Джамьянг Норбу - Шерлок Холмс в Тибете
– О нет. У меня в голове крутилась наша маленькая загадка – и еще несколько вопросов. Ответьте, – вдруг сменил тему он, – в чем смысл жизни, этого вечного круговорота несчастий, ужаса и насилия?[23]
– Видите ли, сэр, – начал я, с трудом подбирая слова. – Я, с позволения сказать, человек ученый и потому слегка теряюсь, когда сталкиваюсь с необходимостью высказать свое мнение в отношении… ну, скажем… дел духовных. Но один тибетский лама, с которым я имел честь беседовать о некоторых ламаистских ритуалах и верованиях, впрочем строго с этнографическими целями, сказал, что жизнь – это страдание. По сути, это была первооснова его убеждений.
– Мудрец, – пробормотал Холмс, – ах, мудрец.
Он замолчал и вновь уставился странным горящим взором в пустоту. На миг мне почудилось, что за его спокойным, разумным и гордым обликом скрывается душа совсем иного человека, пылкого и неугомонного, отнюдь не европейца, – таких на Востоке называют искателями. Но тут он усилием воли очнулся от этого странного забытья.
– Вы завтракали? – спросил он. В стороне от него я заметил пустой поднос для завтрака. – Чашечку кофе? Нет? Ну что же. Тогда, если еще не слишком рано, не будете ли вы столь любезны проводить меня в Бомбейское общество естественной истории, которое вы упомянули вчера вечером?
– Секретарь общества мистер Саймингтон сидит там с самого утра, сэр. Он постоянно проводит исследования, а по утрам в помещении куда прохладнее.
– Превосходно. Тогда не будем терять времени.
Он тщательно свернул кольцами трубку хукки и, сняв халат, натянул вместо него серую льняную куртку, в которой был вчера. В отличие от большинства европейцев, путешествующих по Индии, у него не было пробкового шлема или топи, и он надел легкую шляпу вроде тех, что называют охотничьими.
Мы быстро спустились вниз. Перед тем как выйти из гостиницы, мистер Холмс подошел к стойке портье, написал короткую записку, запечатал ее в конверт и передал одному из клерков за стойкой. Я решил, что это записка для Стрикленда. И вот наконец мы с мистером Холмсом сели в гхари и поехали.
Мы с грохотом помчались вниз по дороге, ведущей к морю. В воздухе резко пахло солью, полуголые мальчишки продавали на обочинах дороги свежее кокосовое молоко прямо в половинках кокосовых орехов, а два осыпанных пеплом садху совершали в водах моря обряд поклонения солнцу. На базаре Барах утренний покой уже уступил место шуму и суматохе: лавочники, торговцы, слуги, чернорабочие и просто прохожие вступали в новый день. Наконец мы подъехали к кирпичному бунгало Бомбейского общества естественной истории.
Оставив нас в просторном вестибюле, чапраси отправился на розыски мистера Саймингтона. Вестибюль был заполнен множеством самых разнообразных, изрядно побитых молью чучел птиц и животных в стеклянных витринах с наклейками. Через несколько минут чапраси вернулся.
– Сахиб ждет вас. Сюда, пожалуйста.
Спотыкаясь то о чучела крокодилов, то о копыта замбаров, шкуры которых были расстелены по полу вместо ковров, мы двинулись вслед за ним по коридору и наконец достигли длинного зала, уставленного пузырьками с разнообразными химическими веществами. Широкие низкие столы изобиловали ретортами, пробирками и бунзеновскими горелками с трепещущими язычками синего пламени. В воздухе царил запах формальдегида. Однако, судя по всему, он никоим образом не беспокоил Саймингтона, который сидел за длинным мраморным столом и при помощи пинцета сортировал нечто, с виду напоминающее грязную ряску. Это был маленький неряшливый человечек со сверкающей лысиной, по бокам скудно обрамленной пучками седых волос. Оторвавшись от препарата, он уставился на нас близорукими водянистыми глазами за толстыми стеклами очков.
– Эй, Мукарджи, это ты?
– Я, мистер Саймингтон. Как у вас дела?
– Не так уж и плохо. Кстати, мне до сих пор не удавалось поблагодарить тебя лично за тот экземпляр Primula glacialis[24]. Это, знаешь ли, истинная жемчужина моей коллекции. Такого не было даже у Хукера[25].
– Что ж, сэр, лучшие экземпляры растут только на высоте двадцати тысяч футов. Человеку непросто забраться туда.
– И тем не менее тебе, старый черт, это удается, – хихикнул он, поправляя очки, которые постоянно съезжали у него на кончик носа. – А что это за приятеля ты с собой привел?
– Это мистер Сигерсон из Норвегии, сэр. Он… ну, как бы сказать… исследователь.
