Лео Брюс - Дело без трупа
10.30. Покинул магазин старого Роджерса в Брэксхэме.
11.0. Приехал в «Розовый коттедж» в Чопли и спросил Смайт.
11.5. Покинул Чопли.
1.0. Прибыл в «Прайвет-Риверсайд-отель» на ланч с Ферфаксом.
2.0. Покинул «Прайвет-Риверсайд-отель» вместе с Ферфаксом.
2.10. Добрался до «Митры» с Ферфаксом.
2.20. При прибытии иностранца покинул «Митру» с Ферфаксом.
2.45. Завёл мотоцикл в «Прайвет-Риверсайд-отеле».
4.0. Вновь прибыл в «Розовый коттедж».
4.0-5.0. В «Розовом коттедже» со Смайт.
5.10. Купил верёвку в универмаге в Чопли.
5.50. На дороге сразу за Брэксхэмом разговаривал с Мидоусом.
6.10. Вошёл в паб «Дракон» около станции.
6.30. Покинул «Дракон».
8.0. Возвратился в магазин старого Роджерса.
8.20. Вошёл в «Митру», где признался, что совершил убийство, и принял яд.
— Видите какие-либо нестыковки, сержант? — спросил Стьют.
— Нет, сэр. Нет, если всё, что нам говорили, верно. Но, конечно, имеются неприятные дыры.
— Совершенно верно. Имеются. Предположим, мы выделим каждый раз по получасу на его поездки в Чопли. Они не могли занять много больше, если только не ломался двигатель или не было других задержек. Это означает, что имеется час и двадцать пять минут, о которых мы ничего не знаем, между его отъездом в Чопли утром и достижением «Риверсайда». С другой стороны, если требуется десять минут, чтобы дойти от «Риверсайда» до «Митры».
— Не больше, — вставил Биф.
— Ну, уж вы-то должны знать, сержант, — согласился Стьют.
— Я всегда езжу на велосипеде, — парировал Биф.
— Так или иначе, положим десять минут. Это оставляет неизвестной четверть часа между моментом, когда он вышел из «Митры» с Ферфаксом, и моментом, когда он завёл свой мотоцикл. И другие три четверти часа, которые мы не можем объяснить, между этим моментом и временем, когда он достиг «Розового коттеджа».
— Всё абсолютно верно, — сказал Биф после долгого изучения «расписания».
— Но что наиболее загадочно, — сказал Стьют, — это полтора часа между временем, когда он покинул «Дракон», и его прибытием в магазин старого Роджерса.
— Да. Это забавно, — согласился Биф, подавляя зевок.
— Однако, — сказал Стьют, — терпение и система. Со временем мы заполним и это всё.
Я поднялся, чтобы уйти, поскольку приближалось время обеда, а я устал и проголодался. Я повернулся к Стьюту.
— Огромное спасибо, — сказал я, — за то, что позволили мне быть с вами сегодня.
— О, пустяки, — сказал он с выражением лица, напоминающим улыбку. — Знаете, мы уже привыкли к этому. Сейчас преступление не было бы преступлением, если бы вокруг не крутилась полудюжина деятелей от литературы, подобных вам. Вот только на днях… Но, возможно, лучше вам об этом не знать. Она поместила меня в свою новую книгу! Доброй ночи.
Сержант последовал за мной к двери. С заговорческим кивком в направлении инспектора Стьюта, он хрипло прошептал:
— Он остановился в «Митре», где и вы. Поэтому вечером я там не появлюсь. Если желаете метнуть пару дротиков после ужина, заходите в «Дракон», и я сражусь с вами в триста один. Идёт?
Я кивнул.
ГЛАВА XII
Я принял приглашение Бифа и после холодного перекуса направился в «Дракон». Когда я проходил мимо переулка, идущего к реке, я остановился и задумался, почему он так заинтересовал Стьюта. Его приказ о прочёсывании пустоши свидетельствовал, что, по его мнению, убийство было совершено там. Зачем тогда такое пристальное внимание к этому месту и его восклицание, когда он увидел пристань? Было ли это плодом более ранней теории, которая затем оказалась отброшенной? Или это место было свидетелем какого-то другого аспекта трагедии? Или же действительно была права словоохотливая миссис Уокер, когда сказала, что могло быть несколько убийств?
Конечно, с нависающими высокими стенами склада переулок выглядел достаточно зловещим. И я предположил, что тело могло быть скинуто с той пристани в реку. Но… впрочем, я слишком хорошо был знаком с расследованиями, чтобы начинать фантазировать.
Биф прибыл спустя несколько минут после меня, и мы прислонились к барной стойке. После того, как мистер Сойер удовлетворил своих более настойчивых клиентов, он направился к нам.
— Было ещё кое-что, что я должен был рассказать сегодня, — сказал он и внимательно посмотрел на нас.
— О чём? — спросил Биф.
