Агата Кристи - В 4:50 с вокзала Паддингтон
Люси с большой охотой последовала за ними.
В амбар вела высокая дубовая дверь, обитая гвоздями.
Александр поднял руку и снял ключ с гвоздя в правом верхнем углу двери, прикрытом плющом. Повернул его в замке, толкнул дверь и они вошли.
В первую минуту Люси показалось, что она попала в какой-то на редкость скверный музей. Две головы римских императоров таращились на нее, вылупив мраморные глаза, загромождал пространство необъятный саркофаг в упадническом греко-римском стиле, жеманная Венера на постаменте цеплялась за свое грозящее соскользнуть вниз одеяние. Помимо упомянутых произведений искусства здесь находились два стола на козлах, стулья, сложенные штабелями, и разнородный хлам типа проржавелой ручной косилки, пары ведер, пары изъеденных молью автомобильных сидений и чугунная садовая скамейка, выкрашенная в зеленый цвет и хромая на одну ножку.
– По-моему я вон там видел краски, – неуверенно произнес Александр.
Он прошел в угол и отдернул закрывающую его рваную занавеску.
Обнаружились две банки красок и кисти, засохшие и отверделые.
– Тут вам, по-настоящему, не обойтись без скипидара, – сказала Люси.
Скипидара, однако, не оказалось. Мальчики вызвались слетать за ним на велосипедах, и Люси поддержала их в этом.
Красить цифры для часового гольфа – чем не занятие для них, хотя бы на некоторое время.
Ребята пошли к двери, оставив свою спутницу в амбаре.
– Не мешало бы навести здесь чистоту и порядок, – сказала она, обращаясь более к самой себе.
– Я бы не стал, – отсоветовал ей Александр. – Тут убираются, когда устраивают что-нибудь, но в такое время года устраивать практически нечего.
– Мне ключ опять повесить на дверь снаружи? Его держат обычно там?
– Да. Стянуть-то отсюда нечего. Кому нужны эти жуткие мраморные штуковины, да они и весят добрую тонну.
Люси была с ним согласна. Нельзя сказать, чтобы художественный вкус мистера Кракенторпа привел ее в восхищенье. Человек, кажется, обладал безошибочным уменьем выбирать наихудшие образчики какого ни возьми периода.
Когда мальчики ушли, она еще немного постояла, озираясь вокруг. Взгляд ее упал на саркофаг и задержался на нем.
Саркофаг…
В воздухе слегка тянуло чем-то затхлым, словно амбар давно не проветривали. Она подошла к саркофагу. Он был закрыт тяжелой, плотно прилегающей крышкой. Люси поглядела на нее задумчиво.
Потом вышла, сходила на кухню, нашла там тяжелый лапчатый лом и вернулась назад.
Задача оказалась не из легких, но Люси проявила упорство в своих стараниях.
Потихоньку крышка, поддетая ломом, стала приподниматься.
Этой щели Люси хватило, чтобы увидеть, что находится внутри.
Глава 6
I
Через несколько минут Люси, заметно побледневшая, вышла из амбара, заперла дверь и повесила ключ обратно на гвоздь.
Быстрым шагом она направилась к конюшне, вывела машину и двинулась на ней по задней аллее. Остановилась у почты в конце улицы. Зашла в телефонную будку, опустила в аппарат монеты и набрала номер.
– Я хочу говорить с мисс Марпл.
– Она отдыхает, мисс. Это ведь мисс Айлзбарроу, так?
– Да.
– Я не стану ее беспокоить, мисс, и точка. Она – старый человек, ей нужно отдыхать.
– Придется побеспокоить. У меня к ней срочное дело.
– А я не стану…
– Будьте добры сию минуту сделать то, что вам сказано.
Когда надо, Люси могла добавить в голос металла. Флоренс, со своей стороны, умела отступать перед силой, которой лучше не прекословить.
Немного погодя раздался голос мисс Марпл.
– Да, Люси?
Люси сделала глубокий вдох.
– Вы были совершенно правы, – сказала она. – Я его нашла.
– Труп женщины?
– Да. Женщины в меховом пальто. Он спрятан в полуамбаре-полумузее рядом с домом, в каменном саркофаге. Скажите, как мне действовать дальше? Я считаю, нужно сообщить в полицию.
– Да, нужно. И немедленно.
– Ну, а как насчет остального? Насчет вас? Там первым делом захотят узнать, с какой стати мне, без всякой видимой причины, понадобилось поднимать крышку, которая весит тонны. Хотите, придумаю причину? Мне нетрудно.
– Нет, – сказала своим мягким, серьезным голоском мисс Марпл. – Я, знаете, думаю, единственное, что нужно сделать, – это сказать им чистую правду.
– И о вас тоже?
– Обо всем.
Внезапная усмешка оживила бледное лицо Люси.
– Мне-то это будет совсем просто, – сказала она. – А вот им поверить мне – куда труднее!
Она повесила трубку, набрала в грудь побольше воздуху и позвонила в полицейский участок.
– Я только что обнаружила труп в саркофаге, который находится в Долгом амбаре в имении Резерфорд-Холл.
– Что-что?
Люси повторила и, предвидя, каков будет следующий вопрос, назвалась.
