Кровь и черника - Алексей Александрович Кротов
– Да пожалуй, нет, Еремей Галактионович, – блеснул тем, что запомнил имя-отчество следователя Рулеткин. – Разве что, только…
– Да?…
– Ну вот за день до убийства она со своей культурной знакомой, ну той, что была с ней в лесу в день ее гибели, постарше, они кажется вместе работали, прогуливалась по реке, а я ловил рыбу в камышах, не знаю, видели ли они меня, но не в этом дело…
– А тогда в чем же? – с мягким любопытством, как опытный рыбак, Макушкин стал аккуратно вытягивать свою добычу на поверхность.
– Ну, они обсуждали какой-то клад и говорили что-то про необходимость достать недостающие куски какой-то карты.
Глава 9
Кладоискатель и пресса
Николай Валерьевич завтракал. Вскипятив воду для чая на разведенном около палатки костре и сварив пару яиц, Дымин дополнил трапезу сыром и консервированной скумбрией. Насытившись хлебом насущным, кладоискатель обратился к дарам и красотам природы. Часов в девять утра, взяв корзинку и пакет, Николай Валерьевич отправился по грибы-ягоды, с мечтательным удовольствием наслаждаясь окружающим пейзажем и слушая утреннее пение птиц и звон цикад, которых многие отождествляют с кузнечиками, что на самом деле не верно.
Стройные изгибы реки Крутой, причудливые рельефы околополянских холмов, густые ельники, изящные березняки, пышнолиственные папоротники так и просились, с точки зрения не чуждой романтики душе Дымина, на полотна Левитана, Венецианова, Шишкина, а возможно, и зарубежных корифеев пейзажной живописи.
Собрав небольшую, но вполне достаточную для пополнения съестных припасов коллекцию лесных даров, ценитель природы через час с небольшим возвратился к своей палатке с ощущением абсолютной гармонии и умиротворенности. Продержаться в этом нирванном состоянии ему удалось минут десять, после чего несносные мысли вернули его на грешную землю к безжалостной равнодушной действительности. Прежде, чем продолжить наше повествование, обратим внимание читателя на то, что помимо красот природы и даров леса Николай Валерьевич любил также деньги и, надо сказать, – отнюдь не платонически! Отправляясь на поиски карты и, соответственно, клада, он рассчитывал добиться успеха мирными средствами, например, путем переговоров. Однако, теперь ситуация осложнилась, и надо было думать, как и что говорить, если придется, конечно, помимо его воли, общаться с милицией, расследующей убийство.
* * *
Алла Дмитриевна Васильева, журналистка из Санкт-Петербурга, не рискнула, следуя примеру Дымина, жить на природе в походных условиях. Воспользовавшись подсказкой своей знакомой, она сняла полдома в Утёсово и приезжала в окрестности Полянска на машине по мере надобности. Чтобы не попасться на глаза и на зубы местным сплетницам и сплетникам, чьи способности и возможности Алла Дмитриевна оценивала по справедливости, то есть довольно высоко, она приезжала в полянские окрестности в объезд мимо деревни Кульково. В отличие от Дымина, ее не очень возбуждали местные красоты. Прежде всего, она блюла свою выгоду и озабочена была интересами своего работодателя – газеты «Смена», в штате которого она имела честь состоять.
Больше всего в сложившейся ситуации Аллу Дмитриевну беспокоил тот факт, что ее наверняка видели в лесу, а значит могли сообщить об этом в милицию. Конечно, знать ее в лицо вряд ли кто-то мог, свою популярность, точнее, ее отсутствие, представительница четвертой власти оценивала адекватно. Правда, в этот момент она вовсе не расстраивалась, что ее не узнавали.
– Да, – пробормотала Васильева, глядя в окно на невзрачное здание утёсовского продовольственного магазина. – Надо бы поговорить с Кирой. Да-да, Кира сейчас именно та, кто мне нужна.
Найдя в записной книжке телефон, она отправилась на почту – звонить Авдеевой в «Лужский листок», одновременно приняв решение поехать в Лугу, даже если не удастся дозвониться.
Глава 10
Показания «свидетелей»
(продолжение)
Совершенно не ожидавший настолько важной информации от уже практически потерявшего в его глазах ценность свидетеля, Макушкин непроизвольно слегка приоткрыл рот. Во все глаза наблюдавшей за следователем Ленке пришло в голову, что туда вполне могла залететь муха, либо, в крайнем случае, комар. Рулеткин же, как казалось, не понял, что сообщил что-то важное.
– Владлен Тимофеевич, – закрыв рот, с уважением обратился к свидетелю следователь. – А что-нибудь еще, связанное с этой картой, они сказали?
Рулеткин охотно принялся копаться в памяти:
– Да вот, пожалуй, припоминаю фразу – «Даже, если мы найдем четвертый кусок…» Ну и всё, потом они ушли, а остался рыбачить.
– А кто их них сказал про четвертый кусок?
– Кажется та, что постарше, – стал вспоминать Рулеткин. – Да, пожалуй, она.
– А что говорила Саврасова?
– Да она больше как-то неопределенно поддакивала.
– Огромное вам спасибо, Владлен Тимофеевич, – с чувством пожимая свидетелю руку и с почтением, на взгляд хозяйки, передавая Рулеткину ручку для подписи протокола, проговорил Макушкин.
– Очень приятно было пообщаться, Еремей Галактионович, – свидетель тоже был сама любезность.
– Да, кстати, – попросил Макушкин, когда оба они уже были на ногах. – Вы, пожалуйста, не распространяйтесь по поводу карты.
– Ну, конечно, – изобразил полное понимание вопроса Рулеткин и, обменявшись молниеносным, не нуждающимся в пояснении взглядом с Ленкой, пьяница номер два ушел.
Тут даже Макушкин все осознал и, вяло проводив взглядом свидетеля, с остатками надежды взглянул на Образцову. Пару секунд он еще подбирал какие-то слова, аргументы, но внимательно изучив честное бесхитростное выражение лица хозяйки штаба расследования, смирился с безнадежностью ситуации.
– Вы к Штеменко? – со здоровым любопытством бодро поинтересовалась Ленка.
Макушкин нашел в себе силы только кивнуть и лишенной упругости походкой оставил главную местную сплетницу с предвкушением скорой работы.
Штеменко встретил Баринова с безразличием, как тому показалось, деланным. Не желая стеснять хозяев, сержант в ожидании следователя отправился околачиваться на улицу.
Перед разговором со Светой Макушкин постарался придать своему лицу как можно более приятное выражение. Он прочистил горло, поправил очки и пригладил бороду.
– Света, скажи, пожалуйста, – тоном, в котором, по мнению его обладателя, уровень ласковости буквально зашкаливал. – Почему ты решила подойти к лежавшей в лесу тетеньке поближе? – поинтересовался следователь.
– Не знаю, наверное, стало любопытно, – ответила Света.
– А рядом с тетенькой ты кого-нибудь видела?
– Рядом нет, – девочка бросила взгляд на мать и когда та ей одобрительно кивнула, Света более уверенно повторила: – Нет.
– А кого-нибудь ты еще видела в тот день в лесу рядом с местом, где лежала тетенька? – продолжал задавать вопросы Еремей Галактионович.
– Там проходила еще одна тетя, а потом прибежали два дяди, ну и папа с мамой.
– Про этих двоих я вам сама расскажу, –
