Лилиан Браун - Кот, который разговаривал с привидениями
Ночь опять была тёмная. Луну скрывала пелена облаков. Но в отличие от той отчаянной гонки, когда он спешил к Айрис Кобб на её крик о помощи, Квиллер ехал медленно. Он думал о Полли Дункан и её мелодичном голосе, её образованности, её маленьких вспышках ревности и высокомерном презрении к Сьюзан Эксбридж. (Сьюзан причесывалась у «Дельфины», тратила деньги на одежду, ездила на шикарном автомобиле, носила настоящие драгоценности, жила в Индейской Деревне и состояла в совете директоров библиотеки, хотя не прочла ни одной книги, – всё это встречало неодобрение Полли.) И вот на тебе: Полли признаёт существование сверхъестественных явлений; он думал, что у неё больше здравого смысла.
Он видел свет на ферме Фагтри, в домике у Бозвелов работал телевизор, но двор музея был погружён в темноту. Надо обзавестись реле, чтобы с наступлением сумерек фонари включались автоматически. Он остановил машину и потянулся к бардачку за фонариком, но оказалось, он оставил его дома. Он включил фары, чтобы найти входную дверь, и в ту же минуту уловил в одном из окон неясное движение. Наверное, это коты сидели на подоконнике и высматривали, когда он появится, а потом спрыгнули вниз и пошли его встречать. Однако, когда он открыл дверь, показалась только Юм-Юм. Коко был где-то в комнатах, откуда слышался его певучий разговор с самим собой, изобилующий разнообразными «мр-р» и «йау».
Квиллер тихонько прошёл в глубь квартиры и увидел, что кот крутится на кухне и водит носом по полу, как ищейка, нюхает в разных местах, словно чувствуя, что где-то здесь уронили какую-то еду. Миссис Кобб, когда готовила, была довольно небрежна. Горсть муки часто пролетала мимо миски, от чересчур энергичного размешивания варево выплескивалось из кастрюли, падали капли с деревянной ложки, брызгал сок из помидоров. Но сейчас пол был чистым и свеженатёртым. Коко шёл по едва уловимым остаткам запаха, он явно выслеживал нечто известное ему одному и комментировал свои находки.
Переодевшись, Квиллер решил ещё раз попытаться прослушать запись «Отелло». Сиамцы уселись вместе с ним в гостиной, но при первых мощных аккордах вылетели из комнаты и всю сцену бури просидели в укрытии. В одном месте им показалось, что можно потихоньку вернуться, но тут зазвучали трубы, и коты снова исчезли.
Как раз когда торжествующий Отелло выходил к толпе с радостной вестью, зазвонил телефон. Квиллер пробормотал нечто неразборчивое по адресу звонившего, приглушил звук и пошёл к телефону, стоявшему в спальне.
– Наша контора весь день пыталась с вами связаться, Квилл, – сказал добродушный поверенный, который вёл юридические дела Фонда Клингеншоенов. – Как поверенные миссис Кобб, мы бы хотели, чтобы в четверг утром вы присутствовали при оглашении её завещания.
Квиллер с лёгким раздражением фыркнул в усы:
– У вас есть основания полагать, что мне стоит прийти?
– Я уверен, что вам это будет небезынтересно. Помимо имущества, завещанного семье, она хотела оставить память о себе своим друзьям. Приходите в четверг в одиннадцать часов утра ко мне в кабинет.
Квиллер без большого энтузиазма поблагодарил и вернулся к «Отелло». Он следил за ходом сюжета по английскому либретто и теперь потерял нужное место и не мог ничего понять. Он перемотал пленку и нажал на воспроизведение. Сиамцы снова разыграли свою нелепую пантомиму с поспешным бегством и незаметным возвращением, это становилось похоже на игру. На этот раз ему удалось прослушать вплоть до сцены, открывающей второе действие. Не успел злодей Яго начать своё полное ненависти Credo, как… опять зазвонил телефон. И снова Квиллер потащился в спальню.
– Мистер Квиллер, у вас свет горит, – сказал женский голос.
Он всё ещё был погружен в оперу и не сразу понял. Свет? Какой свет? Во дворе?
– Фары! – завопил он. – Спасибо. Кто это говорит?
– Кристи, с фермы Фагтри. У меня из окна наверху виден ваш двор.
Ещё раз поблагодарив её, он ринулся на улицу выключать фары. Яркий луч света стал бледно-жёлтым, и он понял, что сел аккумулятор. Так оно и было: мотор заводиться не захотел. Откинувшись на водительское сиденье, Квиллер подвёл итог. Гаражи здесь закрываются в девять часов. Сейчас уже больше полуночи. Похороны утром в десять тридцать. Костюм надо забирать в девять. Аккумулятор сел.
Оставалось только одно. Это было единственным возможным решением, каким бы неприятным оно ему ни казалось.
