Джон Карр - Мои покойные жёны
В темноте стало еще труднее дышать. Но при слабом свете за окном можно было разглядеть силуэт старшего инспектора, упиравшегося кулаками в подоконник. Повинуясь импульсу, Деннис и Берил Уэст подбежали к нему.
К Деннису наконец вернулась способность ориентироваться. Фасад паба, очевидно, был обращен к Сент-Мартинс-Лейн, а эта комната находилась на южной стороне. Выходит, они вернулись назад и сейчас смотрели на служебный вход театра «Гранада» по другую сторону мощеного переулка шириной не более пятнадцати футов.
— Видите ее? — спросил Мастерс. — Знаете, кто это?
Лампа над служебным входом осветила облупившуюся зеленую краску на двери, когда та распахнулась и в проеме появилась женщина без шляпы в сером макинтоше, выходящая из театра.
Движения ее казались нервными и возбужденными. Она быстро посмотрела сначала налево, потом направо, словно была не уверена, в какой стороне находится Черинг-Кросс-роуд. Свет падал на ее светло-рыжие волосы. Судя по тому, что удалось разглядеть среди теней, женщину нельзя было назвать хорошенькой, и все же она привлекала к себе внимание. В ее голубых глазах светилось нечто среднее между страхом и триумфом.
— Это Милдред Лайонс, — снова заговорил Мастерс. — Прошу прощения.
Старший инспектор повернулся и побежал к двери. Они услышали, как он шарит в темноте, ища ключ.
Берил нащупала руку Денниса и стиснула ее. Рыжеволосая женщина, быстро обернувшись, закрыла за собой дверь. Сквозь грязное стекло они видели, как она быстро зашагала в направлении Черинг-Кросс-роуд.
У мусорного бака, чья крышка дребезжала, замяукала кошка. Г. М. выругался. Берил прижималась к Деннису, словно в поисках защиты. Обняв девушку за плечи, он почувствовал, как дрожит ее тело.
— Я начала это, — прошептала она. — Это моя вина. Но теперь я боюсь… — Берил повысила голос. — Я боюсь!.. Боюсь!..
Глава 7
Телеграмма гласила:
«ВЕРНУЛАСЬ ИЗ АМЕРИКИ ВЧЕРА ТЧК ПЫТАЛАСЬ ТЕБЕ ДОЗВОНИТЬСЯ НО ТЕБЯ НЕ БЫЛО ТЧК МОЖЕШЬ ПОЕХАТЬ СО МНОЙ В ОЛДБРИДЖ ЗАВТРА В ПЯТНИЦУ ПОЕЗДОМ В ЧАС ДНЯ С ЛИВЕРПУЛЬ-СТРИТ? СЛУЧИЛОСЬ НЕЧТО УЖАСНОЕ ТЧК БЕРИЛ».
Деннис Фостер обнаружил телеграмму в своем почтовом ящике, вернувшись домой вечером в четверг 4 октября.
Прошел почти месяц после того вечера в пабе. Отсутствие новостей, за исключением одного неприятного инцидента, все сильнее беспокоило Денниса. Он пытался справиться с этим, сосредоточившись на работе, которой хватало с избытком. Мистер Макинтош, старший партнер почтенной фирмы, основанной в 1741 году, приближался к преклонному возрасту.
Прочитав телеграмму Берил, Деннис сначала подумал, что не сумеет выполнить просьбу. Пятница обещала быть тяжелым днем. Его голова гудела от количества предстоящей работы. Но искуситель шептал ему, что у него есть два способных ассистента. Если он сможет распределить между ними работу к концу завтрашнего утра, то успеет на поезд в час.
Но хотя Деннис чудом поймал такси, он едва не опоздал на поезд и пробрался через барьер на вокзале Ливерпуль-стрит, прижимая к себе саквояж, когда состав уже тронулся.
Помчавшись по перрону, он увидел Берил, высовывающуюся из окна вагона первого класса и бешено размахивающую руками. Прибавив скорости, Деннис вскочил в вагон, захлопнул за собой дверь и остановился в коридоре, тяжело дыша и глядя на Берил. К его удивлению, вагон был почти пуст.
— Здравствуй, Берил, — переведя дух, заговорил Деннис.
— Привет, дорогой.
— Ты отлично выглядишь. Поездка была приятной?
— Да, спасибо. Я хорошо питалась, но еды было слишком много. И я купила кое-какую одежду.
— Надеюсь, премьера на Бродвее имела успех?
— Боюсь, что нет. Критики разнесли пьесу в пух и прах. Но я это предвидела, да и вообще это не имеет значения.
По правде говоря, Берил выглядела не так уж хорошо. Нарядный зеленый костюм оттенял бледное виноватое лицо. Прядки гладких мягких волос трепетали у щек в такт покачиванию вагона.
— Деннис, — снова заговорила Берил, глядя в окно коридора, — что происходило, пока меня не было?
— Понятия не имею. Я думал, ты знаешь.
— Ты виделся с Брюсом?
— Нет.
