Рекс Стаут - Смертельная ловушка

— Какое, черт побери, значение могут они иметь? — не сдержался Шетук.

— Перестаньте, — остановил его Вулф. — Не стоит притворяться невинным младенцем. Мисс Брюс также смекнула, что чемодан нужно забрать и показать генералу Карпентеру. Он послал ее в Нью-Йорк, получив сведения о том, что кто-то из лиц, причастных к разведке, занимается перепродажей промышленных секретов. Именно она послала вам то анонимное письмо — правда, вас оно не испугало. Ни у кого к вам не было ни малейшего подозрения. Такое же письмо было отправлено тридцати адресатам — тем, кто занимает ключевые позиции в органах законодательства и администрации. Наобум. В том числе и полковнику Райдеру. Доказательств против него не было никаких, но его взяли под наблюдение, и поэтому к нему из Вашингтона в качестве секретарши прислали мисс Брюс. По-видимому, он заподозрил что-то неладное, из-за чего и решил поехать к генералу Карпентеру и объясниться. Кроме того…

— Господи боже! — перебил Вулфа Шетук. — Какой ужас! Какой позор! Если вы хотите выдвинуть против меня какие-то обвинения, я здесь могу о себе позаботиться и обязательно это сделаю. Но Хэролд умер. И распространять клевету о покойнике…

— Перестаньте, — оборвал его Вулф. — Я начинаю думать, что вы не только трус, но и дурак. Пытаетесь произвести на меня впечатление своей болтовней. Вы отлично знаете почему, не сопротивляясь, сели в машину и поехали со мной: выяснить, что и сколько мне известно. Позвольте мне продолжать и говорите только тогда, когда желаете произнести нечто существенное. На чем я остановился? Ах да, на мисс Брюс. Хватит о ней. Могу сообщить вам, что лейтенант Лоусон тоже прикомандирован к Нью-Йорку по приказу генерала Карпентера в качестве помощника мисс Брюс. Со своими обязанностями он неплохо справляется. Я не стал бы излагать вам каких-либо военных тайн, которые вы могли бы передать тем, кому об этом знать не следует если бы не был уверен, что, пожалуй, меньше, чем через час, вас уже не будет в живых.

Шетук молчал, не сводя глаз с Вулфа. Мы катили по Вестсайдскому шоссе. Я сам был настолько ошарашен и не мог не поглядывать на Шетука, что, если бы вовремя не опомнился, обязательно ударился бы о кромку тротуара.

— Вы что, спятили? — наконец, опомнился Шетук.

— Нет, сэр, — ответил Вулф. — Я, правда, выдал вероятное за действительное, но порой приходится действовать именно так.

— Меня не будет в живых? Через час? — рассмеялся Шетук и вовсе не загробным голосом продолжал: — Это нечто невероятное. Вы, наверное, собираетесь пригрозить разнести меня на куски этой гранатой, если я не подпишу признания в том, в чем вы от меня потребуете? Немыслимая наглость!

— Не совсем так. Что же касается гранаты, то да. Я взял ее с собой для того, чтобы вы с ее помощью совершили акт самоубийства.

— Клянусь господом, вы спятили!

— Не кричите на меня, — спокойно отозвался Вулф. — Лучше приведите в порядок свои мысли и попытайтесь сохранить самообладание. Арчи, куда ты едешь?

— Съезжаю с шоссе к въезду в парк. А потом куда?

— В глубь парка. Туда, где нет людей.

— Есть, сэр. — Мы покатили вниз.

— Закричали вы потому, — продолжал Вулф, обращаясь к Шетуку, — что первый проблеск того, о чем я говорю, наконец-то дошёл до вас. Вы поняли, что вам предстоит бороться за собственную жизнь. У себя в офисе я сыграл с вами злую шутку. Вы видели гранату на столе. Я сказал, что мисс Брюс, решив, что я угрожаю ее безопасности, провела в офисе семь минут, ушла, и граната исчезла. В эту минуту вы не могли не вспомнить, что сделали накануне с точно такой же гранатой. Когда майор Гудвин принялся выдвигать ящики — в них могла оказаться именно такая ловушка, какой воспользовались вы, вы потеряли над собой контроль. Когда же я велел ему открыть чемодан… Жаль, что в эту минуту вы не могли себя видеть. Это было куда более красноречиво, чем если бы вы с криком вскочили с места и убежали. Арчи, черт побери, ты что, не видел ухаба? Вам же, конечно, хотелось узнать, насколько я осведомлен. Насколько осведомлен генерал Карпентер. Не собираюсь вам сообщать. Вы сели в машину с намерением потягаться со мной умственными способностями. Забудьте об этом. Будь мы в равном положении, еще можно было бы гадать, кто и сколько набрал бы очков, но сейчас я на свободе и в безопасности, вы же человек, обреченный на смерть. Вас загнали в угол, и деваться вам некуда.

