Агата Кристи - Раз, два – пряжку застегни

– Куда вы направились, когда так внезапно вышли из приемной? – спросил Пуаро.

– Разумеется, на улицу.

– Ага! – Пуаро посмотрел в потолок. – Но никто не видел, как вы выходили, мистер Рейкс.

– А это имеет значение?

– Может иметь. Не забывайте, что вскоре в этом доме кое-кто умер.

– Вы имеете в виду дантиста? – беспечно осведомился Рейкс.

– Да, я имею в виду дантиста, – сурово ответил Пуаро.

Рейкс снова уставился на него:

– Вы что, хотите пришить это мне? Ну так ничего у вас не выйдет. Я только что прочитал отчет о вчерашнем дознании. Бедняга застрелился, потому что напутал с местной анестезией и один из его пациентов умер.

Пуаро проигнорировал это замечание.

– Вы можете доказать, что ушли из дома именно тогда? Кто-нибудь может подтвердить ваше местопребывание между двенадцатью и часом?

Рейкс опять прищурился:

– Значит, вы все-таки пытаетесь повесить это на меня? Полагаю, вас настропалил Блант?

Пуаро вздохнул:

– Простите, но ваше постоянное упоминание мистера Элистера Бланта походит на навязчивую идею. Он никогда меня не нанимал. Меня заботит не его безопасность, а смерть человека, который хорошо выполнял свою работу.

Рейкс покачал головой:

– Сожалею, но я вам не верю. Вы частный детектив Бланта. – Его лицо помрачнело. – Но вам не удастся его спасти. Блант должен уйти – вместе со всем, что он олицетворяет! Старая коррумпированная финансовая система должна исчезнуть – банкиры опутали весь мир своей проклятой паутиной! Их нужно смести! Я ничего не имею против Бланта лично, но он принадлежит к типу людей, который я ненавижу. Самодовольная посредственность! Такого без динамита с места не сдвинешь! Подобные ему утверждают: «Вы не можете разрушить фундамент цивилизации». Не можем? Это мы еще посмотрим! Блант – препятствие на пути к прогрессу, и, следовательно, его нужно устранить. В сегодняшнем мире нет места для таких, как он, – людей, которые обращены к прошлому, которые хотят жить так, как жили их отцы и даже деды! В Англии полным-полно таких закоренелых твердолобых консерваторов – бесполезных символов эры разложения. Да, черт возьми, они должны уйти! Нам нужен новый мир, понимаете?

Пуаро со вздохом поднялся.

– Я понимаю, мистер Рейкс, что вы идеалист, – промолвил он.

– Что, если так?

– Слишком большой идеалист, чтобы волноваться из-за смерти какого-то дантиста.

– Какое значение имеет смерть этого жалкого дантиста? – с презрением осведомился мистер Рейкс.

– Для вас – никакого, – ответил Эркюль Пуаро. – Но она имеет значение для меня. В этом разница между нами.

Когда Пуаро вернулся домой, Джордж сообщил ему, что его ожидает леди.

– Она… хм… немного нервничает, сэр, – добавил он.

Так как леди не назвала Джорджу своего имени, Пуаро оставалось только догадываться на этот счет. Его догадка оказалась неправильной, ибо молодая женщина, быстро поднявшаяся с дивана, когда он вошел, была секретаршей покойного мистера Морли, мисс Глэдис Невилл.

– Пожалуйста, простите, что беспокою вас, мсье Пуаро… Право, не знаю, как мне хватило смелости прийти… Боюсь, вы сочтете это дерзостью с моей стороны… Мне стыдно отнимать время у такого занятого человека, но я чувствовала себя такой несчастной… Конечно, вы сочтете это пустой тратой времени…

Хорошо изучивший англичан, Пуаро предложил чашку чая. Реакция мисс Невилл оказалась именно такой, на какую он рассчитывал.

– Благодарю вас, мсье Пуаро. Правда, я не так давно завтракала, но чашка чая никогда не повредит, не так ли?

Пуаро согласился не моргнув глазом, хотя сам мог отлично обойтись без чая. Джорджу было дано соответствующее поручение, и спустя неправдоподобно краткий промежуток времени перед Пуаро и его гостьей уже стоял чайный поднос.

– Я снова должна перед вами извиниться, – сказала мисс Невилл, успокаиваясь под влиянием благодатного напитка, – но вчерашнее дознание меня очень расстроило.

– Вполне естественно, – мягко произнес Пуаро.

– Конечно, меня не вызывали давать показания. Но я считала, что кто-то должен пойти туда с мисс Морли. Правда, там был мистер Рейли, но я подумала: лучше, чтобы с ней была женщина. Кроме того, мисс Морли не нравится мистер Рейли. Поэтому я сочла своим долгом пойти с ней.

– Это было очень любезно с вашей стороны, – одобрил Пуаро.

