Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
– Не возражаю, сэр, – холодно произнес Хемингуэй. – Никто вас тут не держит.
– Как? Насколько я понял, мы все должны оставаться в доме!
– Кто вам это сказал? Уж точно не я. Разумеется, мне понадобится ваш адрес, но у меня в мыслях не было кого-либо удерживать.
Моттисфонт сразу поник, словно из него улетучилась вся энергия, и растерянно пробормотал, что, видимо, кто-то ввел его в заблуждение. Неожиданно с лестницы спустилась Пола и воскликнула:
– Вы слышали новость?
На ее лице уже не было ни капли веселости: она выглядела мрачной, злой и готовой сорваться на каждом, кто попадется под руку.
– Какую?
– А, так вы не знаете! Тогда вам будет интересно услышать, что Стивен больше не наследник, а я не получу обещанных мне денег!
Он изумленно уставился на нее.
– Что, нашли более позднее завещание?
– Нет! Просто оно оказалось недействительным! – яростно выпалила Пола.
– Вот как? Прискорбно слышать, но вряд ли это касается меня, – пробормотал Моттисфонт.
Она издала сухой смешок.
– Да, для вас тут нет ничего любопытного.
– Зато это очень интересно для меня, мисс, – вмешался инспектор. – Почему завещание недействительно?
Поле, очевидно, было уже безразлично, что говорить и кому.
– Потому что оно не было подписано в присутствии двух свидетелей. Мы только что выяснили это у нашего самодовольного дворецкого.
– Как похоже на Джозефа, – усмехнулся Моттисфонт. – И какой удар по вам и Стивену!
– Да уж, – сквозь зубы процедила Пола.
– От души вам сочувствую, – добавил он. – Но никогда не следует радоваться раньше времени, не так ли?
– Идите к черту!
Моттисфонт пожал плечами и ушел. Инспектор заметил:
– Неожиданный сюрприз, мисс! И весьма неприятный для тех, кого он касается. Как получилось, что завещание осталось без свидетелей? Мистер Блис об этом не говорил.
– Он не знал. Мой драгоценный дядюшка Джозеф, начинавший карьеру стряпчим, знал, что в завещании должны быть подписи свидетелей, и пригласил Старри и Форда. Вот только он не пустил их в спальню, а держал в коридоре. А потом мой распрекрасный дядюшка забыл включить в документ какой-то пункт, и теперь свидетели должны принести клятву, что сами видели, как дядя Натаниэль подписывал завещание. Старри, разумеется, с радостью воспользовался случаем навредить Стивену и заявил, что не станет лжесвидетельствовать. Вот такая милая история.
Инспектор внимательно выслушал ее, сочувственно поддакнув, что это очень обидно.
– Впрочем, я не мастер в подобных делах, мисс. Что теперь станет с имуществом покойного мистера Джерарда?
– Мне плевать. Я ничего не смыслю в законах. Мой брат сейчас звонит мистеру Блису. Он полагает, все достанется дяде Джозефу, его ближайшему родственнику. Скорее всего так и будет. Невероятная глупость!
– Если вы не против, я хотел бы услышать, что ответит мистер Блис, – произнес Хемингуэй, положив шляпу на стол.
Пола пожала плечами:
– Как хотите.
Ждать пришлось не долго. Стивен появился через минуту-другую. Пола при всей ее актерской выдержке мгновенно вскочила с места и кинулась к брату:
– Ну, что сообщил Блис?
Стивен покосился на инспектора.
– Исповедуешься Скотленд-Ярду?
– Какая, к черту, разница?
– В самом деле, – вставил инспектор. – Не смотрите на меня, как на чужого, сэр.
– Да уж какое там, – вздохнул Стивен. – Вы практически член семьи. Что-то вроде личного брокера.
– Увы, я не играю на бирже, – ничуть не обидевшись, проговорил Хемингуэй. – Брокеры почему-то стараются держаться от меня подальше. Наверное, не любят людей моей профессии.
Стивен рассмеялся.
– Ладно, будем считать, что вы выиграли раунд по очкам.
Пола дернула его за руку.
– Так что сказал Блис?
– Тише, оторвешь руку. Кажется, один я остался в дураках.
– Разве Джозеф не отхватит весь кусок?
– Уж точно не весь. По закону собственность дяди будет поделена в равных долях между ближайшими родственниками. Это означает, что половину получит Джозеф, а вторую половину, которая полагалась нашему отцу, поделим мы с тобой.
Она впилась взглядом в его лицо.
– Ты уверен?
– Ни в чем я не уверен. Повторяю то, что сказал Блис.
Пола подняла руки к вискам и резко взлохматила волосы.
– Господи, мы разбогатеем?
– Ты и Джозеф станете сравнительно богаче, а я – сравнительно беднее. Надо еще вычесть налог на наследство, останется примерно восемьдесят тысяч фунтов Джозефу, и по сорок тысяч – нам с тобой.