— Я позволил вам говорить, — заявил Шетук. — Вы же несете явную чушь.

Мы въехали в Вэн Кортланд парк.

Вулф не обратил внимания на слова Шетука.

— Проходимец — не обязательно дурак, — продолжал Вулф. — Как вам известно, мистер Шетук, в общественной жизни на столь же высоких постах, как ваш, бывают люди продажные, бесчестные, предающие то доверие, какое им было оказано, и тем не менее встречающие смерть в собственной постели, окруженные всеобщим уважением и сожалеющие лишь о том, что им не суждено прочитать на следующий день некрологи, восторженно повествующие об их достоинствах. Вы могли бы оказаться в их числе. Благодаря доброй репутации, приобретенной вами за услуги, оказанные людям богатым и влиятельным с помощью мошеннических операций, которыми вы руководили и защищали от нападок, вы могли бы даже достичь предела ваших амбиций. Но вам не повезло. Вы встретились со мной. Я обладаю двумя чертами. Во-первых, хитроумием, которым воспользовался сегодня, в результате чего вы оказались здесь со мной. Во-вторых, упрямством. Я решил, что простейшим выходом из сложившегося положения будет ваша смерть. И рассчитываю, что вы согласитесь со мной. Если же нет, если вы попытаетесь со мной бороться и будете держаться за жизнь, вас ждет печальный конец. Достаточных улик, чтобы возложить на вас вину в убийстве полковника Райдера, нет. Может, никогда и не появится, но и существующих хватит для того, чтобы обвинить вас и привлечь к ответственности. Сделать это я постараюсь непременно. Если вас оправдают, я начну розыски и не остановлюсь, пока не отыщу. Ведь был убит и капитан Кросс. Найдутся и следы сомнительных сделок, свидетельствующих о вашей торговле промышленными секретами, доверенными армии, чтобы помочь ей одержать победу в войне. Теперь, когда я знаю, кто вы и где искать, то много ли мне потребуется времени, чтобы найти документы, свидетельствующие о совершении вами тяжких преступлений, и подать на вас в суд, который признает вас виновным? Неделя? Месяц? Год? Что скажут ваши коллеги, когда убедятся, что вас вот-вот пронзит молния? Полковник Райдер уже никогда не сумеет вас изобличить, об этом вы позаботились, но есть другие. Что насчет них, мистер Шетук? Можете ли вы полагаться на них и дальше, как вы полагались на вашего старого приятеля Райдера, когда мы доберемся до них и они будут готовы заговорить? Всех ведь не убьешь, как вам известно.

Шетук отвел взгляд, хотя по-прежнему сидел вполоборота к Вулфу, и я краем глаза видел, что он смотрит мимо меня в окно автомобиля.

— Остановись, Арчи, — распорядился Вулф.

Я свернул на траву и выключил мотор. Мы были на одной из глухих дорог в верхней части парка, где в будни нельзя было встретить ни души. Слева была уходившая вниз роща, а справа — поляна со стоявшими по отдельности деревьями, которые тихо шелестели листвой. Не хватало только стада коров, иначе можно было подумать, что мы оказались где-то в глубине Вермонта.

— Это тупик? — спросил Вулф.

— Нет, — ответил я. — Дорога ведет вверх, где пересекается с северным шоссе, уходящим на восток.

— Тогда вылези, пожалуйста. — Что я и сделал. Вулф протянул мне гранату. — Возьми эту штуку. — Он показал мне направо от дороги, на большое дерево. — Положи ее вон там возле ствола.

— Просто положить на землю?

Я так и сделал. Прошел добрые сто ярдов по поляне и назад, стараясь догадаться, чья возьмет. Думалось, Вулфа, но я уже добрался до них и прислушался. По тону Вулфа — а он говорил твердо, сухо, уверенно — можно было понять, чему суждено случиться. Я не верил собственным ушам, нет, такое не может быть. Теперь, когда я не сидел за рулем и мог видеть лицо Шетука, я понял, что он не оправился и от того неожиданного удара, который был нанесен ему еще у нас в офисе. Он был нокаутирован, и Вулф отсчитывал секунды. Когда я очутился возле машины, Вулф говорил:

— Если так, то вы ошибаетесь. Я буду вести против вас кампанию, как, впрочем, и генерал Карпентер. У вас нет ни единого шанса на спасение. Если вас не приговорят к смерти избиратели штата Нью-Йорк, все равно с вами будет покончено. Как минимум, вас ждет позор, ваша карьера рухнет. Не хочу притворяться, что привез вас сюда, делая вам одолжение. Мы предпочли бы свершить над вами суд, но мы работаем для нашей страны, а наша страна находится в состоянии войны. Предание этого скандала огласке нанесет ей непоправимый удар. И если можно, его следует избежать. Я говорю это вовсе не для того, чтобы вас убедить, ибо знаю, что это бесполезно. Я просто объясняю, зачем я вас сюда привез.