Джон Карр - Дело о непрерывных самоубийствах
— Никогда не знаешь, что она выкинет. Я ей глубоко сочувствую и все такое прочее, но какого черта!
Адвокат распрямил согнутые плечи и угрюмо посмотрел на Алана.
— Не встречались ли мы раньше, сэр?
— Конечно. И совсем недавно.
— О! И… разговаривали?
— Да. Вы сказали: «Как поживаете?» и еще «до свидания».
— Если бы только, — сказал стряпчий, покачивая головой, — если бы только все наши деловые контакты были такими простыми! Как поживаете? — Когда они здоровались, рукопожатие костлявой ладони адвоката показалось Алану очень слабым.
— Конечно, — продолжал адвокат. — Теперь я вспомнил. Я писал вам. Вы очень хорошо сделали, что приехали.
— Можно спросить у вас, мистер Данкен, зачем вы мне писали?
— Что вы хотите сказать?
— Я очень рад, что здесь, я знаю, что мне давно уже следовало познакомиться с этой ветвью нашей семьи, но мне кажется, что ни Кетрин Кемпбелл, ни я не можем ничем помочь в этом деле. Что вы, собственно говоря, понимаете под «семейным совещанием»?
— Расскажу позже, — быстро и почти весело, как показалось Алану, оборвал его Данкен. — Сначала разрешите представить вам мистера Чепмена из страхового общества «Геркулес». Очень упрямый человек.
— Мистер Данкен и сам достаточно упрям, — улыбнулся Чепмен.
— Мы явно имеем дело с несчастным случаем или убийством, — продолжал адвокат. — Вы уже слышали подробности трагической смерти Энгуса Кемпбелла?
— Лишь кое-что, — ответил Алан. — Но…
Он подошел к окну. Створки были приоткрыты. Поперечины между ними не было, так что если распахнуть окно, образуется проем по крайней мере в три фута высотой и четыре шириной. Отсюда открывался величественный вид на озеро и лилово-коричневые холмы, но Алан даже не взглянул на них.
— Можно задать вопрос? — сказал он.
Колин воздел глаза к небу, словно говоря: «Опять начинается!», но Чепмен вежливо кивнул.
— Пожалуйста.
Рядом с окном на полу стояла светомаскировка — сделанная точно по форме окна легкая деревянная рама, обитая клеенкой.
— Может быть, — Алан показал на нее, — Энгус упал случайно, снимая маскировку? Если чересчур прислониться к этому окну, легко можно выпасть. Там нет поперечины.
К его величайшему удивлению, Данкен, похоже, разозлился, а Чепмен только улыбнулся.
— Взгляните на эту стену, — сказал страховой агент. — В ней три фута толщины — старая, добрая феодальная стена. Нет, это невероятно, разве что он был мертвецки пьян или одурманен наркотиком. Однако вскрытие показало, с чем согласен и мистер Данкен…
Он бросил вопросительный взгляд на адвоката, но тот лишь что-то поворчал.
— …что этого не было. У Энгуса Кемпбелла было хорошее зрение, он крепко держался на ногах и находился в здравом уме.
Чепмен немного помолчал.
— Ну, господа, раз уж мы все здесь, я хотел бы разъяснить, почему, по моему мнению, не может быть и речи о чем-либо, кроме самоубийства. Прежде всего я желал бы задать вопрос мистеру Колину Кемпбеллу.
— Ну? — недружелюбно фыркнул Колин.
— Правда ли, что мистер Энгус Кемпбелл был в своих привычках человеком старомодным? Я имею в виду, что он всегда спал при закрытом окне.
— Да, это правда, — признал Колин.
— Никогда не мог этого понять, — сказал страховой агент. — У меня в таких случаях по утрам голова трещит, как бочка, но мой дедушка тоже спал так, не допуская даже дуновения ночного воздуха.
— Так поступал и Энгус. Он только снимал вечером светомаскировку, чтобы было видно, когда рассветет.
— Господа, сейчас я спрошу у вас одну вещь! Когда мистер Кемпбелл ложился спать в ту ночь, окно было закрыто, а его ручка, как всегда, повернута. Свидетели тому мисс Кемпбелл и Кристи Мак-Тейвиш. Позже полиция нашла на ручке отпечатки пальцев мистера Кемпбелла и только мистера Кемпбелла. Мы довольно точно знаем, как все было: чуть позже десяти он разделся, надел ночную сорочку, снял светомаскировку и, как обычно, лег спать. — Чепмен показал на кровать. — Сейчас эта постель застлана, но тогда она была смята. Алистер Данкен засопел.
— Это работа Элспет, — сказал он. — Она заявила, что приличия требуют привести комнату в порядок.
Чепмен жестом попросил молчания.