— Почему?
— Ну… я не хотел казаться любопытным.
— Ох, Деннис! — Она с упреком посмотрела на него. — Ведь Брюс твой друг. Едва ли ты показался бы ему любопытным… А мистера Мастерса ты видел?
— Один раз говорил с ним по телефону.
— Ну?
— Похоже, сэр… давай будем называть его Г. М., как все называют. Похоже, Г. М. дал Мастерсу строгое указание держаться подальше от Брюса. Но у Мастерса вскоре появился предлог позвонить Брюсу, как раз перед отъездом того из города, хотя полиции он по-прежнему ничего не сообщил. Помнишь тот вечер в развлекательном центре и пабе?
— Еще бы! Брюс так и не пришел обедать в «Айви». Я даже не смогла с ним попрощаться.
«Должно быть, обед получился невеселый», — подумал Деннис, но тут же отогнал эту мысль.
— Той же ночью, — продолжал он, — произошло ограбление машинописного бюро «Этель Уитмен и компания» на Бедфорд-стрит. Кто-то украл единственный экземпляр пьесы о Бьюли.
— Вот как? — странным тоном отозвалась Берил.
— Но Г. М. распорядился держать это в строгом секрете, так что в газеты ничего не попало, а все осведомленные, включая Брюса, обещали держать язык за зубами.
— Что сказал Брюс, когда услышал об этом?
— Смеялся и заявил, что это не имеет значения. Но послушай! Что ты хотела мне рассказать? Твоя телеграмма…
Послышался гудок локомотива. Берил открыла новую блестящую сумочку, достала скомканную записку и протянула Деннису. Это был отпечатанный в типографии бланк, заголовок сверху гласил: «Отель «Кожаный сапог», Сикрест, около Олдбриджа»; под ним стояла дата 27 сентября, и еще ниже шел текст, написанный торопливым размашистым почерком Брюса:
«Ангел!
Ты телеграфировала, что возвращаешься на «Королеве Елизавете» 4 или 5 октября. Если любишь меня, приезжай сюда как можно скорее. Не могу объяснить в письме, но у меня неприятности. Ты мне нужна.
Твой Брюс.
P. S. Надеюсь, ты хорошо провела время в Штатах. Прости, что не писал».
— Это его единственное письмо после моего отъезда, — сказала Берил, забирая записку. — Сэм Эндрюс — наш главный режиссер — говорит, что он не отвечает даже на деловые письма. Но дело в том, дорогой, что Брюс не из тех, кто паникует без причин.
— Это верно. Как ты думаешь, что произошло?
Берил, защелкнув сумочку, собиралась ответить, когда звук нового голоса заставил ее умолкнуть.
Они стояли в коридоре между двумя купе, двери которых были закрыты. Но стеклянная панель двери рядом с Берил слегка опустилась, позволяя слышать молодой и упрямый женский голос:
— Прости, папа. Мне все равно, что говоришь ты, мама или кто угодно в Олдбридже. Я думаю, что влюблена в него.
— Послушай, Дафни! Ты влюблена в мужчину, который может быть…
— Продолжай! Почему ты остановился? Кто кем может быть?
— Хорошо, дорогая, будем смотреть фактам в лицо. Который может быть убийцей!
Берил и Деннис обменялись испуганными взглядами. Несколько секунд они стояли неподвижно.
Потом Берил быстро заглянула в купе. Деннис тут же оттащил ее, грозя ей кулаком, однако успел при этом увидеть трех человек внутри.
В дальнем углу, лицом к локомотиву, сидела модно одетая женщина, немолодая, но еще привлекательная.
Рядом, повернувшись спиной к коридору, поместился мужчина с седеющими волосами.
Девушка стояла лицом к ним. Несмотря на пасмурный день, Деннис и Берил из коридора смогли четко ее рассмотреть.
Судя по всему, в обычных обстоятельствах девушка не отличалась разговорчивостью. Она была слишком покорной, слишком сдержанной, слишком хорошо воспитанной. Даже теперь, вынужденная обороняться, она опускала глаза и ее щеки заливала краска смущения. Только сильные эмоции могли заставить ее произносить эти слова. А эмоции в купе достигли опасной черты.
Деннис отодвинулся от двери, но мог слышать их голоса.
— Послушай, Дафни! — настаивал седеющий мужчина.
— Да, папа, я слушаю.
— Дафни Херберт! — шепнула Берил на ухо Деннису. — Я знала, что слышала это имя раньше!
— Твоя мать и я давно решили, Дафни, что, когда тебе придет время думать о… ну, о замужестве или о чем-то в таком роде, мы не станем препятствовать твоему выбору. Не так ли, Клара?
Женщина ответила приятным, но не свидетельствующим о высоком интеллекте голосом:
— Конечно, Джонатан. Но так глупо, что наша Дафни утверждает, будто она влюблена!
— Почему глупо? — воскликнула девушка.
— Не задавай нелепых вопросов, дорогая.
— Но почему это глупо? Разве ты не была влюблена в папу?