Затем вернулась назад, поставила на место машину и пошла в дом.
В холле на минутку задержалась, собираясь с мыслями.
Потом решительно тряхнула головой и вошла в библиотеку, где сидела мисс Кракенторп, помогая отцу решать кроссворд из газеты «Таймс».
– Нельзя ли вас на два слова, мисс Кракенторп?
Эмма подняла голову, и тень озабоченности прошла по ее лицу. Озабоченности, как догадывалась Люси, исключительно хозяйственного свойства. С таких слов неоценимые помощницы по домашней работе обыкновенно начинают, когда хотят объявить о грядущем уходе.
– Так говорите же, любезная, говорите, – сказал раздраженно старый мистер Кракенторп. Люси опять обратилась к Эмме.
– Я бы хотела, если можно, поговорить с вами наедине.
– Чепуха, – сказал мистер Кракенторп. – Выкладывайте напрямик, что там у вас.
– Минуточку, отец. – Эмма встала и направилась к двери.
– Все вздор. С этим можно подождать, – сердито сказал старик.
– Боюсь, что нельзя, – сказала Люси.
На что мистер Кракенторп не замедлил отреагировать:
– Вот нахальство!
Эмма вышла в холл. Люси – следом, закрыв за собой дверь.
– Да? – сказала Эмма. – В чем дело? Если вы считаете, что с приездом мальчиков прибавилось слишком много работы, то я берусь вам помогать, и…
– Дело вовсе не в этом, – сказала Люси. – Я не хотела говорить в присутствии вашего батюшки, так как он, сколько я понимаю, человек болезненный и для него это могло стать потрясением. Я, видите ли, нашла в Долгом амбаре, в том большом саркофаге, тело убитой женщины.
Эмма Кракенторп широко открыла глаза.
– В саркофаге? Убитую женщину? Быть не может!
– Боюсь, что именно так. Я звонила в полицию. Оттуда с минуты на минуту приедут.
У Эммы порозовели щеки.
– Вам следовало сначала сказать мне – до того, как заявлять в полицию.
– Виновата, – сказала Люси.
– Я и не слышала, что вы звоните… – Эмма перевела взгляд на телефон, стоящий на столике.
– Я звонила с почты, там, в конце улицы.
– Но что за странная идея – почему бы не отсюда?
Люси быстро нашлась.
– Опасалась, что рядом могут оказаться мальчики – могли случайно услышать, если б я звонила отсюда, из холла.
– Понятно… Да, понимаю. Так они едут – полицейские, я хочу сказать?
– Уже приехали, – сказала Люси, услышав, как у парадной двери, визжа тормозами, остановилась машина и по дому разнесся звон дверного колокольчика.
II
– Сожалею, искренне сожалею, что был вынужден подвергнуть вас такому испытанию, – говорил инспектор Бейкон.
Поддерживая Эмму Кракенторп под локоть, он вывел ее из амбара. Эмма была очень бледна, явно боролась с дурнотой, но спину держала прямо.
– Я совершенно уверена, что никогда в жизни не видела эту женщину.
– Мы вам чрезвычайно признательны, мисс Кракенторп. Это все, что мне требовалось знать. Возможно, вам стоило бы сейчас прилечь.
– Мне нужно идти к отцу. Я сразу, как услышала об этом, позвонила доктору Куимперу, и сейчас доктор у него.
Доктор Куимпер вышел из библиотеки, когда они шли по холлу. Высокого роста, благодушный, он обладал грубовато-небрежной манерой обращения, которая очень ободряюще действовала на его больных.
Они с инспектором обменялись кивками.
– Мисс Кракенторп очень мужественно справилась с неприятной повинностью, – сказал Бейкон.
– Молодчина, Эмма. – Доктор потрепал ее по плечу. – Стойкости вам не занимать. Я всегда это знал. Ваш отец в порядке. Зайдите, перекиньтесь с ним парой слов, и марш в столовую за рюмкой коньяка, уже себе. Считайте, что это доктор прописал.
Эмма, наградив его благодарной улыбкой, зашла в библиотеку.
– На таких, как она, мир держится, – сказал доктор, глядя ей вслед. – Какая жалость, что ей не судьба была выйти замуж. Кара за то, что ты единственная женщина в мужском семействе. Другая сестра, сколько мне известно, вырвалась на свободу, выскочив замуж в семнадцать лет. А эта ведь и собой совсем недурна. Отличная стала бы жена и мать.
– Чрезмерная преданность отцу, как видно, – заметил инспектор Бейкон.
– Не так уж она безмерно ему предана – скорей врожденная потребность ублажать своих мужчин, присущая иным женщинам. Видит, что отцу нравится изображать из себя тяжелобольного, и потакает ему. То же самое с братьями. Седрик благополучно мнит себя хорошим художником, этот, как его, Гарольд, знает, как она полагается на здравость его суждений, Альфреду позволено поражать ее рассказами о своих ловко провернутых сделках. Нет-нет, она отнюдь не дурочка, напротив – очень неглупа… Ну хорошо, я для чего-нибудь вам нужен? Хотите, чтобы взглянул на ваш труп, раз Джонсон с ним уже покончил? – Джонсон был полицейский медик. – Проверил, не одна ли это, случайно, из жертв моих врачебных ошибок?