– Нет-нет, я просто чувствовала, что должна это сделать. Понимаете, я ведь несколько лет проработала у мистера Морли – его смерть явилась для меня страшным потрясением, а на дознании все выглядело еще хуже…

– Боюсь, это было неизбежно.

Мисс Невилл энергично склонилась вперед:

– Но все было совсем не так, мсье Пуаро!

– Что именно, мадемуазель?

– Ну, того, о чем говорили на дознании, просто не могло произойти! Я имею в виду то, что пациенту будто бы ввели в десну смертельную дозу…

– Вы так думаете?

– Я в этом уверена! Иногда пациенты отрицательно реагируют на наркоз, но это бывает, когда их организм плохо воспринимает анестезирующие средства – особенно при сердечных заболеваниях. Но применение чрезмерной дозы бывает крайне редко. У практикующих дантистов настолько входит в привычку вводить нужное количество препарата, что они делают это автоматически.

Пуаро одобрительно кивнул:

– Я и сам так думаю.

– Понимаете, это ведь стандартная доза. Фармацевт каждый раз приготавливает разное количество лекарства и, конечно, может по рассеянности перепутать дозировку. Или врач, который все время выписывает разные рецепты. Но у дантистов все не так.

– А вы не просили разрешения высказать ваши наблюдения на дознании? – осведомился Пуаро.

Глэдис Невилл покачала головой.

– Понимаете, – неуверенно сказала она, – я боялась… все испортить. Разумеется, я знаю, что мистер Морли на такое не способен, но люди могли подумать, что он… что он сделал это намеренно.

Пуаро кивнул.

– Вот почему я пришла к вам, мсье Пуаро, – продолжала Глэдис. – С вами это… ну, не будет официальным. Кто-то должен понять, насколько неубедительно все это выглядит!

– Но никто не хочет этого понимать, – заметил Пуаро.

Девушка озадаченно уставилась на него.

– Мне бы хотелось, – сказал Пуаро, – узнать побольше о телеграмме, которой в тот день вас вызвали из города.

– Понятия не имею, что и думать об этом, мсье Пуаро. Это кажется таким странным. Ведь телеграмму мог прислать только человек, который все знал обо мне и тете – где она живет и тому подобное.

– Да, выглядит так, будто ее прислал один из ваших близких друзей или кто-то, живущий с вами в одном доме и все о вас знающий.

– Никто из моих друзей никогда бы такого не сделал, мсье Пуаро.

– А у вас нет никаких предположений на этот счет?

Девушка колебалась.

– Когда я узнала, что мистер Морли застрелился, – медленно произнесла она, – то сперва подумала, не мог ли он прислать эту телеграмму.

– Вы имеете в виду – чтобы убрать вас из дома, дабы вы не помешали его намерениям?

Глэдис кивнула:

– Но это выглядит неправдоподобно, даже если представить, что он в то утро и собирался покончить с собой. Все это действительно очень странно. Фрэнк – мой друг, вы о нем знаете – сначала заподозрил, что я хотела уехать с другим мужчиной. Как будто я на такое способна!

– А есть другой мужчина?

Мисс Невилл покраснела:

– Конечно, нет. Но Фрэнк в последнее время очень изменился – стал таким мрачным и подозрительным. Все из-за того, что он потерял работу и не мог найти другую, – болтаться без дела плохо для мужчины. Я очень беспокоюсь о Фрэнке.

– Значит, он расстроился, не застав вас в тот день?

– Да. Понимаете, Фрэнк пришел сообщить, что нашел новую хорошую работу – за десять фунтов в неделю. Ему не терпелось мне об этом рассказать. Думаю, Фрэнк также хотел, чтобы об этом узнал мистер Морли, так как он очень обижался, что мистер Морли не ценит его по заслугам. К тому же Фрэнк подозревал, что мистер Морли пытается настроить меня против него.

– Что соответствовало действительности, не так ли?

– Да, в какой-то степени. Конечно, Фрэнк много раз терял работу и, возможно, не принадлежит к тем, кого называют «солидными». Но теперь все будет по-другому. По-моему, при благотворном влиянии можно многого добиться, не так ли, мсье Пуаро? Если мужчина чувствует, что женщина в него верит, он постарается соответствовать ее мнению о себе.

Пуаро вздохнул, но не стал возражать. Он слышал сотни женщин, приводящих те же аргументы с той же слепой верой в спасительную силу женской любви. Один раз из тысячи, цинично подумал Пуаро, эта вера может оправдаться.

– Мне бы хотелось познакомиться с вашим другом, – сказал он.

– Я была бы этому только рада, мсье Пуаро. Но Фрэнк теперь свободен только по воскресеньям. Все остальные дни он в деревне.

– Ах да, на новой работе. Кстати, что это за работа?

– Ну, я точно не знаю, мсье Пуаро. По-моему, что-то по секретарской линии. Или в каком-то государственном учреждении. Я только знаю, что должна посылать письма на лондонский адрес Фрэнка, откуда их пересылают ему.