— Но я не понимаю, почему я должен был говорить это тому, другому парню. Мне он вообще не понравился.
— Он в порядке, — сказал Биф. — Умный. Вы бы посмотрели, как он разобрался в том, где молодой Роджерс мотался в среду. Выписал всё так аккуратно — время, место и прочее. Для таких парней, как он, — это дело раз плюнуть. Он его раскрутит в два счёта, ахнуть не успеешь.
— Да уж, наверное. Но мне он не нравится, — упрямо повторил мистер Сойер. — Казалось, он просто не хочет слушать, что ему говорят. А как я говорю, было кое-что ещё.
Биф пососал кончики усов и попытался придать лицу заинтересованное выражение.
— Это о молодом Роджерсе, когда он приезжал сюда тем вечером. Говорил о вас довольно гадко, сержант.
— Обо мне?
— Да. Оказалось, что у него не было заднего фонаря на мотоцикле. Именно поэтому он заехал в переулок вместо того, чтобы оставить машину у входа. Только мне не хотелось об этом говорить тому, другому типу. И ещё Роджерс сказал, что не собирался давать вам возможность заставить его платить штраф. Сказал, что вы и так над ним поиздевались. Но он хотел бы отомстить.
— Это всё?
— Да. Это всё. Я подумал, что вам следует знать.
Мистера Сойера отвлекли посетители, но, когда он возвратился, то спросил, как продвигается дело.
— Если не возражаете, — сказал Биф со своей абсурдной помпезностью, — мы не будем сейчас обсуждать этот вопрос. Я уже сыт этими разговорами за сегодняшний день и не собираюсь тратить на них вечер. У человека должна же быть хоть какая-то личная жизнь!
Но когда несколько минут спустя тучный мистер Сойер сказал, что ему в голову только что пришла ещё одна мысль, сержант вновь проявил интерес.
— Это было, когда он уходил, — сказал мистер Сойер. — Он был одет в свой мотоциклетный костюм и тот был мокрым. Он посмотрел на часы и сказал, что должен спешить. Он сказал, что встречается со своей девушкой в семь.
— Он так сказал? — переспросил Биф.
— Да. Это, должно быть, было через полчаса, как он вошёл.
— Спасибо, мистер Сойер, — сказал Биф.
Час или два спустя, когда я уже был в кровати в «Митре», я вспомнил о гротескном Сойере, хрипло рассказывающем свою тривиальную тайну. Именно это, наверное, является одной из причин, по которой мне нравится участвовать в расследовании. Оно словно приподнимает крышку над небольшим городком, таким как Брэксхэм. Имея право задавать самые личные и неудобные вопросы, следователь может заглянуть во множество очень непохожих жизней.
Взять, например, этого толстого владельца бара: он день за днём ковыляет по заведению, сжигая внутренности алкоголем, без свежего воздуха и без физических упражнений, которые могли бы хоть как-то уравновесить этот эффект, ежедневно встаёт, чтобы открыть своё грязное заведение, спит тяжело, двигается как можно меньше, его мозг затуманен винными парами, глаза остекленели. Бог знает, каким он был в молодости — трудно представить его не таким, каков он сейчас. И так будет продолжаться, пока не настанет время отнести его распухшую тушу на кладбище.
А сколько других характеров и историй появилось перед нами за два дня в результате опросов! Старики Роджерсы, которые приняли бродягу-неудачника, потому что, по их собственным словам, он им «показался», когда зашёл в их магазин с просьбой. Они, по словам почтальона, просто «помешались» на парне, и я мог этому поверить, когда вспоминал заплаканное лицо миссис Роджерс и взволнованный взгляд маленького сапожника. В какой-то степени парень, казалось, отвечал на их доброту: по крайней мере, он предпочёл работу тем заботам о нём, которыми они были готовы его окружить.
Очень легко можно было себе представить, что за жизнь была у этой пожилой пары в квартирке позади магазина. Всё определял календарь и даты, когда их Алан должен был приехать в отпуск на несколько дней. Я был почти склонен согласиться с Молли Катлер, когда она сказала, что молодой Роджерс, должно быть, убил в порядке самозащиты. Как в противном случае он смог бы смотреть в глаза своим старикам?
А мать и дочь Катлеры? Какой любопытный конфликт развивался там. Пожилая женщина, — заботящаяся о приличиях, представительная, жестокая, и девушка — прекрасная и свободная. Можно было видеть, как она смотрела на свою мать — не с вызовом или агрессией, а со своего рода скрытым безразличием. Она никогда не стремилась ответить на любое из злобных замечаний миссис Катлер, и у неё была своя собственная точка зрения. Чувствовалось, что в какой-то степени эти двое пришли к пониманию, что сильно различаются, и поэтому по возможности старались оставаться на тех немногих точках соприкосновения, каковые имелись. Молли даже не то, чтобы скрыла от матери своё любовное увлечение. Она просто не обсуждала его больше, чем другие аспекты своей жизни.
