Гарольд Шехтер - Разговорчивый покойник. Мистерия в духе Эдгара А. По
А теперь, леди и джентльмены, я готов предоставить возможность нескольким счастливчикам из зала самим испытать чудесное действие этого газа. Можете не сомневаться, это абсолютно безопасно. Дыша им, вы не причините своему организму никакого вреда. Конечно, я не могу гарантировать, что ваше достоинство не претерпит ни малейшего ущерба. Известно, что люди ведут себя весьма по-разному под его воздействием. Зато, – закончил он, энергично подмигивая, с лукавой, заговорщицкой улыбкой, – все остальные повеселятся!
Пока публика одобрительно пофыркивала, Марстон попросил выйти желающего. Мгновенно поднялось несколько рук. Зорким глазом окинув толпу, Марстон выбрал молодого джентльмена, который мгновенно вскочил с места, широкими шагами прошелся перед залом и запрыгнул на сцену. После того как он назвался Робертом Джиллреем, Марстон попросил его сесть в кресло. Затем он подошел и встал прямо над молодым человеком, зажав портфель под мышкой. После чего юному Джиллрею было велено взять длинный шланг с наконечником и приложить его ко рту. Как только он это сделал, Марстон свободной рукой моментально зажал молодому человеку нос, одновременно сжав раздувшиеся мехи локтем.
Последовавшее за тем зрелище оказалось увеселительным, как и предполагал Марстон. Вдохнув газ, молодой человек через несколько секунд сорвал с себя пиджак и ничком бросился на сцену, изо всей мочи колошматя по дощатым подмосткам и корчась от такого безумного смеха, что весь зал, включая нас с Сестричкой, настроился на самый веселый лад. Еще трое желающих, все мужчины, проследовали за Джиллреем на сцену. Каждый реагировал на газ по-своему, но одинаково буйно: первый встал на четвереньки и стал взбрыкивать и кричать как осел, второй выделывал пируэты, как прима-балерина, третий же то забирался на кресло, то соскакивал с него, беспрестанно почесывая себя под мышками и производя резкие, гортанные звуки, точь-в-точь как орангутанг с острова Борнео.
– Что ж, друзья мои, – сказал Марстон после того, как последнего молодого человека, все еще почесывающегося и порыкивающего, увел со сцены его приятель, – судя по всему, газа у меня осталось только на одного человека.
– Дайте мне! Мне! – раздался крик из переднего ряда. Посмотрев налево, я увидел, что восклицание исходит от молодой женщины, Эльзи, которая, как я понял из предыдущих замечаний, служила у дядюшки четырех молодых подружек. Приподнявшись в своем кресле, она энергично размахивала рукой.
– Господи, Эльзи! – воскликнула старшая из сестер. – Ради всего святого, что ты делаешь?
– Хочу порезвиться! – ответила та. – Мне так редко приходится выбираться в свет, что я хочу позабавиться от души!
Молодой женщине удалось привлечь внимание доктора Марстона, и он пригласил ее на сцену. Пока она пробиралась между рядов, Лиззи повернулась к своей младшей сестре Мэй и сказала отчасти испуганно, отчасти с каким-то благоговейным трепетом:
– Я бы скорей умерла, чем поднялась на эту сцену!
– Надеюсь только, – ответила последняя, – что она не сделает ничего усмирительного.
– Уморительного, глупая ты гусыня, – сказала Луи. – А по мне так это просто здорово. Пусть покажет всему миру, что девки не хуже мужиков.
К этому моменту бесстрашная молодая женщина уже взошла на сцену и встала перед доктором Марстоном. Вплоть до этой минуты мне удавалось разглядеть ее лишь отчасти. Теперь я увидел, что это была невысокая женщина довольно крепкого сложения, но оттого не менее привлекательная. Хотя чертам ее недоставало утонченной изысканности – высшего проявления женской красоты, которым так щедро была наделена моя дорогая жена, – от нее исходила аура грубой жизненной силы, придававшая ей своеобразное очарование.
– Как твое имя, дитя? – спросил дантист.
– Эльзи Болтон, – ответила она. – Я служанка в доме у мистера Сэмюеля Мэя.
– Что ж, мисс Болтон, приготовьтесь к неизведанным ощущениям. Очень скоро вы перенесетесь в новые, упоительные чертоги.
Поскольку молодая женщина внимательно следила за предыдущими участниками, дальнейших наставлений ей не потребовалось. Она быстро опустилась в кресло, пока доктор Марстон становился перед ней, причем так близко, что брюки его слегка терлись о подол ее простенького муслинового платья. Едва он протянул ей шланг, она мягко взяла его одной рукой и обхватила губами, одновременно выжидающе глядя на доктора снизу вверх ярко горящими глазами.
