Эрл Гарднер - Женщины не любят ждать
– Кто вам сказал, что убийца – это «он»? – переспросил Ларсон.
– Я так понял… вы сказали – «подозреваемый». Вы имели в виду, что это может быть и «подозреваемая»?
– Может, – ответил Ларсон.
– Значит, сейчас вы больше ничего нам не скажете?
– Только то, что я прибыл сюда, чтобы задержать человека, совершившего убийство; следовательно, я намерен оставаться здесь, пока этого не сделаю.
Репортер, казалось, не знал, что бы еще спросить.
– Ну что ж, – сказал он наконец, – очень интересно было услышать, что вы абсолютно уверены в успехе. Кстати, насчет того, чтобы совершить убийство и улизнуть. Разве не то же самое делают наши доблестные спонсоры? Они безнаказанно сбивают цены настолько, что некоторые товары уже приходится продавать ниже себестоимости. – И он поспешил к следующему интервьюируемому.
Я подошел к стюарду.
– Кажется, Ларсон был изрядно удивлен, – сказал я.
– Я спросил его, согласен ли он дать интервью как пассажир, и он ответил, что с удовольствием. Но он, конечно, не знал, что репортеру известно, что он из денверской полиции.
Я достал из кармана десятидолларовый банкнот.
– Как вы думаете, стюард, нельзя ли выяснить, каким образом для интервью выбрали именно Ларсона?
Он покосился на банкнот.
– Думаю, выяснить можно.
Я отдал банкнот стюарду.
Он сложил его, сунул в карман, усмехнулся и сказал:
– Это сделал я. Мне подсказали, что Ларсон – очень колоритный тип, способный сообщить много интересного о своей профессии, и что на радио его рассказ пойдет на ура.
– А кто подсказал это вам?
– Сидней Селма, – ответил стюард. – Я, пожалуй, и сам задам ему несколько вопросов при встрече.
Я кивнул.
– Что-нибудь еще?
– Нет, – ответил я. – У меня вопросов больше нет.
Глава 9
Бикнел сам распоряжался предварительными заказами на гостиницы для нашей компании, чтобы иметь возможность разместить всех по своему усмотрению. Но вышла неувязочка. Он полагал, что Мириам Вудфорд останется жить в отеле «Ройял Гавайян», а оказалось, что она сняла квартиру в районе Вайкики, в нескольких сотнях метров от отеля. Норму Радклиф она забрала к себе.
Бикнел поселил Берту Кул в «Ройял Гавайян», где остановился и сам, а мне заказал номер в отеле «Моана». Перед тем как мы разошлись, Берта успела потихоньку меня проинструктировать.
– Наш клиент, – прошептала она, – явно раздражен.
– По какому поводу?
– Ему не понравилось, как его встретила Мира. Он стал подозревать, что она что-то от него скрывает. Она так и не объяснила, что у нее за неприятности, сказала, что поговорит с ним позже.
– Что-нибудь еще?
– Он не хочет, чтобы ты слишком светился. Считает, что все необходимые сведения о Мириам Вудфорд ты должен получать от меня.
– Это меня устраивает, – согласился я, – при условии, что, пока ты выясняешь, что да как, этот тип будет оплачивать все наши расходы плюс суточные. Боюсь, когда дело будет сделано, он обнаружит, что его мошна изрядно полегчала.
– Не волнуйся, – успокоила меня Берта, – денег у него куры не клюют. А теперь иди, герой, купайся, загорай и держись в сторонке, пока тетя Берта не расколет эту вдовушку и не узнает, в чем там дело.
– Как ты считаешь, сколько времени у тебя на это уйдет?
– Откуда я знаю, черт возьми! – вскипела Берта. – Ты пристаешь ко мне, как самый надоедливый клиент! Нам ведь платят, так что не бери в голову.
– Надеюсь, тебе понравится в Гонолулу, – задумчиво сказал я.
– Ненавижу это место! – воскликнула Берта. – Я уже задохнулась под этой горой цветов и вся мокрая.
– Ты лучше подумай, что сейчас творится на материке, – сказал я. – Дуют ветры, холодный дождь бьет по стеклам нашего бюро. На улицах мокро, люди набиваются в трамвай в вымокшей одежде, от сырости все воняет, а…
– Перестань! – оборвала меня Берта, повернулась и зашагала к стоянке такси.
А я отправился в отель «Моана». Там выяснилось, что если уж Бикнел заказывает номера, то можно быть уверенным, что это не какая-нибудь дешевка. Огромные окна моего номера выходили на пляж Вайкики; из них открывался вид на белый песок пляжа и дальше – на испещренную барашками волн морскую гладь, усеянную гавайскими каноэ[2], купальщиками и любителями серфинга.
Ну что ж, все шло нормально. Я почему-то был уверен, что пройдет довольно много времени, пока Мириам Вудфорд начнет изливать душу Берте Кул. Похоже, что она вообще не скоро кому-нибудь что-нибудь расскажет, вот разве что Норме Радклиф.
