любое объявление, даже рекламного типа.

Однако от этой идеи Этвуд за две минуты не оставил камня на камне.

— Во-первых, для такой цели никто не выберет дорогое малотиражное издание, которое далеко не везде продается. Во-вторых, даже если подобное объявление все же было напечатано, нет причины красть у нас журнал, для посторонних условный текст не содержит никакой информации.

— А если речь идет о фотографии? — выдвинул Джеймс новое предположение. — Не в качестве условного сигнала, разумеется. Фотография, глядя на которую любому из живущих здесь сразу станет ясно, что один из нас совсем не тот, за кого себя выдает. Тогда получается, что у Витторио журнал тоже украли.

— Сначала надо было знать, что у нас и у Витторио есть этот номер.　

Джеймс подумал о хмуром молчаливом слуге.

— Филипп, это еще не все… На всякий случай я потом зашел на почту и встретил там… кого бы ты думал? Бруно, слугу Витторио. Он спрашивал письма для синьора Феррара.

— Феррара? Значит, либо он сам, либо его хозяин живет здесь под вымышленной фамилией. Впрочем, это никому не запрещается, на то могут быть разные причины и вовсе не обязательно преступного характера. Кстати, пока тебя не было, приходил Джованни и передал, что синьор Ольми приглашает всех на ужин, хочет угостить привезенным с собой каким-то особым вином. Лично мне будет жаль, если Витторио окажется замешанным в это дело с опалами. Он приятный собеседник, и вообще в нем есть нечто подкупающее.

Однако заявить этим вечером, что Витторио — приятный собеседник, значило бы вступить в вопиющее противоречие с истиной. Он был, как всегда, любезен и внимателен, умело направлял и поддерживал общую беседу, а когда, несмотря на его старания, разговор, в силу специфичности выбранной темы, все же стих, нимало не смутившись, единолично завладел вниманием собравшихся, но вряд ли заслужил за свои усилия благодарность: Витторио говорил исключительно на одну тему, о болезнях. Начал он с рассуждений о человеческих недугах вообще, что не вызвало отклика у гостей, затем перешел на конкретные заболевания, уделяя особое внимание неизлечимым случаям, чем поверг всех в состояние замешательства и уныния, а под