Арнольд Беннет - «Великий Вавилон»
— Здравствуйте, принц. Уж не перепутали ли вы набережную с Гайд-парком?
Молодой человек поклонился и ответил с улыбкой:
— Обыкновенно я гуляю здесь по утрам.
— Вы меня удивляете. Я думала, что во всем Лондоне я одна предпочитаю набережную, с ее видом на реку, пыли Гайд-парка. Не понимаю, почему это лондонское общество избрало единственным местом для катания этот несчастный парк! Если бы он походил на нью-йоркский Централ-парк…
— По-моему, набережная — лучшее место для прогулок во всем Лондоне, — заметил принц.
Кокетливо улыбнувшись, Нелла промолвила:
— Кажется, у нас с вами родственные души. Оревуар, принц!
— Еще минутку, мисс Раксоль! — В его голосе слышалась просьба.
— Я очень тороплюсь, — сымпровизировала находчивая девица, — я ведь выехала не просто покататься. Вы даже не можете себе представить, сколько у нас дел!
— О, в таком случае не буду вас задерживать. Но сегодня я покидаю «Великий Вавилон».
— В самом деле? Быть может, ваше высочество окажет мне честь и позавтракает со мной в личных апартаментах моего отца? Папы дома не будет, он занят сегодня в Сити с какими-то маклерами.
— С восторгом! — согласился принц Ариберт, и лицо его просияло.
Нелла отправилась дальше. Своим успехом завтрак на этот раз был обязан не только Рокко, но и Нелле. Принц все время старался держаться в рамках обычной светской беседы. Хозяйка, наоборот, говорила много и красиво, но расшевелить гостя ей все не удавалось. После кофе он простился с ней почти официально.
— Прощайте, принц, — проговорила Нелла, — а я ведь думала… впрочем, нет, ничего. Прощайте!
— Вы думали, что я хотел поговорить с вами о чем-то… Я действительно намеревался, но раздумал, потому что не имею права обременять вас своими личными делами.
— Но представьте себе, что я сама этого желаю!
— Вы слишком добры.
— Сядьте, — отрывисто проговорила она, — и расскажите мне все, понимаете, все. Я обожаю секреты.
Почти помимо воли, горячо и порывисто, принц начал свой рассказ:
— Зачем мне докучать вам своими признаниями? Не знаю, я не отдаю себе отчета в этом, но чувствую, что должен вам сказать. Я чувствую, что вы поймете меня лучше, чем кто бы то ни было. А между тем почему вы должны меня понимать? Опять-таки не знаю. Мисс Раксоль, я выскажу вам все свои тревоги в одной фразе: принц Евгений, великий герцог Познанский, пропал. Четыре дня тому назад я должен был встретить его в Остенде. Он направлялся в Лондон по делу и желал, чтобы я сопровождал его. Я послал Диммока вперед, а сам остался дожидаться Евгения. Он не приехал. Я телеграфировал в Кельн, место последней его остановки, и узнал, что Евгений выехал оттуда, как мы и предполагали. Я узнал также, что он проезжал через Брюссель. След его пропал между Брюсселем и остендской гаванью. Его сопровождал только один адъютант, который также исчез. Мне нет надобности объяснять вам, мисс Раксоль, что в случае исчезновения особы, имеющей положение моего племянника, следует действовать крайне осмотрительно. О его розыске нельзя публиковать объявления в лондонском «Таймс». Подобное происшествие нужно держать в секрете. В Познани и Берлине все думают, что Евгений находится в Лондоне, в этом самом отеле, или, вернее, все так думали. Но сегодня утром я получил шифрованную телеграмму от его величества нашего императора, телеграмму очень странную, с вопросом, когда можно ожидать возвращения Евгения в Познань, и с предложением сначала заехать к нему в Берлин. Телеграмма эта пришла на мое имя. Далее, если бы император предполагал, что Евгений находится здесь, для чего бы ему было адресовать телеграмму на мое имя? Три дня я колебался, но молчать и дальше невозможно. Я должен лично явиться к государю и доложить о случившемся.
«Полагаю, вы вынуждены ему повиноваться», — чуть было не сказала Нелла, но удержалась и произнесла:
— Ведь император главенствует над вами. «Первый среди равных» — кажется, так вы его называете.
— Его величество — наш верховный владыка, — спокойно ответил Ариберт.
— Отчего же вы немедленно не предпримете чего-нибудь, чтобы разузнать о местонахождении вашего племянника? — простодушно спросила Нелла: дело это казалось ей таким простым и ясным.
— Да потому что могло случиться одно из двух: или Евгений в прямом смысле слова был похищен, или же у него могли возникнуть особые причины, заставившие изменить первоначальную программу и скрываться в медвежьих углах, вдали от телеграфа, почты и железных дорог.
— Что же это за причины? — недоуменно воскликнула девушка.