– Исследователь? Вот занятно! Рад познакомиться с вами, сэр. Чем могу быть полезен?
– Если вас не затруднит, – проговорил Холмс, – я хотел бы ознакомиться с любым из доступных здесь источников по Hirudenia.
– Hirudenia? Так-так. Вы попали точно по адресу. У нас есть все классические работы по этой теме, включая несколько узкоспециальных и крайне важных научных сообщений, которых, смею вас уверить, в Европе сейчас не найти. Прошу вас, следуйте за мной.
Саймингтон провел нас в длинный узкий зал, вдоль стен которого выстроились книжные шкафы из красного дерева. Он открыл застекленные дверцы одного из шкафов и близоруко уставился на стоящие там книги.
– Не подадите ли мне вот это? – Повернувшись, он указал на стоящую неподалеку небольшую лестницу-стремянку. – Благодарю вас.
Взобравшись на три ступеньки вверх, он уткнулся взглядом в корешки книг на верхней полке и начал бормотать на манер молебна фамилии авторов, каждый из которых был, конечно же, экспертом по этой самой Hirudenia, что бы она собою ни представляла.
– Фаулер… Мерридью… Конрад… Хэккет, хм-м… Хэккет. Не думаю, что он будет вам полезен: этот деятель рассматривает Invertebrata phyla вообще. О местной Hirudenia лучше всех писали Конрад и Мерридью. – С этими словами он вытащил два тонких тома и, сдув с обложек пыль, протянул их Холмсу. – Надеюсь, здесь вы отыщете все, что вам нужно. Я сам не то чтобы ими интересуюсь. Ограничиваюсь флорой. Во время одной из экспедиций эти кровожадные твари прикончили половину моих вьючных животных. Что ж, пожалуй, теперь я могу вас оставить.
Холмс присел на одну из ступенек лестницы и начал читать. Он нетерпеливо пролистал от начала до конца первый том и с отвращением отложил его в сторону. Должно быть, то, что он искал, нашлось во втором томе, поскольку он неожиданно перестал перелистывать страницы и издал торжествующий возглас.
– Ага! Превосходно! – дрожа от возбуждения, воскликнул он и, сосредоточенно глядя на страницу, стал стремительно водить нервно подрагивающим пальцем по строчкам. В какой-то момент он прервался и сделал несколько записей на манжете. Прошло немало времени, прежде чем он наконец повернулся ко мне и покачал головой, изображая сожаление.
– Ах, сколько зла на свете, и хуже всего, когда злые дела совершает умный человек! Я полагаю, что теперь у меня достаточно сведений…
– Мистер Холмс! Вы нашли разгадку…
– Именно так, мистер Мукарджи. Впрочем, я пришел к этому выводу еще вчера ночью не без помощи живительного табачного дыма, благо у меня в запасе было несколько унций местного табака. А это, – сказал он, торжествующе захлопнув книгу, – не более чем подтверждение.
– Но я не понимаю, как…
– Терпение, – ответил он, – всему свое время. Уж простите мне этот не вполне привычный для вас способ работы. А теперь пришло время немного отдохнуть. Я бы с радостью воспользовался услугами, которые вы предложили мне во время нашей первой встречи на борту корабля, и ознакомился бы с достопримечательностями города.
Мы вышли из библиотеки и, вернувшись в лабораторию, раскланялись с Саймингтоном. Старый ботаник пожал Холмсу руку и предпринял еще одну плохо замаскированную попытку разузнать побольше о целях изысканий Холмса.
– Что ж, мистер Сигерсон, желаю вам удачи в ваших начинаниях. Мукарджи знает здесь все ходы и выходы и, я уверен, благополучно доставит вас… ах… простите, где вы сказали собираетесь проводить исследования?
– Я ничего не говорил, – ответил Холмс с нотками удивления в голосе. – Однако ваша помощь была столь бесценна, что с моей стороны было бы неблагодарностью скрытничать. По секрету скажу вам, что планирую добраться до Тибета и побывать в его легендарной столице Лхасе.
Как я и опасался, Саймингтон тут же принялся взахлеб перечислять бесчисленное множество растений, образцы которых мы должны были раздобыть для него в горах Тибета.
– Запомните, мне нужны василек синий, а еще Stelleria decumbens, корень и все остальное… только не пугайтесь колючек… и обязательно найдите карликовую разновидность Gentiana depressa, иначе…
Давая вежливые, но ни к чему не обязывающие ответы, я наконец сумел увести мистера Холмса от Саймингтона, который не преминул бы пойти вслед за нами по улице, продолжая оглашать свои бесконечные списки растений, если бы мы не поймали тикка-гхари прямо у ворот бунгало. Мы поспешно забрались в экипаж и спаслись бегством.
