Росс Макдональд - Насмешливый лик Смерти
― Сто второй, мистер Арчер. Полагаю, она вас ждет.
Номер был прямо напротив лифта на втором этаже. В конце коридора виднелась занавешенная стеклянная дверь, над которой горела красная табличка: «Пожарный выход». Я постучал. Лифт за моей спиной взвизгнул и ухнул, как старое сердце, отъезжая вниз.
Послышался слабый голос:
― Кто еще там?
― Арчер.
― Войдите.
Толкнувшись, я крикнул, что заперто.
― Хорошо, хорошо, иду. ― Дверь распахнулась внутрь.
Вид у Уны был больной. Тени под глазами потемнели и расползлись. В красной японской пижаме она походила не на женщину, а на бесполого беса, состарившегося в аду.
Она отступила, чтобы дать мне войти, и бесшумно закрыла за мной дверь. Я оказался в гостиной апартаментов, которые могли бы называться свадебными или губернаторскими, если бы новобрачных и губернаторов когда-либо заносило в эту дыру. На двух высоких окнах, выходивших на улицу, висели вишневые плюшевые шторы. Снаружи на них падал красный неоновый свет, мешавшийся со светом массивного, с огромным шелковым абажуром торшера на крученой металлической ножке. Высокие стулья имели вид девственный и неприступный. Единственным свидетельством пребывания здесь Уны было леопардовое манто, переброшенное через спинку стула.
― Что случилось? ― обратился я к ее спине.
Казалось, она держится за ручку, чтобы не упасть.
― Ничего. Просто жара, ожидание, неопределенность. ― Она почувствовала, что взяла слишком искренний тон, и быстро перестроилась. ― У меня мигрень, черт ее подери. Я им подвержена.
― Плохо. ― Я добавил с намеренной бестактностью: ― У меня тоже головная боль.
Она повернулась ко мне с желчной улыбкой:
― Я уверена, не мигрень. Если у вас не бывало мигреней, вы не можете представить, что это такое. У меня единственное желание, чтобы мне ампутировали голову. Вообразите туловище, гуляющее без головы, разве не оригинально? ― Она попыталась скрыть свою слабость за шуткой. ― Мужчины не заметят разницы.
Уна опять себе льстила. Даже в струящейся пижаме ее тело было похоже на кочерыжку. Я пристроился на краешке негостеприимного стула.
― Вы большая любительница мужчин.
― Они меня забавляют. Ну так что? ― Она нависла надо мной, давая понять, что время шуток прошло.
― Я должен отчитаться. Почему вы не садитесь?
― Если вы так хотите. ― Стул был для нее слишком высок, и ее ноги болтались в воздухе. ― Начинайте.
― Сначала мне нужно кое-что прояснить.
― В каком это смысле? ― Ей было больно ворочать языком, и она зловеще пришепетывала.
― Вы мне один раз солгали сегодня утром, по поводу кражи драгоценностей. Возможно, вы мне солгали дважды.
― Вы называете меня лгуньей?
― Я просто вас спрашиваю.
― Вы с ней разговаривали.
― Нет. А если бы разговаривал, именно это я бы от нее узнал? Что вы лгунья?
― Не передергивайте, мне это не нравится. Я вам объяснила, зачем мне нужна Люси.
― Со второго захода.
― Со второго захода, ну и что?
― Вы не слишком много мне открыли.
― А почему я должна вам что-то открывать? Я имею право держать в тайне свою личную жизнь.
― Утром имели. Теперь нет.
― Это почему же? ― Она в недоумении развела руками, обращая вопрос ко всей комнате, и ее брильянты вспыхнули, отразив красный неоновый свет. ― Я плачу ему сто долларов за работу, и он считает себя вправе интересоваться именем моего дедушки. Его звали Мария, как это ни странно.
― Вы очень откровенны в том, что к делу не относится. Но вы еще не назвали мне своего имени. Я даже не знаю, где вы живете.
― Я же сказала, это вас не касается. За кого вы себя принимаете?
― За отставного полицейского, зарабатывающего себе на хлеб. Я продаю свои услуги на открытом рынке. Но это не значит, что я готов продать их любому.
― Широко шагаете. Я могу двадцать раз купить вас со всеми потрохами...
― Только не меня. Я же вам советовал поискать на черном рынке. Есть ребята, которые за пятнадцать долларов пойдут на любую гнусность, за исключением убийства. Убийство стоит дороже.
― Причем тут убийство? Кто говорит об убийстве? ― Она вдруг понизила голос до шепота, похожего на гудение назойливого комара.
― Я говорю. Я сказал, что убийство обходится дороже, во всех отношениях.
― Но к чему вы клоните? Вы с кем-то разговаривали? С одним из таких ребят?
Она имела в виду Максфилда Хейса. Я отрицательно покачал головой.
― С Люси?
― Нет.
― Но вы приближались к ней?
