Николас Блэйк - Плоть – как трава
Осмотрев барак, Блэкли устало сказал:
— Мне кажется, сэр, что все это не имеет смысла. Говорят, что покойники не молчат, но здесь все понятно. Конечно, неприятно, что такой известный человек, как О'Браен, совершил такое… Но все доказательства неопровержимы.
— Если обратиться к доказательствам, — медленно ответил Найджел, то покойный мог бы нам рассказать совершенно иную историю…
Глава 5
Блэкли принялся пощипывать свои усики. На него произвел впечатление уверенный тон молодого человека. К тому же он понял, каковы будут последствия, если окажется, что полиция сделала неправильные выводы. Отослав Джорджа в лабораторию с отпечатками пальцев, Болтера — в дом, чтобы он принес Найджелу что-нибудь поесть, он приготовился внимательно выслушать детектива.
Это было самое разумное решение, которое он принял за всю свою жизнь.
Когда еда была принесена и Найджел стал говорить, он периодически подчеркивал свои слова то куском колбасы, то мармеладом.
— Я придерживаюсь гипотезы, что О'Браен был убит, а не покончил жизнь самоубийством, — начал он. — Давайте рассмотрим все факты. Я хотел бы, чтобы вы были противником этой гипотезы, а я вас убеждал… Начну с психологической стороны.
Блэкли явно льстило, что Найджел усматривает в нем партнера.
Молодой человек продолжал:
— Все, кто знаком с О'Браеном, подтвердят, что он не был человеком, для которого свойственно самоубийство. Я мало его знаю, но тоже пришел к такому выводу. У него были свои причуды, но он не сумасшедший. Конечно, это был мужественный человек. У него хватило бы силы воли лишить себя жизни, но эта же воля помогла бы ему пережить любые трудности. Он был жесток в воздушных боях и так же безжалостно действовал бы в том случае, если бы ему пришлось кому-то мстить. Во всех его поступках сквозило жизнелюбие и жизнерадостность. Такие люди не прячутся в уголок, чтобы застрелиться.
— Но ведь говорили о том, что он стал нервным и имел утомленный вид!
Найджел в очередной раз взмахнул куском колбасы. Его глаза за стеклами очков сверкнули.
— Вы так полагаете? — спросил он и, не дожидаясь ответа собеседника, продолжил:
— Если бы О'Браен намеревался лишить себя жизни, он не был бы сдержан и рассеян, а улыбка его была бы натянутой, вымученной. Но этого не было! Он был в хорошем настроении. Его небольшую взволнованность я объясню лишь тем, что в полночь кончался ультиматум, указанный в анонимном письме.
Видно было, что Блэкли убедился в правоте доводов детектива, однако все же попытался отстоять противоположную версию:
— Но ведь неизвестный предупреждал полковника, чтобы он не лишил себя жизни и не ушел таким образом от его мести. А полковник поступил по-своему…
— Умная мысль, Блэкли. О'Браен был человеком с юмором. Он мог надуть своего противника, но я этому не верю. Мне кажется, неизвестный специально вставил соответствующую фразу в одно из писем, чтобы выдать свое преступление за самоубийство, которое он решил имитировать.
— Но ведь нет никаких доказательств! На одних предположениях далеко не уедешь!
— Тогда объясните мне одну вещь. Если О'Браен решил покончить жизнь самоубийством, то зачем он попросил меня оберегать его? А если он вообще намеревался умереть, то зачем ему надо было мешать другому?
Блэкли молчал, осознавая отсутствие контраргументов.
— Может, сэр, он хотел совершить самоубийство, но не желал, чтобы тот, кто покушался на его жизнь, избежал наказания, — неуверенно начал он.
— Неправдоподобно! У него всегда с собой револьвер. Он обманывал всех, скрывая, где именно будет спать! Ах! Я ведь об этом вам не рассказал…
Сообщив о хитрости, к которой прибегнул полковник, Найджел предоставил слово полицейскому.
— Все это выглядит бессмысленно, даже сверхъестественно, — признался Блэкли. — Человек ждет убийцу и позволяет ему себя убить из своего же револьвера! Убийца пробирается в хижину и уходит из нее, не оставив следов!
— Это должен быть человек, которого он совершенно не подозревал, — сказал Найджел. — И все же это странно. Ведь он думал о ком-то из своих гостей, когда готовил рождественский вечер…
— Что вы подразумеваете?
— Простите! Ведь вы этого тоже не знаете…
Найджел сообщил о намеках, которые делал полковник по поводу своего завещания и изобретения.