– Тебе удастся сохранить за собой дом? – спросила сестра.
– Сомневаюсь. Скорее всего его продадут, а прибыль включат в наследуемую сумму.
– Жаль, – пробормотала она.
Стивен скривил губы.
– Спасибо за сочувствие, – съязвил он. Потом перевел взгляд на Хемингуэя. – Ну как, интересно, инспектор?
– Мне всегда все интересно, – кивнул тот.
Из широкого коридора между бильярдной и комнатами слуг появилась Мод. Держа в руках изуродованную книгу, она заявила:
– Все говорят, что ничего не знают. Стивен, если это ваша работа, честнее будет признаться.
– Черт подери, сколько раз мне повторять, что я не трогал вашу книгу? – крикнул он.
– Не надо ругаться, – сдвинула брови Мод. – Когда я была девушкой, джентльмены не употребляли крепких выражений в присутствии дам. Конечно, сейчас все изменилось, и, кажется, далеко не к лучшему. Я уверена, что кто-то нарочно уничтожил мою книгу. А вам, похоже, все равно, – добавила она с негодующим видом. – Я считаю, вы должны выяснить, кто бросил книгу в печь. Для вас это не важно, но я не вижу, чтобы вы хоть как-то продвинулись в расследовании смерти моего деверя. Так почему бы вам не разобраться хотя бы с этим?
– Боже мой, тетя, неужели вы думаете, что Скотленд-Ярд станет заниматься вашей жалкой книжонкой! – воскликнула Пола. – Все уже слышать о ней не могут!
– А я, – резко возразила Мод, – больше не могу слышать об убийстве Натаниэля и его завещании!
– В таком случае, – ввернул Стивен, – вам вряд ли будет интересно мнение Блиса.
– Верно, оно меня не интересует, – кивнула Мод. – Мне не нужно большое состояние, и я больше не хочу жить в этом доме. Я закажу в городе еще один экземпляр «Жизни австрийской императрицы», прочту его до конца и верну в библиотеку вместо этого.
Спускавшийся с лестницы Джозеф услышал ее последние слова и воздел руки к небу.
– Душенька моя, может, хватит говорить об этой книге? Мне казалось, все о ней уже забыли!
– Наверное, ты о ней забыл, но это не твоя книга. Я хочу знать, чем она закончится.
– Ах, сокровище мое, конечно, так и будет, – заверил ее Джозеф. – Как только расследование завершится, я куплю тебе новую книгу, обещаю!
– Спасибо, но лучше я сделаю это сама, чтобы не ждать так долго, – ответила Мод и вышла из комнаты.
Хемингуэй надел свою шляпу. Джозеф воскликнул:
– Инспектор, уже уходите? Видимо, не следует спрашивать, есть ли новости? Уверен, вы не станете томить нас неизвестностью, как только сможете что-нибудь сообщить!
– Разумеется, сэр. Кстати, примите мои поздравления.
Тот поморщился.
– Прошу вас, не надо, инспектор! Я этого не хотел. Но может, все еще уладится.
– Да, сэр. Сожалею о том, что случилось с книгой миссис Джерард. По-моему, она считает, что я должен наказать виновных.
Джозеф устало улыбнулся.
– Думаю, мы уже достаточно наслушались про книгу. К сожалению, у моей жены есть привычка подробно рассказывать о том, что она читает. Чем меньше мы будем об этом говорить, тем лучше. Скоро она о ней забудет.
– Повторяю в последний раз, – с угрозой произнес Стивен. – Я ее не трогал.
– Вот и прекрасно, старина, не волнуйся, – успокоил Джозеф.
Инспектор и сержант Уэр покинули особняк. На обратном пути Хемингуэй всю дорогу молчал, и сержант, поглядывая на него, видел, как он хмурится. Во время обеда в «Синей собаке» он не выдержал и спросил, что инспектор думает о результатах утренней работы.
– У меня появились странные мысли об этом деле, – пробормотал Хемингуэй, ковыряясь в стилтонском сыре. – Очень странные. Я не удивлюсь, если скоро что-то начнет проясняться.
– Я тут как раз размышлял над вашими словами, – задумчиво протянул сержант.
– Молодец. Побольше думай о том, что я тебе говорю, и станешь инспектором, – пообещал Хемингуэй. – Так что я тебе сказал?
– Вы сказали, что когда дело окончательно запуталось и выглядит совершенно безнадежным, это означает, что скоро произойдет прорыв.
– Что ж, мысль верная, поскольку чаще всего так и бывает. Но я не вижу, какой тебе смысл запоминать такие вещи, – строго возразил Хемингуэй.
– По-вашему, дело достаточно запуталось, сэр?
– Да, – кивнул инспектор.
– И вы начали что-то понимать?
– Я почувствовал, что сегодня утром события для кого-то стали развиваться слишком быстро. Не спрашивай, как и почему: это называется интуицией. Собственно, поэтому меня и сделали инспектором.