ШЕСТЬ
В среду рано утром Квиллер, сжав зубы и проглотив свою гордость, позвонил в домик, стоявший в начале улицы Чёрного Ручья. Надо выбрать правильный тон, решил он: не слишком дружелюбный – что вдруг так сразу? – не слишком извиняющийся, но чуть теплее, чем раньше; дать понять, что он попал в безвыходное положение, – так можно будет скрыть ощущение неловкости.
– Мистер Бозвел, – сказал он, – это Квиллер. У меня серьёзная проблема.
– Чем могу помочь? Я с большим удовольствием. Почту за честь, – прогремел голос, так что чуть не лопнули барабанные перепонки.
– Я вчера вечером позабыл выключить фары, и теперь моя машина не заводится. Вы не сможете мне помочь подзарядиться?
– Запросто. Сейчас заскочу.
– Жаль, что мне приходится беспокоить вас так рано, но в девять часов мне надо быть в Пикаксе… готовиться к похоронам.
– Нет проблем.
– Расходы я вам, конечно, возмещу.
– Даже и не думайте! Соседи для того и существуют – помогать друг другу. Буду в один момент.
Квиллер ненавидел эту слащавую сентиментальность и уповал на то, что от него всё-таки не потребуют услуга за услугу как-нибудь вечером посидеть с ребенком, пока они поедут смотреть кино в Пикакс.
Вытерпев, хотя и не без труда, поток дружеских излияний Бозвела, Квиллер искренне, но не слишком бурно поблагодарил его. По дороге в Пикакс он подумал, что не помешало бы что-нибудь подарить Бозвелу, раз уж он отказался от денег. Бутылку вина? Коробку конфет? Цветок в горшке? Мягкую игрушку для Пупси? Игрушку он сразу отверг: это будет слишком по-свойски, это неправильно поймут, и Пупси начнёт слоняться вокруг, задавать вопросы, захочет погладить «кисок». Ещё чего доброго станет называть его «дядя Квилл».
Проезжая ферму Фагтри, он вспомнил, что неплохо было бы отблагодарить и Кристи Уоффл. Конфеты? Цветок в горшке? Бутылку вина? Он даже не видел эту женщину. Судя по голосу, она молода и энергична. Наверняка у неё есть дети, но сколько им лет? Есть ли у неё муж? Если есть, то почему он не подстригает траву? Вряд ли они богаты. Перед домом уже стоял неизменный пикап, подготовленный к похоронам. Когда Квиллер приехал к Скотту, он все ещё пребывал в затруднении. Корзину фруктов? Мороженую индейку? Бутылку вина?
Квиллер забрал свой тёмно-синий костюм и помчался к себе в квартиру над гаражом. Через Пикакскую площадь к Старой Каменной Церкви уже стекался народ. Движение шло в обход, машины, участвовавшие в похоронной процессии, уже выстраивались по четыре в ряд, а парк был забит зеваками. Поспешно одеваясь, он нашёл чёрные ботинки, белую рубашку и тёмные носки, но все галстуки у него были с красными полосками, или в красную клетку, или просто красные, значит, нужно мчаться обратно к Скотту за подходящим галстуком.
Когда наконец он пришёл в церковь, одетый как положено, он увидел на посту три поколения гробовщиков Динглбери: старый Адам стоял в притворе, прислонившись к стене, его сыновья умело и незаметно отдавали последние мелкие распоряжения, а внуки выстраивали процессию. В церкви величественными аккордами вздыхал орган, на скамьях не осталось свободного места, перед алтарем были сложены розовые цветы, а в розовом гробу, лежала Айрис Кобб в своём розовом замшевом костюме. Наверное, именно так она бы и хотела прощаться с Пикаксом. Внешне всегда скромная, она болезненно ценила внимание и одобрение людей. Квиллер порадовался за свою бывшую квартирную хозяйку, свою бывшую экономку, верного друга, готового всегда прийти на помощь, – за ту, что снискала у всех такое уважение.
После похорон в отдельном кабинете ресторана «У Стефани» состоялся скромный ланч. Разговор шёл в минорном ключе – гости старались говорить только то, что положено в таких случаях, роняли какие-то слова утешения, вежливо и печально выражали свои сожаления и погружались в ностальгические воспоминания.
Первым сменил ход беседы Деннис Гаф. Он сказал:
– Я познакомился здесь с очень хорошими людьми. Неудивительно, что моя мать была так счастлива, живя в этом городе! Я, пожалуй, не прочь переселиться в Мускаунти.
– Айрис бы этому невероятно обрадовалась, – сказала Сьюзан Эксбридж.
– Не знаю только, как Шерил отнесётся к такой идее. Это так далеко. Как тут со школой?
– Благодаря Фонду К. мы смогли расширить помещение, пересмотреть программу и нанять ещё нескольких учителей, – ответила Кэрол Ланспик.
– Фонду К.?
– Так мы между собой называем Мемориальный фонд Клингеншоенов.