— Вот вам и мотивы, — сказал он. — А могли быть и другие, о которых О'Браен даже не подозревал. Вы помните, как миссис Грант обозвала Люси Трайл. Девушка была любовницей О'Браена. Я случайно слышал, как она настаивала, чтобы полковник пустил ее в ту ночь к себе в комнату, но он не согласился на это. А если Фергус отбил Люси у кого-то другого? На свете существует немало ревнивцев. Письма проникнуты ненавистью к О’Браену.
В этот момент вошел Артур Беллани и прошептал Найджелу на ухо какое-то сообщение. Полицейского он игнорировал, делая вид, что перед ним нечто среднее между ужом и гремучей змеей.
— Исчезла дама в костюме для верховой езды! — задумчиво произнес детектив.
— Кто она? — встрепенулся Блэкли.
— Я не знаю ее имени… Она была до вчерашнего дня в бараке… Нет! Теперь я вспоминаю… Я просил Артура выяснить, все ли в бараке на месте. Он только что сообщил об исчезновении фотографии девушки, которая всегда стояла на комоде в маленькой комнате барака.
— Может, ее сжег О'Браен перед тем как застрелиться?
— Возможно, и так. Но я помню, когда я вторично заглянул в барак уже после приезда гостей, мне показалось, что там чего-то нет. Не было фотографии, которая привлекла мое внимание накануне. Я совершенно об этом забыл… Почему О'Браен ее убрал?
— Там не была изображена именно та дама, которая находится теперь здесь?
— Сомневаюсь, что она имеет отношение ко всей этой истории.
Блэкли поднялся и потянулся, как бы стряхивая с себя все то, что высказал ему Найджел.
Потом он изрек чиновничьим тоном:
— Я не забуду всего, что вы мне сказали, мистер Стрейнджвейс, но пока нет причин, чтобы…
Схватив его за плечо, Найджел снова усадил его в кресло:
— Конечно, мистер Блэкли, — сказал он, улыбаясь, — но я еще не все сообщил… До сих пор мы занимались теорией, витали в облаках, а теперь пришло время заняться фактами, спуститься на землю. Советую вам выпить кофе или выкурить сигарету, поскольку это займет определенное время.
Заявив это, Найджел продолжил:
— Я не могу объяснить, почему на снегу отсутствуют следы убийцы, но пока не будем заниматься данным вопросом. Давайте лучше вспомним о том, что делал вчера вечером О'Браен. Без четверти двенадцать он объявил в бильярдной о том, что идет спать. Он намеревался выбраться из окна на крышу веранды, чтобы попасть в барак через сад. Но следы говорят о том, что он осуществил свой план только в половине второго. Почему он оставался все это время в своей комнате? Ведь все уже отправились спать! Почему он полтора часа находился в опасном для себя месте? Почему он не выпрыгнул из окна, как собирался?
— Почему вы в этом так уверены?
— Сегодня утром я смотрел вниз именно из этого окна. На крыше веранды снег не был тронут. Каков вывод?
— Возможно, он покинул комнату через крышу, когда снег еще не падал…
— Вы правы! Но если О'Браен хотел, чтобы его убили, он мог ждать убийцу в своей комнате. Если же этого ему не хотелось, почему он изменил свои планы? Ведь он рисковал, когда шел по коридору мимо дверей, где были гости…
— Возможно, он вышел из дома до того, как пошел снег, — предположил Блэкли, поглаживая усы.
— Тогда чьи следы на снегу?
— Конечно, убийцы!
Найджел посмотрел на полицейского с улыбкой доброжелательного учителя, который помогает ученику найти правильный ответ.
— Тогда что получается с ботинками О'Браена? Как мог до них добраться убийца?
— Почему мы считаем, что это были именно его ботинки? Мы знаем лишь то, что ботинки полковника подходят к следам, оставленным на снегу. Но ведь убийца может просто иметь тот же размер обуви?
Блэкли сделал какие-то пометки в своей записной книжке.
— Вы меня сведете с ума, сэр! — взмолился он. — Ведь следы ведут только к бараку! Ваш вариант поэтому полностью исключается!
— Пока эти стелы говорят об одном: тот, кто их оставил, бежал. Носки следов более отчетливо видны, чем каблуки. Это одинаково мог быть и О'Браен и его убийца. Каждый из них не хотел, чтобы его заметили на пути к бараку, он стремился преодолеть это расстояние как можно быстрее. А теперь рассмотрим несколько противоречий. Полковник решил покончить жизнь самоубийством. Он почему-то старательно запирает все окна, но оставляет открытой дверь. Снимает ботинки и одевает комнатные туфли…
— Возможно, он это сделал в силу привычки!
