Энтони Джилберт - Не входи в эту дверь!
— Да.
Адвокат Вэбстер на минуту задумался и затем сказал:
— Наверное, вам сейчас не надо спешить к своей директрисе, а? Это можно сделать и вечером.
— Нет, мне надо сообщить, что я освободилась.
— И если подвернется случай, вы отправитесь к другому больному?
— Думаю, да.
— И поедете по любому предложенному адресу?
— Ну, не по любому. Но в общем…
— …Туда, где мне будет трудно вас отыскать. — Он нетерпеливо постучал пальцам по письменному столу. — Вот что. Подождите, пока я увижусь со своим зятем Ньюстедом. Как только я с ним поговорю, я вам позвоню по телефону… Примерно часа в два или раньше, если удастся. Тогда я уже буду знать, понадобится ли мне ваше содействие или нет. Вы можете подождать до двух?
— Хорошо, подожду, — ответила Нора, поколебавшись.
— Куда вы сейчас пойдете?
— На вокзал за чемоданом, а потом прямо в пансионат.
Вэбстер что-то записал в блокноте и распорядился:
— Возьмите такси, заберите чемодан и возвращайтесь на улицу Куннингхем. До двух часов ни с кем не говорите по телефону, понятно?
— Ни с кем? Ладно, — тихо сказала Нора, не осмеливаясь возражать своему напористому собеседнику.
— Прекрасно. Вот дверь. Вызовите лифт. Ни на прогулку, ни в бассейн ни с кем не ходите до моего звонка. Думаю, я позвоню вам в условленное время. Если я сообщу, что все в порядке, мы распрощаемся. В ином случае условимся — где и когда нам надо встретиться.
Нора обещала сделать все так, как он сказал, и вышла из комнаты, раздумывая, что могут означать все эти предупреждения и наказы Вэбстера. От свидания с ним у нее на душе легче не стало.
Вэбстер остался сидеть за письменным столом, тоже задумавшись. История со смертью сестры принимала странный оборот. Сиделка сообщила любопытные подробности; по всей видимости, она сказала правду.
Он решил заявить о своих сомнениях в полицию. Но прежде чем сделать такой шаг, стоило лично поговорить с доктором.
Маленькой сиделке, кажется, можно верить, думалось адвокату, если вообще можно верить чужим людям. В то же время ему не хотелось совершить опрометчивый поступок и стать посмешищем в глазах полицейских и журналистов.
«Не сомневаюсь, — рассуждал Герберт Вэбстер, — что если этот хитрец Альфред и пойдет на преступление, то сделает это тихо, без крови и без шума. Я знал, что ему срочно требуются деньги. И никогда не доверял этому лжецу и проныре. Он на Эдели женился из-за денег. Сестрица моя ни умом, ни красотой не отличалась. Да и характер у нее был строптивый и своевольный. Своим тихим упрямством она могла вывести из терпения даже не такого злого и желчного типа, как Альфред Ньюстед».
Вэбстер знал, что Ньюстед играет на скачках и проиграл много денег. Он не раз советовал сестре уйти от мужа, который может ее полностью разорить. Но она не слушала советов брата и все еще верила Альфреду, который сто раз обещал заработать деньги на спокойную старость и ухитрялся успокаивать жену, принося домой свои редкие выигрыши.
«Но даже такому ловкому и подлому типу, как мой родственник, — продолжал размышлять Вэбстер, уже поглядывая на часы, — нелегко решиться на преступление. Может быть, он убедился, что Эдель готова его выгнать. Тогда он остался бы без гроша в кармане и без надежды на наследство. Судя по рассказу девчонки, он предусмотрительно готовил убийство. Но не учел, что вмешаемся мы — сиделка и я».
Больше всего Вэбстера возмущало то, с какой легкостью Ньюстед смог бы присвоить двенадцать тысяч фунтов стерлингов, принадлежавших жене, и теперь жить в свое удовольствие.
«Увы, только приговоренный за убийство лишается права наследовать», — невесело усмехнулся Герберт Вэбстер.
Поразмышляв еще минут десять, он позвонил по телефону адвокату Крэдоку, с которым собирался создать новую, более солидную адвокатскую контору после недавней смерти своего коллеги, адвоката Смита, но не застал Крэдока на месте. Потом отказался еще от одной встречи, нашел документы с описанием всего имущества своей сестры, Эдели Ньюстед, и предупредил секретаршу, что уходит по делам.
— Если мне будут звонить, — распорядился Вэбстер, — попросите клиентов прийти ко мне завтра.
Затем надел черную шляпу, взял кожаный портфель и направился к ближайшей станции метро. Ему предстояло решить серьезный вопрос, от которого зависело финансовое благополучие всей его дальнейшей жизни.
ГЛАВА V
В то время, как мистер Вэбстер шел к станции метро, Нора уже подходила к своему пансионату. Настроение у нее было прескверное.