― Насколько это было возможно.
― Где она теперь?
― Я не знаю.
― Не знаете! Я дала вам хорошие деньги, чтобы вы не спускали с нее глаз. Мне это было нужно!
Она соскользнула со стула и встала передо мной со сжатыми кулаками. Я уже приготовился их схватить, ожидая града ударов. Но вместо того чтобы накинуться на меня, она принялась колотить себя по жестким бокам.
― Неужели все сошли с ума? ― выпалила она в потолок.
― Успокойтесь. По-моему, это вы сошли с ума. Мой диагноз ― одержимость манией убийства...
― Мания убийства! ― Ее голос сорвался. ― Причем тут мания убийства? Вы явно разговаривали с Люси.
― Нет. Но я слышал ваш с ней разговор. Мне он не понравился. Моя профессия связана с насилием, но я не люблю изощренного насилия и людей, которые к нему прибегают.
― А, это. ― Она с облегчением вздохнула. ― Я ударила ее по лицу, не очень сильно. Не смогла удержаться.
― Дальше что?
― Идите к черту!
― Чуть позже. Прежде чем мы полюбовно разойдемся, я хочу получить от вас кое-какую информацию. Кто вы, откуда приехали, зачем преследуете Люси. А главное, что вы делали в пять часов вечера. Начнем с этого.
― В пять часов? Я была здесь, в комнате. Это важно?
Вопрос не был ни риторическим, ни вызывающе наглым, как большинство ее вопросов. Она поняла или почувствовала, к чему я веду.
― Иначе бы не спрашивал. Вы можете это доказать?
― Если будет необходимость. Около пяти я звонила по телефону. ― Ее руки гладили и гладили одна другую, стараясь согреться в холодном огне бриллиантов. ― Вы даже не поставили меня в известность, для чего мне нужно алиби.
― Кому вы звонили?
― Вас это не заинтересует. Я же сказала, что смогу это доказать, если возникнет такая необходимость. Звонок был междугородний, так что у них он зафиксирован.
Она попятилась к кожаному пуфику и неловко присела на его краешек.
― Меня интересует все, что с вами связано, Уна. Совсем недавно я отчитывался перед полицией и в своем отчете не мог обойти вас.
― Вы пошли в полицию? ― В ее голосе звучало недоверие, как будто я связался с силами зла.
― Полиция пришла ко мне. В начале шестого я нашел Люси с перерезанным горлом.
― С перерезанным горлом?
― Да. Я нашел ее мертвой в ее комнате в мотеле. Пришлось объяснять, что я там делал. Естественно, всплыло ваше имя, то есть то, которое вы мне назвали.
― Почему они еще не здесь?
― Я пока не сообщил им, что вы в городе. Решил дать вам время на раздумье. Да и мне самому любопытно, ради кого я так убиваюсь и зачем.
― Пентюх! Они могли пойти следом.
― Спасибо, лучше словечка не придумаешь. ― Я встал. ― Для вас я еще слова не подобрал, но подберу.
― Куда вы идете?
― В участок, делать заявление. Чем дольше я откладываю, тем труднее мне будет выпутаться.
― Нет, вы не посмеете. ― Она вскочила и, протрусив к двери, раскинула перед ней руки, как распятая марионетка. ― Вы работаете на меня. Вы не можете сдать меня полиции.
Я вытащил из бумажника сотню и кинул к ее ногам. Она нагнулась за ней, не спуская с меня встревоженных глаз.
― Нет. Пожалуйста, возьмите. Я дам вам еще.
― Состояния не хватит. За убийства я деру огромные деньги.
― Я не убивала ее, вы... мистер Арчер. У меня же алиби.
― Телефонное алиби легко подстроить.
― Я ничего не подстраивала и не могла подстроить. Я была здесь, в комнате. Спросите на коммутаторе. Я выходила только днем.
― Поэтому вы так невозмутимо спокойны, да? ― Я взялся за ручку двери.
― Что вы собираетесь делать?
Ее холодная рука вцепилась в мою. Зеленая купюра, как сорванный ветром лист, спланировала на пол. Притиснутая к двери, задыхающаяся, Уна этого не заметила.
― Побеседую с девушкой на коммутаторе, если она еще не сменилась.
― Заказ принял администратор, я узнала его голос.
― Отлично, побеседую с администратором. Потом мы все детально обсудим.
― Без полиции?
― Все зависит от вас. Посмотрим, что вы мне поведаете.
― Нет. Останьтесь. Вы не можете так со мной поступить. ― За каждым словом следовал судорожный вздох.
Я повернул ручку и потянул на себя. Тогда Уна сползла на пол и принялась визжать. Открывающаяся дверь свезла ее вбок. Сидя враскорячку в убийственном красном свете, она смотрела на меня снизу вверх, а я смотрел на нее. Ее несмолкающий визг терзал уши, как скрежет металла о металл.