Было бы неплохо, подумал я, заполучить магнитофонную запись их беседы, когда они останутся вдвоем. И тут же поймал себя на мысли: а не пришла ли эта блестящая идея в голову кому-нибудь еще?
Я знал, что Эдгар Ларсон уехал в отель «Серфрайдер»: именно туда отослали его багаж. Где остановился Сидней Селма, мне проследить не удалось, как я ни старался.
Мысль о том, что бы такое сейчас могли обсуждать Мириам Вудфорд и Норма, меня не покидала. А вдруг действительно какой-нибудь смышленый гражданин ухитрился установить микрофон в квартире Мириам? Был бы я шантажистом, обязательно бы это сделал.
Так или иначе, не мое это собачье дело. Он пожелал нанять нас на работу, а потом пожелал разъяснить нам, как эту работу делать. Если уж он так хочет и если будет хорошо платить – я не против. В конце концов, хозяин – барин.
Прибыли мои чемоданы, и я стал распаковываться. Интересно, подумал я, догадалась ли Берта положить мои купальные принадлежности?
Догадалась.
Если в порту Гонолулу было жарко, то пляж привлекал прохладой. Я надел плавки, спустился на пляж и плюхнулся в воду.
Вода была словно бархатная. Лишь вначале она казалась слегка бодрящей, но очень скоро я почувствовал себя абсолютно естественно, как в ванне.
Проплыв метров триста-четыреста, я перевернулся на спину и долго блаженно лежал, словно впитывая в себя соленую влагу. Иногда я делал несколько ленивых гребков и снова позволял волнам нести меня к берегу. Проплавав так с полчаса, я вылез на песок и улегся под ослепительным солнцем.
– Вот человек, который зря время не теряет, – произнес кто-то рядом со мной.
Я глянул вверх. Это была Мириам Вудфорд.
– Привет. А где остальные?
– Норма решила прилечь. Я пыталась вытащить ее поплавать, убеждала, что ей от этого станет намного лучше, но она отказалась. Вы еще пойдете купаться?
– Я хотел немного позагорать.
Она кивнула и опустилась на песок, приглашая присесть рядом с собой. Потом махнула рукой мальчику, прислуживавшему на пляже, и через минуту он притащил большой зонт. Мы устроились на песке рядышком, словно были знакомы уже много лет.
Теперь мне удалось рассмотреть ее получше. Право, здесь было на что посмотреть.
С такой фигурой на любом конкурсе красоты можно смело рассчитывать на первый приз. И кожа у нее была замечательная – от загара она приобретала ровный матовый блеск. Часто бывает, что у женщин, долго и упорно загорающих, кожа становится сухой и неровной. Но у Мириам кожа замечательно реагировала на солнце, хоть она и была блондинкой.
Она заметила, что я ее рассматриваю, и спросила:
– Что-нибудь не так?
В голосе ее сквозило ленивое добродушие.
– У вас отличный загар.
– И все?
– Ну, не совсем, конечно.
– Если бы было все, я бы разозлилась. Так вам нравится мой загар?
– Он вам несомненно идет.
– Я загорала постепенно. В первый день – всего несколько минут, на второй день – немножко больше, и так далее. И конечно, пользовалась кремами для загара.
– Смотрится неплохо, – сказал я.
– Если бы не эти дурацкие условности! – вздохнула она. – Почему нельзя ходить так, как нас сотворила природа? Я была бы загорелой и красивой везде. А сейчас те места, которые закрывает купальник, неприлично белые. Если бы люди избавились от предрассудков, у девушек был бы настоящий загар!
– Внесите поправку к конституции, – предложил я. – Я буду голосовать «за».
– А я и здесь могла бы раздеться догола – все равно, когда я иду по пляжу, все мужчины мысленно меня раздевают.
– Ну, не можете же вы лишить их хотя бы этого удовольствия.
– Да, но равномерного загара у меня от этого не будет. А я, черт побери, хочу быть загорелой везде!
Я усмехнулся ее горячности. Потом она вдруг посмотрела на меня и сказала совсем другим тоном:
– Норма говорила мне, что вы очень разумный человек.
– Поблагодарите, пожалуйста, Норму от моего имени.
– Да ну, я даже не собираюсь рассказывать ей, что встречалась с вами.
– Правда?
Она отрицательно покачала головой.
– А то она забеспокоится.
– О чем?
– Сами знаете.
Я промолчал.
– Как по-вашему, что должна делать Норма? – спросила она.
– Это ей решать, – ответил я.
– Но что бы вы ей посоветовали?
– Больше я ничего придумать не могу.
– А что может быть нужно этому человеку, как вы считаете?
– Мужчинам много чего бывает нужно, – сказал я и стал внимательно следить за одним серфбордистом. Он забирался на гребень большой волны, делал несколько мастерских маневров на своей доске – направлял ее сначала вправо, потом резко влево – и, установив равновесие, устремлялся вместе с волной вперед. Это было великолепное зрелище.
