Джон Карр - Назло громам
— Уважаемый сэр, а так ли это необходимо? Разве не было бы проще предупредить мисс Пейдж и отправить ее домой?
— Я собирался сделать это сегодня ночью: хотел предупредить ее. Но должен ли я разрушать женитьбу моего сына, если моя дорогая жена просто блефует? — В тоне Десмонда Ферье больше не было слышно насмешки. — Доктор Фелл, мы с Евой разорены. Моя дорогая жена думает, что может с триумфом вернуться на сцену, но она не сможет этого сделать. С ней все кончено. Да и сам я, после стольких лет простоя, нахожусь в незавидном положении. Кураж ушел, да и кости стали мягче. Поверьте, мне в голову приходят мысли, о которых вам было бы не очень приятно услышать.
— Я в этом не сомневаюсь, сэр, — заметил доктор Фелл.
— Что вы хотите этим сказать?
Выброшенный окурок сигареты, валявшийся на полу, погас сам собой. Было слышно долгое громкое сопение доктора Фелла. Внезапно он всей своей громадой оказался совсем близко от перегородки, за которой скрывались Брайан и Одри.
Однако, пробормотав что-то себе под нос, неожиданно повернул обратно и направился к двери продолговатого бара. Подойдя к ней, остановился, одной рукой взялся за ручку, а другой помахал палкой. Десмонд Ферье двинулся к нему.
— Итак, магистр? — вопросил он. — Потрудитесь высказать ваше мнение!
Распахнув обе створки двери, выходящей прямо на улицу, доктор Фелл произнес что-то невнятное, а затем повернул к собеседнику покрасневшее лицо, задрав все свои подбородки:
— Мое мнение, сэр, в настоящий момент скрыто за таким количеством фактов, что кажется почти бесполезным. А вот что касается мисс Пейдж… Скажите, вашему сыну известно о том, что произошло в Берхтесгадене семнадцать лет назад?
— До сегодняшнего вечера он этого не знал. Мы с Евой были очень осторожны. Но я вам уже говорил: если учесть, что в городе неожиданно появились все эти люди — Джералд Хатауэй, моя дражайшая Кэтфорд и этот парень по фамилии Иннес, — то он, конечно, уже оповещен. Не сомневаюсь, что и Одри Пейдж тоже.
— Ох… гм. Да. Уж будьте уверены.
— Так отвечайте мне, магистр! «Трясешь кровавыми кудрями ты напрасно!»
— А на что я должен отвечать?
Стоя спиной к Брайану и Одри, скрывавшимися в углу, Ферье сделал циничный жест, словно насмехаясь над самим собой.
— Давайте будем честными до конца! Я прекрасно могу сыграть самые лучшие характерные роли. К счастью, большинство людей не знает, что это — самое легкое для профессионального актера. Но роль героя в идеальном о нем представлении — не для меня, разве что если надо подыграть женщине. Для семьи я человек конченый, к тому же обычно не мучаюсь угрызениями совести, и это меня тревожит. — Его глубокий голос зазвучал иначе: — Не совершил ли я ошибки, предупредив малышку Пейдж?
— Возможно, нет.
— Возможно?
— Во всяком случае, по моему скромному мнению, мисс Пейдж не угрожает опасность. Но черт возьми! Совершенно необходимо предупредить кое-кого другого!
— Неужели? Кого же?
Доктор Фелл назвал имя, но Брайан и Одри не услышали его: оно затерялось за его плечами на Новой площади в тени бастионов, когда-то укреплявших крепостные стены, защищавшие Женеву. Десмонд Ферье вышел следом за ним. Створки двери со скрипом захлопнул поднявшийся ветер.
Несколько секунд после их ухода Одри сидела неподвижно; необычный блеск ее глаз привел Брайана в замешательство и встревожил его.
В следующее мгновение Одри вскочила из-за стола и побежала к двери. Но около нее остановилась. Брайан поспешил за ней.
— Так-так! — прошептала она. — Кто же это, господи? Кого надо предупредить?
— Я не расслышал. Кого-то помимо тебя. А тебе-то не все равно?
— Да, но…
— Тебе-то что до этого? Ты же больше не собираешься присоединиться к их веселой вечеринке? Или я должен всю ночь сидеть рядом с тобой в отеле и стеречь тебя до самого самолета?
— Нет. Нет, клянусь! Ты не должен делать этого!
— Ты снова лжешь мне!..
Одри повернула к нему бледное лицо, подняла глаза и полным искренности голосом произнесла:
— О, Брайан! Неужели ты думаешь, что я так глупа? Я ни за что на свете не поеду туда. Я все сделаю так, как ты хочешь: при первой же возможности куплю билет на самолет в Лондон и улечу туда завтра утром или позже. Обещаю.
* * *Одри не сдержала своего обещания.
