Неизвестен Автор - Тайна башни (сборник)

Молодой юрист взял завещание, удостоверился в неприкосновенности печатей и открыл его.

— Извещаю вас, господа, о последней воле погибшего столь ужасным образом барона фон Росла, а именно:

«Майнц, 28 Декабря 19…

Будучи в здравом уме и твердой памяти, я в нижеследующем излагаю мою последнюю волю, в присутствии моего старого друга, юстиции советника, доктора Готоп.

Я назначаю единственным наследником всего моего состояния моего племянника, Фрица Ротмана, местопребывание которого мне в настоящее время известное.

Мой второй, младший племянник, поручик Курт фон Росла, совершенно лишается наследства в виду его легкомысленного, не одобряемого мною образа жизни.

Наследнику Ротману вменяется в обязанность заботиться постоянно о моей могиле и выплачивать моей долголетней экономке, вдове Лаврентии Бахмейер, урожденной Вебер, личную ренту в 600 марок ежегодно до её смерти.

Молодой юрист выразительно отчеканивал каждое слово завещания.

Теперь он сложил документ и передал его заведующему конторой.

— С остальными необходимыми формальностями мы сейчас же покончим, господин Крейзерт.

В этот момент открылась дверь из кабинета юстиции советника.

В нее вошли двое мужчин, которые медленно и торжественно приблизились.

Это были юстиции советник д-р Готоп и Шерлок Холмс.

— Только что прочитанное завещание подложно! Совершивший подлог находится в нашей среде!

Сыщик произнес эти слова с силой и как страшное обвинение.

Каждое слово звучало осуждением.

Заведующий конторой отступил на шаг; он крепко прижал к себе портфель с документом, сулившим ему богатство и власть.

Сновидение ли издевалось над ним? Или все это есть страшная правда?

Перед ним стоял, мертвенно-бледный, но живой, тот, который должен был сегодня лежать в своей комнате холодный и окоченевший.

Шерлок Холмс смерил Крейзерта строгим и осуждающим взглядом.

— Заведующий конторой Крейзерт, вы подошли к концу ваших злодеяний. Многое вам удавалось. Но последнее, самое ужасное, не совершилось. Юстиции советник ещё вовремя избег удара вашего соучастника Ротмана. Невинному поручику фон Росла теперь будет возвращена свобода. Теперь настал час расплаты — око за око, зуб за зуб, кровь за кровь! — Гарри Тэксон, исполни свой долг!

Крейзерт не двигался, он даже не оглянулся, когда помощник сыщика быстро надел ему наручники. Отталкивающе безобразное лицо его не изменилось — только глаза сверкали и вся гнусность этого человека-чудовища отражалась в этом взгляде.

Сыщик обратился к юстиции советнику.

— Многоуважаемый господин юстиции советник, моя работа здесь окончена, через несколько минут прибудет полиция и отведет преступника. Премного обяжете меня, если вы немедленно приметесь за розыски подлинного завещания, а затем я прошу вас доставить столь несправедливо отнятую свободу томящемуся в подследственном аресте поручику фон Росла, еще ничего не знающему о происшедшем.

Затем он обратился к Ирене фон Рудлов.

— Милостивая государыня, вы, вероятно, не раз про себя бранили Шерлока Холмса, который не показывался и не подавал никаких признаков жизни. Мне не нужно указывать на причины такого поведения в виду наличности свершившихся фактов. Я — человек дела, а не слов, я обещал вам мое содействие и сдержал свое слово. Господа, имею честь кланяться!

Прежде чем присутствовавшие собрались что-нибудь ответить и высказать благодарность, Шерлок Холмс вышел из комнаты вместе со своим помощником Гарри Тэксоном.

Поезд в Висбаден был готов к отходу. Большинство путешественников уже разместилось, на перроне стояла только ещё маленькая группа — сыщик Шерлок Холмс со своим путником, и жених с невестой.

— Словами я не могу выразить мои чувства, мистер Холмс, — но я обещаю вам, что мои дальнейшие поступки явят вам доказательство того, что вы доставили помощь достойному.

Знаменитый сыщик крепко пожал руку поручика фон Росла.

— Вам и вашей невесте желаю всего наилучшего!

Оба путешественника еле успели вскочить в вагон. Кондуктора с треском захлопывали дверцы, раздался свисток и поезд ушел.

