Дороти Сэйерс - Без свидетелей
— А! Это совершенно в духе миссис Бадж, — зловеще подтвердила миссис Писгуд, кивая головой. — Она замечательная женщина, только порой, к несчастью, берется за дело не с того конца. Мне и самой приходили в голову такие мысли. Как раз на днях я спросила бедную Мэри Виттейкер: «Наверное, после кончины тетушки вы чувствуете себя в этом доме одиноко?» На мой взгляд, будет просто прекрасно, если мисс Виттейкер переедет или с ней будет жить еще кто-нибудь. «Вы там все одна да одна; такая жизнь не подходит для молодой женщины», — так я ей сказала. Я вообще сторонница откровенности, мисс Климпсон.
— Я тоже, миссис Писгуд, — немедленно подхватила мисс Климпсон, — именно это я и высказала миссис Бадж. Я ее спросила: «Насколько я понимаю, со смертью старой леди было связано что-то не вполне обычное?», потому что миссис Бадж упоминала о каких-то особых обстоятельствах, сопровождавших это событие. Знаете, мне бы не хотелось жить в доме, который пользуется некой печальной известностью; я бы себя там чувствовала весьма неуютно. — Нет сомнения, что, произнося эту тираду, мисс Климпсон говорила совершенно искренне.
— Да нет, ничего подобного! — вскричала мисс Маргэтройд с такой энергией, что миссис Писгуд, которая как раз собралась отвечать и уже сделала многозначительно-загадочное лицо, полностью утратила инициативу и была оттеснена на задний план. — Более бессовестный навет невозможно придумать! Бедняжка умерла своей смертью, совершенно естественным путем, избавившись наконец от страданий, которые в последнее время, насколько я знаю, были просто ужасны. А всю эту скандальную историю раздул на пустом месте молодой доктор Карр (лично мне он никогда не нравился), с единственной целью — поднять свой престиж. Можно подумать, какому-то доктору дано решать, когда именно Господу Богу следует призвать к себе несчастную страдалицу. Ах, мисс Климпсон, до чего же велики гордость и тщеславие человека! Они заставляют нас бросить тень подозрения на невинных, просто из-за того, что самолюбие не позволяет нам отказаться от предвзятого мнения. Бедная мисс Виттейкер! Ужасное время она тогда пережила. В конце концов было доказано с абсолютной точностью, что вся эта история не имеет ничего общего с действительностью. Надеюсь, молодому человеку стало стыдно.
— На этот счет могут быть два мнения, мисс Маргэтройд, — заявила миссис Писгуд. — Я говорю то, что думаю, мисс Климпсон. Так вот, по моему мнению, этот случай нужно было расследовать. Я стараюсь не отставать от времени, и мне кажется, что доктор Карр — очень способный молодой человек, хотя, конечно, он совсем не похож на старомодного семейного доктора, какие нравятся пожилым людям. Очень жаль, что сестру Филлитер отослали обратно в больницу. От пресловутой Форбс была одна головная боль и никакой пользы, по грубоватому выражению моего брата. Она плохо знала свое дело, это однозначно.
— Сестра Форбс — очаровательная женщина, — огрызнулась мисс Маргэтройд, которая оскорбленно покраснела из-за того, что ее назвали «пожилой».
— Вполне допускаю, — парировала миссис Писгуд, — но вы же не можете отрицать тот факт, что она и себя-то однажды чуть не отравила, приняв девять гран хлористой ртути вместо положенных трех? Сестра Форбс сама мне об этом рассказывала. Ту ошибку, которую Форбс допустила в одном случае, она могла повторить и в другом.
— Но мисс Доусон не давали никаких препаратов, — возразила мисс Маргэтройд, — к тому же мысли сестры Форбс были по крайней мере заняты больной, а не флиртом с доктором. Я всегда считала, что доктор Карр затаил на нее злость за то, что она заняла место его юной пассии. Мне кажется, ему ничто не могло доставить большей радости, чем досадить сестре Форбс.
— Неужели вы хотите сказать, — удивленно заметила мисс Климпсон, — что он отказался подписать свидетельство о смерти и вообще поднял столько шума только ради того, чтобы досадить медсестре? Наверняка ни один доктор не решился бы на такое.
— Конечно, — поддержала ее миссис Писгуд, — если у человека есть хоть капля разума, ему такое и в голову не придет.
— Благодарю вас, миссис Писгуд, — воскликнула мисс Маргэтройд, — чрезвычайно вас благодарю. Я уверена…
— Я говорю то, что думаю, — отрезала миссис Писгуд.
— В таком случае я рада, что мне не приходят в голову такие злые мысли, исполненные осуждения, — заявила мисс Маргэтройд.
— Я не заметила, чтобы ваши собственные высказывания отличались особой кротостью, — парировала миссис Писгуд.