Хоть я и видел эту процедуру уже четыре раза, глядя, как ее исполняет хорошенькая молодая женщина, я испытал смутную неловкость, причин которой был не в силах объяснить. Как только мистер Марстон вынул шланг у нее изо рта, голова молодой женщины откинулась на спинку кресла. Низкий сладострастный вздох, чем-то схожий с кошачьим мяуканьем, вырвался из ее полуоткрытых губ. Ее правая рука, которую она поднесла к горлу, стала соскальзывать вниз, к коленям, медленным, ласкающим движением.
Крайне встревоженный, доктор Марстон моментально бросил пустой баллон на сцену, наклонился и, схватив молодую женщину за плечи, стал легонько ее потряхивать, словно чтобы вывести из транса.
– Мисс Болтон, мисс Болтон, – повторил он. – С вами все в порядке, милочка?
– Мммммммм, – раздался ответ. – Просто замечательно.
Тут случилось нечто столь ошеломительное, что у всего зала вырвался дружный вздох изумления: внезапным жалящим движением змеи из вида Uipera5 молодая женщина обеими руками обхватила голову дантиста, одним неистовым рывком притянула ее к себе и поцеловала Марстона прямо в губы!
Схватив мисс Болтон за запястья, Марстон не без труда освободился от ее хватки. Выпрямившись, он повернулся к залу; его лунообразное лицо побагровело.
Выдавив из себя улыбку, он сказал:
– Слава Богу, миссис Марстон сегодня нет. Она такая ревнивая.
Однако, несмотря на все попытки разрядить ситуацию, вид у него был смятенный.
Мисс Болтон между тем поднялась с кресла и теперь медленно кружилась по сцене, словно вальсируя под слышную ей одной мелодию.
Прямо передо мной Лиззи ссутулилась в кресле, спрятав голову в плечи.
– Ох, Анна, сделай что-нибудь, – сказала она.
Кивнув, старшая из сестер встала. Теперь я увидел, что это полноватая, но исключительно привлекательная барышня лет пятнадцати-шестнадцати.
– Извините, – несколько раз учтиво обратилась она к зрителям в соседних креслах и, добравшись до конца ряда, пошла по проходу к сцене.
– Вижу, одна из подруг мисс Болтон пришла за ней, – сказал Марстон при виде Анны, в голосе его явно слышалось облегчение. Благодарю вас всех, леди и джентльмены, за то, что пришли сегодня в наш театр, и не сомневаюсь, что наша программа позволила вам провести несколько часов с удовольствием и не без пользы.
Ответив глубоким поклоном на овации публики, Марстон приблизился к молодой служанке, которая все еще томно танцевала под неслышную музыку, и, взяв ее за руку, направил к лесенке в дальнем конце сцены, у которой ее ждала Анна.
Взволнованно гудя под впечатлением только что увиденного, публика, а вместе с ней и мы с Сестричкой, потянулась к выходу. Когда мы наконец очутились в просторном выставочном зале, я увидел, что стол, на котором громоздится кипа книжек доктора Марстоиа, расположен прямо у входа в театр. За ним сидел молодец с необычайно кустистыми бровями и сверхпышными усами, выкрикивавший:
– Купите книгу величайшего эпического поэта нашего времени! «Денталогия» доктора Ладлоу Марстона! Более ста страниц! Богато проиллюстрирована гравюрами, изображающими строение зубов, заболевания десен, а также содержит редкие артефакты из личной коллекции доктора Марстона! Всего за пятьдесят центов!
– Ну и потеха! – воскликнула Сестричка, когда мы ненадолго остановились возле стола. – Ты видел лицо доктора Марстона, когда эта молодая женщина его поцеловала? Прямо как перезрелый помидор.
– Верно, его смущение показалось мне не менее сильным, чем его удивление. Надо полагать, мисс Болтон первой отреагировала так на его газ.
– Необыкновенно, – сказала Сестричка. – Я считала, что веселящий газ просто заставляет людей вести себя глупо.
– Это распространенное заблуждение, – ответил я. – Его эффект заключается в том, что те, кто вдыхает его, ведут себя в соответствии с основными чертами своего характера. Многие под его воздействием становятся чрезмерно веселыми. Однако известно, что другие делаются вялыми, напыщенными или даже воинственными – вплоть до буйства. Судя по всему, мисс Болтон необычайно предрасположена к любовным утехам.
– Хм-м-м-м, – промурлыкала Сестричка. – Интересно, что случилось бы со мной.
– Учитывая твою серафическую природу, – ответил я, – не сомневаюсь, что ты тут же выпростала бы крылья и стала порхать по залу.
– Ах, Эдди, какой ты глупый, – сказала Сестричка, обворожительно рассмеявшись.