Гордо выпрямившись и близко прижавшись друг к другу, жених с невестой покинули вокзал. Они избавились от недостойного подозрения и оскорбительных злословий, благодаря благородному и дельному вмешательству знаменитого сыщика Шерлока Холмса.

Следствие выяснило, что Шерлок Холмс ни на йоту не ошибся в своих предположениях.

Юстиции советник за несколько лет до этого составил текст завещания чудака-барона.

Старый барон назначил своим единственным наследником своего племянника фон Росла. Вместе с тем в завещании было указано, что пропавший без вести племянник Фриц Ротман лишается наследства вследствие своего беспутного образа жизни.

Негодяй, служащий у юстиции советника, заведующий конторой Крейзерт, в руки которого попало завещание, возымел дьявольское намерение утолить свою жажду денег и власти. Ему представилась возможность сделаться богатым человеком в течение одной лишь ночи.

Он тайком навел справки о местожительстве пропавшего без вести; его розыски увенчались успехом, он нашел искомого и посвятил его в свои планы.

Угрызений совести не пришлось устранять у опустившегося родственника барона. Жизнь потрепала его так сильно, что он уж лишился способности тонко чувствовать.

В его лице Крейзерт нашел бесподобного соучастника, которого погубило безрассудное влечение к алкоголю, причем он страшно любил коньяк.

Оба начали действовать систематически. Сначала был убит старик Росла.

Завещание, назначавшее Курта фон Росла единственным наследником, уже давно было скрыто и заменено подложным документом, указывавшим на Фрица Ротмана, как на единственного наследника. Документ этот был изготовлен таким образом, что не было ни малейшего повода сомневаться в его подлинности.

Главное же препятствие должно было быть устранено путем совершения преступления.

Нужно было убрать того, кто в свое время укажет подлинное завещание, именно юстиции советника Готопа.

Случай содействовал преступникам. Готоп должен был отправиться в неотложную деловую поездку, и потому поручил своему постоянному заместителю, адвокату Кариусу, вскрытие завещания. Последний, человек молодой, не имел понятия о содержании завещания.

Устранение юстиции советника казалось делом несложным, так как старый холостяк жил и спал один. Его полуглухая экономка ночевала в комнате, расположенной сторону двора и потому не могла считаться помехой.

Совершение преступления было поручено Ротману. Он вечером прокрался в квартиру Крейзерта, снабдившего его поддельными ключами с тем, чтобы убить спящего таким же образом, как был убит миллионер. Он должен был перетащить труп в кабинет и взять ключ с собой.

Экономка должна была придерживаться мнения, что её барин отправился в поездку.

После всего этого преступники намеревались совершенно свободно получить наследство, а затем, согласно предварительному уговору, скрыться в забалканских государствах.

К счастью, своевременное вмешательство Шерлока Холмса заставило рухнуть все эти тонко задуманные планы злодеев.

Завещание каторжника

— Стой! — крикнул рослый турист, только что прибывший по железной дороге в Венецию, обращаясь к своему молодому спутнику. — Не садись на катер, возьмем лучше гондолу и поедем вверх по Каналу Гранде. Смотри, вон уже зажигают фонари на водяной улице, и луна восходит прямо над островом Сан-Джорджио. Это будет великолепная поездка, Гарри, именно так, как обыкновенно мечтают о поездке на гондоле в Венеции!

Он дал знак, и одна из гондол стрелой подлетела к ним.

— К площади Св. Марка! — приказал более пожилой турист. — Подъезжайте к Пиацетте.

— Слушаюсь, синьор, — ответил гондольер, становясь на высокую корму своей гондолы и начиная своим единственным веслом грести и править в одно и то же время.

Была ранняя осень, воздух был нежный и теплый, луна проливала свой серебряный свет на широкий канал, по обеим сторонам которого непосредственно возвышались мраморные дворцы.

Старая, поблекшая роскошь! Дворцы, выстроенные несколько веков тому назад из белых и розовых мраморных глыб, со сверкающими, как кружева, башенками, ныне представляли собою картину разрушения.

Отверстия для окон были просто-напросто заколочены досками на карнизах, тонкие мраморные зубцы которых когда-то были выломаны бурей, никто не производил исправлений, — словом, от прежнего великолепия, вызывавшего во времена владычества дожей удивление всего мира, остались только грустные, хотя и прекрасные обломки.