Эти события произошли ночью в четверг, 9 августа. В восемь часов утра следующего дня (Брайану удалось поспать всего лишь четыре часа) в его спальне раздался телефонный звонок.
То, что он услышал, вскочив с постели, сбросило пелену с его глаз и разума, заставило помчаться вниз, к машине, и погнать ее прочь из Женевы по рю де Лион и трассе к французской границе. Только часом позже он понял, как любит Одри, несмотря на ее ложь, выходки и все остальное. А в тот момент у него не было времени даже проклинать ее. Страшная угроза окутала виллу «Розалинда». Смертельная ловушка в конце концов захлопнулась.
Глава 7
Дверной звонок не работал — или, по крайней мере, ему так показалось.
— Есть кто-нибудь? — крикнул Брайан и, открыв дверь в холл, постучал в нее с внутренней стороны.
Ответа не последовало.
Он оглянулся на свой автомобиль — побитый «моррис-гараж», оставленный им перед воротами виллы. В доме царила тишина. А небо было сплошь покрыто мрачными грозовыми тучами, которые, казалось, так и будут висеть весь оставшийся день над землей.
Как только Брайан, миновав пригороды Женевы, свернул направо на трассу на Аннеси и Шамбери, холмы сменились крутыми известняковыми хребтами, очень похожими на горы. До французской границы, если он не ошибался, было километров шесть или восемь.
— Вилла «Розалинда», месье? — прокричал в ответ на его вопрос встречный велосипедист. — Конечно, знаю эту виллу.
— Это далеко?
— Нет, недалеко.
— А как ее найти?
— Да она сама найдется! Такой невысокий белый дом с фронтоном и creuser позади.
Брайан справедливо решил, что «creuser» означает лощину или овраг.
Сейчас, стоя перед виллой — скромным, ничем не примечательным двухэтажным домом комнат на четырнадцать, — он слышал, как поднимающийся ветер рыщет в кронах деревьев. Фронтон или, скорее, его очертания виднелись над несомненно парадной дверью, над которой выделялось яркое и нарядное круглое слуховое окно из разноцветного стекла.
Ветер крепчал. Слева от виллы находился открытый и пустой навес для двух машин. Воспоминания о прошлой ночи, особенно о нескольких последних часах, проведенных с Одри, неожиданно ожили вновь.
* * *Во втором часу ночи он привез ее обратно в отель «Метрополь». Приостановившись в дверях, Одри протянула ему руку и произнесла:
— Спокойной ночи, Брайан.
— Спокойной ночи.
— Ты… ты выглядишь подавленным.
— Есть немного.
Внезапно, вместо того чтобы пожать протянутую руку, ему страшно захотелось обнять ее, и это желание было таким сильным, что даже напугало его. Может быть, интуитивно Одри почувствовала это, а может быть, и нет, но взгляд ее изменился.
— Что с тобой? Ты по-прежнему думаешь, что мистер Ферье и я…
— Нет, не думаю, — почти прорычал он в ответ. — Это было идиотское заблуждение.
— Брайан, если мне позвонит кто-нибудь с виллы «Розалинда», я не стану отвечать. И вообще, я не стану отвечать на телефонные звонки.
— Нет, этого делать не стоит. Я хотел бы, чтобы ты позвонила Филу, — я ему обещал.
— Позвонить Филу? — Одри замерла в тускло освещенном дверном проеме. — Брайан! Ты не говорил ему, что подумал, будто мистер Ферье и я…
— Черт побери, Одри! Какой же свиньей ты меня считаешь! Конечно нет! Просто скажи ему, что у меня, как и у всех несносных импульсивных людей, не все дома; скажи, что ты летишь в Лондон и напишешь ему оттуда. Только слышишь: ни с кем другим из этого дома не разговаривай, особенно с мадам Евой. Договорились?
— Брайан, и все-таки что с тобой?
— Договорились?
— Да. — Ее губы дрогнули. — Да, да, да! Спокойной ночи!
Обратный путь Брайана домой проходил под визг и скрежет тормозов, что вполне соответствовало его настроению. Позже, сидя в гостиной своей небольшой квартиры на шестом этаже нового дома, выходившей на Рону, он, уставившись в окно, курил сигарету за сигаретой.
Без снотворного было не уснуть. Сквозь открытое окно слышался шум зеленых волн реки, бившихся о набережную; ночной город был тих, как Помпеи. В голову снова полезли мысли об убийстве или попытке убийства, пока, наконец, не подействовало лекарство. Об Одри он уже не думал, по крайней мере (если совершенно честно) так, как тогда, у отеля.
Его сон нарушил настойчивый пронзительный звук телефонного звонка. Спотыкаясь обо что-то, Брайан бросился в соседнюю комнату и секунд двадцать прислушивался к взволнованному голосу, прежде чем понял смысл того, что говорила ему Одри.