Несмотря на то, что она старалась разыскать Герберта Вэбстера, чтобы рассказать о своих сомнениях и подозрениях, ей не верилось, что он серьезно отнесся к ее словам. После состоявшегося малоприятного разговора она чувствовала себя так же неуверенно, как прошлой ночью в сплошном тумане. Когда Нора входила в пансионат на улице Куннингхем, в ее мыслях и чувствах царил полнейший хаос.
Сестра-хозяйка дала ей ключи от свободной комнаты и сказала:
— Как тебе повезло, что ты смогла отделаться от своих больных до уик-энда.
Нора мимоходом спросила о директрисе, но хозяйка, толстая смешливая женщина с лошадиными зубами, уже ушла в свою комнату и не расслышала вопроса.
Нора не очень симпатизировала ей и решила не посвящать ее в свои дела и заботы. Если Вэбстер решит пойти в суд, тогда волей-неволей история получит огласку. Но если каким-то чудом тревога окажется ложной, или же если он убедится, что нет никакой возможности найти виноватого, то вообще незачем кому-то рассказывать о случившемся и надо спокойно ждать другой возможности подработать.
Сестра-хозяйка высунула голову из дверей и крикнула Норе вдогонку:
— Если захочешь поехать по вызову, не уходи до вечера. Сейчас, после обеда, к одному больному согласилась поехать Грейс Веймут, а если еще будет вызов, я тебе скажу!
В зале пансионата — скромной комнатке с несколькими креслами — сидела у холодного камина высокая худая девочка и шила юбку с бретельками из красно-синей полосатой материи.
— Эй, Дин! — окликнула она вошедшую Нору. — Я тоже нанялась к больной! Ужасно не хочется портить каникулы, да деньги нужны. Но если бы ты раньше пришла, я бы тебе уступила это удовольствие… Представляешь, ноги у старика болят, подагра разыгралась! Подагрики такие капризные! Сама знаешь. Принесешь белые розы в голубой вазе, а им подай голубые розы с белом бокале. Если внуки крутят тяжелый рок, старичкам обязательно нужно слушать легкую музыку, а включишь легкую музыку, подавай им оперу! Когда только медики научатся менять старым людям руки и ноги? Вот молодым теперь можно даже новое сердце вставить. Но это опасно. Знаешь, однажды я…
Нора, как и остальные ученицы, не раз слышала от болтушки Грейс эту историю. Какой-то молокосос из муниципальной школы решил подарить Грейс свое сердце, а она отказалась: «Вдруг оно не настоящее, а протез?» Рассказывая эту мелодраматическую историю, Грейс всякий раз сама громко хохотала.
— Сначала надо проверить, верно? Ха-ха-ха!
— Пойду распакую чемодан, — прервала ее Нора и направилась к двери: у нее не было сейчас ни малейшей охоты слушать глупости.
Грейс Веймут, не переставая хихикать, вдруг высказала толковую мысль:
— Зачем тебе возиться с чемоданом? Ты ведь не откажешься от следующего вызова? А он будет, скоро будет: ждет тебя не дождется какая-нибудь старушка — «божий одуванчик».
Нора заставила себя улыбнуться и открыла дверь в коридор.
— Ты придешь в столовую? — спросила Грейс.
— Да… Может быть.
— Или забыла о голоде? — хитро засмеялась Грейс.
— Я жду звонка, — сказала Нора.
— А!.. Теперь все понятно.
Позже Грейс Веймут сообщила двум девочкам, что в уик-энд их всех, наверное, ждут потрясающие новости. Она это сразу поняла, как только увидела малышку Дин с подозрительно мрачным лицом.
— Ты хочешь сказать, с ней случилось что-то неприятное? — спросила кудрявая Келли.
— Не знаю, но она чем-то ужасно взволнована, — рассказывала Грейс. — За завтраком почти ничего не ела, только чуть-чуть овсяной каши. Если бы она мне доверилась, я бы ей посоветовала: «Беги в полицию и выложи свои заботы. Каждый должен заниматься своим делом». Но ведь Нора очень скрытная, лишний раз рта не раскроет.
— Не преувеличивай, — сказала Келли. — Она просто устала.
Убедившись, что Грейс ничего интересного рассказать не может, девочки разошлись. Если бы в самом деле приключилось нечто невероятное и удивительное, то уже все газеты написали бы о Норе, поместили бы ее портрет, а знаменитый сыщик, мистер Крук, обязательно поспешил бы ей на помощь. Но до всего этого еще должны были произойти некоторые события.
Итак, Нора ждала в пансионате назначенного часа и сидела в своей комнате, напоминающей келью. Тут было мрачновато и неуютно, но она предпочитала сидеть здесь, лишь бы не слушать пустую болтовню Грейс Веймут. Норе также не хотелось, чтобы из нее вытянули хоть слово о том, что случилось этой ночью.