— Не спрашивайте. В истории каждой семьи есть страница… — Принц Ариберт не договорил.
— А какова же была цель приезда принца Евгения в Лондон?
Ариберт с секунду колебался, а затем наконец произнес:
— Деньги. Наш род очень беден, беднее, чем предполагают в Берлине.
— Принц Ариберт, хотите, я скажу вам, что я думаю?
Откинувшись на спинку кресла, Нелла смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Его бледное, худощавое изящное лицо, будто магнит, притягивало к себе ее взор. Этот человек, без сомнения, мог быть только принцем.
— Да, говорите, — ответил он.
— Ваш племянник, принц Евгений, — жертва заговора.
— Вы так думаете?
— Совершенно в этом уверена.
— Но почему? Для чего был нужен подобный заговор?
— Уж это вам лучше знать, — отрезала Нелла.
— Ах! Может быть, может быть, но, милая мисс Раксоль, откуда у вас такая убежденность?
— Несколько причин заставляют меня так думать, и все они имеют отношение к мистеру Диммоку. Не подозревали ли вы когда-нибудь, ваше высочество, что этот несчастный юноша был вам не вполне верен? — прямо спросила девушка.
— Он был предан мне абсолютно, — произнес Ариберт серьезно, с искренней убежденностью.
— Тысяча извинений, но это не так, — возразила юная американка.
— Мисс Раксоль, если бы это утверждал кто-нибудь другой, а не вы, я бы… я бы…
— Заточили бы его в самую мрачную темницу во всей Познани? — засмеялась она. — Слушайте же! — И девушка поведала гостю обо всех происшествиях ночи, предшествовавшей его приезду.
— И вы полагаете, мисс Раксоль, что между беднягой Диммоком и этим бездельником Жюлем существовало какое-то соглашение?
— Несомненно, существовало.
— Это невозможно!
— Ваше высочество, человеку, задавшемуся целью постичь всю глубину тайны, ничто не должно казаться невозможным. Но в пользу бедного Диммока я должна сказать следующее: мне кажется, что он раскаялся, в этом-то, возможно, и кроется причина его… внезапной смерти и исчезновения его тела.
— Почему прежде никто не говорил мне об этом! — горестно воскликнул Ариберт.
— Принцам редко доводится слышать правду, — ответила Нелла.
Молодой человек был изумлен хладнокровием и твердостью ее суждений, ее знанием жизни.
— Мисс Раксоль, — проговорил он, — позвольте мне сказать, что я еще ни разу в жизни не встречал женщины, подобной вам. Могу ли я рассчитывать на вашу симпатию и поддержку?
— На мою поддержку, принц? Но в чем? — изумилась девушка.
— Не знаю. Но вы могли бы помочь мне, если бы того пожелали. Если женщина умна, то она всегда превосходит мужчину.
— Ах, я вовсе не так умна! — Нелла вздохнула. — Но мне кажется, что я могла бы вам помочь.
Что заставило Неллу сказать это, она и сама не знала. Но какое-то предчувствие подсказывало девушке, что слова ее сбудутся, а как, благодаря какому счастливому случаю — для нее самой оставалось тайной.
— Поезжайте в Берлин, — заключила девушка, — я вижу, что вы должны это сделать. Ничего другого вам не остается. Что до всего прочего — мы посмотрим. Что-нибудь еще да случится. Я остаюсь здесь, отец мой также. Вы можете считать нас своими друзьями.
Поцеловав ей руку, принц Ариберт вышел, а Нелла, оставшись одна, принялась безостановочно целовать то место, к которому прикоснулись его уста. Теперь, спокойно обдумывая сложившуюся ситуацию, она находила все происшедшее странным, невероятным, фантастичным. Разве в наше время возможны заговоры? Разве теперь в Европе случаются загадочные происшествия? Да еще в лондонской гостинице?
В этот вечер мисс Раксоль обедала вдвоем с отцом.
— Я слышал, принц Ариберт уехал? — проговорил Теодор Раксоль.
— Да, — подтвердила она, но ни словом не обмолвилась о своем разговоре с принцем.
Глава VIII
Визит баронессы
На следующий день утром, перед самым завтраком, в отель «Великий Вавилон» приехала дама в сопровождении горничной и с большим багажом. Эта была маленькая, пухленькая пожилая женщина, седоволосая, в старомодной шляпке и с не сходившей с лица милой, наивной улыбкой. Тем не менее она производила впечатление аристократки, хотя и не англичанки по происхождению. В ее тоне, когда она на ломаном английском языке обращалась к горничной — девушка, несомненно, была англичанкой, — слышалась высокомерная небрежность, вообще присущая знати континента. На ее визитной карточке значилось «Баронесса Церлинская». Дама попросила комнаты на третьем этаже. Как раз в это время Нелла находилась в гостиничной конторе.