К счастью, в этот миг мисс Маргэтройд, разволновавшись, сделала неверное движение спицей и спустила двадцать девять петель зараз. Жена викария, почувствовав, что между дамами разгорелась перепалка, поспешила к ним с тарелкой ячменных лепешек и отвлекла на себя внимание спорящих. Верная своей жизненной миссии, мисс Климпсон немедленно втянула и ее в дискуссию о доме на Веллингтон-авеню.
— Нет, здесь я решительно не в курсе, — сказала миссис Тредгоулд, — но вам, наверное, поможет Мэри Виттейкер. Она только что приехала. Пойдемте в наш уголок, я вас с ней познакомлю, и вы сможете чудесно поболтать. Вы наверняка ужасно понравитесь друг другу. Мисс Виттейкер так активно участвует в наших трудовых акциях в помощь беднякам! Кстати, миссис Писгуд, мой муж очень хотел побеседовать с вами насчет вечеринки для певчих из церковного хора. Сейчас он как раз обсуждает этот вопрос с миссис Финдлейтер. Не могли бы вы присоединиться к ним и высказать свои мысли по этому поводу? Мой муж так ценит ваше мнение!
Таким образом, добрейшая миссис Тредгоулд тактично разъединила участниц ссоры, и, сдав миссис Писгуд под крыло церкви, взяла на буксир мисс Климпсон и потащила ее к креслу, стоявшему рядом с чайным столиком.
— Дорогая мисс Виттейкер, я хочу познакомить вас с мисс Климпсон. Вы с ней соседи: она живет совсем рядом с вами, на Нельсон-авеню, и я надеюсь, что мы убедим ее поселиться в нашем городе.
— Это было бы замечательно, — ответила мисс Виттейкер.
Поначалу мисс Климпсон показалось, что здесь, за чайным столиком среди прихожанок общины Св. Онезимуса, Мэри Виттейкер решительно не на своем месте. У девушки были красивые, энергичные черты лица; от нее исходило ощущение спокойной властности. Мисс Виттейкер явно относилась к типу женщин, которые прекрасно чувствуют себя где-нибудь в офисах лондонского Сити. У нее были приятные, сдержанные манеры. Она была превосходно одета, и хотя в ее костюме не было ничего мужеподобного, он отличался строгой, холодной элегантностью, полностью нейтрализующей любые нескромные мысли, на которые могла навести красивая фигура девушки. Мисс Климпсон, с ее долгим, невеселым опытом, приобретенным за годы скитаний по дешевым пансионам и меблированным комнатам, была настоящим экспертом в области не сложившихся женских судеб. Поэтому она немедленно отказалась от теории, которая уже сформировалась у нее в общих чертах. Нет, мисс Виттейкер явно не была страстной натурой, которая, тяготясь вынужденным общением со старой больной родственницей, стремилась поскорее освободиться от нее в надежде устроить свою личную жизнь, пока не прошла молодость. Женщин такого склада мисс Климпсон могла безошибочно опознать с одного взгляда, уже по той интонации, с которой они произносили: «Как поживаете?» при первом знакомстве. И все-таки сейчас, когда она взглянула в светлые, ясные глаза Мэри Виттейкер, которые смотрели на нее из-под красиво очерченных бровей, мисс Климпсон охватило неожиданное чувство узнавания. Она определенно встречала раньше этот взгляд, но когда и где — оставалось неясным. Щебеча о том, как она приехала в Лихэмптон, как ее представили викарию, как ей нравятся здешний воздух и песчаная почва, мисс Климпсон мучительно напрягала ум в поисках разгадки. Но память упорно отказывалась ей служить. «Ночью я все вспомню, — уверенно сказала себе мисс Климпсон, — а заводить разговор насчет дома пока не стоит: при первом знакомстве подобная предприимчивость неуместна».
Однако злой рок не замедлил помешать осуществлению благоразумных намерений мисс Климпсон и чуть было одним махом не погубил все плоды ее дипломатических усилий.
Мстительные Эриннии явились на этот раз в лице мисс Финдлейтер — младшей из сестер, у которой эмоции все время били фонтаном. Держа в руках недошитые пеленки, она с шумом поспешила к чайному столику и бухнулась на диван рядом с креслом мисс Виттейкер.
— Мэри, дорогая! Почему ты мне не сказала? Как это неожиданно! Значит, твои планы заняться птицеводством уже претворяются в жизнь? У меня и в мыслях не было, что дело зашло так далеко. Как ты могла допустить, чтобы я услышала об этом от других! Ведь ты обещала мне первой обо всем рассказать!
— Но я и сама ничего об этом не знаю, — спокойно ответила мисс Виттейкер. — Кто сообщил тебе эту удивительную новость?