— Где-то между десятью и полуночью он встал, подошел к окну, открыл его и бросился вниз. Господа! Моя фирма обязана действовать по правилам. Этого хочу и я сам. Как я уже говорил мистеру Данкену, я знал мистера Кемпбелла лично — он был в нашей конторе, когда заключал последнюю страховку. И, наконец, вы знаете, что речь идет не о моих личных деньгах, не мне платить по полису. Буду только рад, если смогу сообщить фирме, что все в порядке, но скажите сами по чести, чем это можно доказать?
Наступило молчание.
Чепмен закончил речь, как заправский оратор, взял с письменного стола свою папку и цилиндр.
— Собачий ящик… — начал было Данкен.
Лицо Чепмена налилось кровью.
— Да к черту этот собачий ящик! — сказал он с не свойственной его профессии резкостью. — Можете вы сказать наконец, какую роль мог играть в деле этот ящик?
Колин Кемпбелл вне себя подскочил к кровати, запустил руку под нее, вытащил упомянутый предмет и посмотрел на него так, будто хотел лягнуть.
Ящик был похож на большой чемодан из темно-коричневой кожи, только немного пошире, с ручкой и двумя замками. На каждом торце был затянутый проволочной сеткой прямоугольник, чтобы находящееся в ящике существо, каково бы оно ни было, могло дышать.
Каково бы оно ни было…
Чудовищная мысль пришла в голову Алана.
— Вы не предполагаете, — услышал Алан свой собственный голос, — что, может быть, он от страха?..
Все трое повернули к нему головы.
— От страха? — повторил адвокат. Алан взглянул на кожаный ящик.
— Я не знаю этого Алека Форбса, — продолжал он, — но, похоже, это довольно неприятный субъект. И что же? Предположим, Алек Форбс принес этот ящик с собой, как обычный чемодан. Может быть, Форбс только притворился, что пришел «свести счеты» с Энгусом, а на самом деле хотел оставить здесь ящик. Он отвлек внимание Энгуса и затолкнул ящик под кровать. После ссоры Энгус не вспомнил о ящике, но ночью что-то выползло оттуда…
Судя по лицу Алистера Данкена, ему стало немного не по себе.
Чепмен, с большим вниманием слушавший Алана, иронически улыбнулся:
— Что вы, собственно, имеете в виду?
Алан неуверенно ответил:
— Я не хотел бы показаться смешным, но, правду говоря, я думал о… ну, о большом пауке или какой-нибудь ядовитой змее. Не забывайте, что в ту ночь было как раз полнолуние.
Снова наступило долгое молчание. Стемнело уже так, что едва можно было различать лица.
— По-моему, это заслуживает внимания, — сухо сказал адвокат. — Одну минутку.
Порывшись во внутреннем кармане пиджака, он вытащил потертый блокнот в кожаном переплете, подошел к окну, надел пенсне и, покачивая головой, начал листать его.
— «Выдержка из показаний Кристи Мак-Тейвиш, горничной», — прочел он, откашлявшись. — Послушайте: «Мистер Кемпбелл сказал мисс Кемпбелл и мне: «Ложитесь спать, кончайте эту ерунду. От этого хулигана я уже избавился. Видели, какой у него был чемодан?» Мы ответили, что не видели, потому что пришли уже после того, как мистер Кемпбелл выкинул Форбса из дома. И тогда мистер Кемпбелл говорит: «Держу пари, он хочет удрать за границу, чтобы спастись от кредиторов. Но куда он дел свой чемодан? Уходя, он отбивался обеими руками».
Данкен взглянул на слушателей поверх пенсне:
— У вас есть какие-либо замечания, господа?
— Вы забыли, что уже обращали на это мое внимание? — заявил страховой агент. — Когда мисс Кемпбелл и горничная осматривали комнату непосредственно перед тем, как мистер Кемпбелл лег спать, они не видели под кроватью никакого чемодана.
Данкен потер подбородок.
— Это так, — согласился он. — Тем не менее… Он покачал головой.
— Змеи! — фыркнул страховой агент. — Пауки! Слушайте, кто-нибудь из вас может показать мне такую змею или паука, который, выбравшись из ящика, аккуратно закрыл бы за собой замок? На следующее утро оба замка этой штуковины нашли запертыми. И куда этот гад делся потом?
— Не очень-то приятно, — ухмыльнулся Колин, — если он все еще прячется где-то в комнате.
Мистер Чепмен поспешно надел цилиндр.
— Мне надо уходить, — сказал он. — К сожалению, господа, уже очень поздно, а я, еще должен вернуться в Данун. Не можете ли вы уступить мне свою машину, мистер Данкен?
— Глупости! — рявкнул Колин. — Вы останетесь на чай! Оба!
— Чай? Господи помилуй, когда же вы ужинаете? — удивился Чепмен.
— Ужина, сынок, не будет, зато чай у нас поплотнее любого ужина. Есть немного по-настоящему крепкого виски, и я давно уже горю желанием попробовать его с кем-нибудь, а лучше всего — с англичанином. Ну, что скажете?
