Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом
– Джозеф всегда говорит нам, чтобы мы не обращались с ним, как с инвалидом. Вот я и обращаюсь с ним точно так, как со всеми остальными.
– Да, то есть отвратительно, – с язвительной ухмылкой сказал Кимптон. – О, прости, дорогая, это у меня случайно вырвалось. К тому же со мной ты обращаешься просто образцово, так что у меня нет ровно никаких причин жаловаться.
Клаудия кокетливо ему улыбнулась.
Я пришел к окончательному решению: нет, здешнее общество мне определенно не по вкусу.
Покуда Скотчер объяснял Эркюлю Пуаро, какая это честь для скромного человека вроде него служить секретарем у великой Этелинды Плейфорд, Клаудия, словно в пику ему, завела свой разговор с Кимптоном. Дорро тоже воспользовалась возможностью упрекнуть Гарри за то, что тот не встал на ее защиту, когда на нее набросился Кимптон.
– Да ладно тебе, старушка! Какое там набросился? Так, пошутил малость, только и всего!
Вскоре вся компания рассыпалась на кучки, и каждая вела свой разговор.
К счастью, первое блюдо не заставило себя долго ждать и милостиво явилось нам в сопровождении красноглазой Филлис. Я обратил внимание на то, как Скотчер, отвлекшись от разговора с Пуаро, повернул голову и душевно поблагодарил горничную, когда та поставила перед ним его порцию «доброго крепкого бульона из английской баранины», как выразилась хозяйка. Судя по всему, это было ее любимое блюдо. Пахло содержимое тарелок и впрямь великолепно, и я умял все, что было на моей, как только стало можно.
Когда все начали есть, разговор замер. Вдруг подле меня громко застонал стул: это Орвилл Рольф подвинулся к столу.
– У вас крепкий стул, Кэтчпул? – спросил он. – Мой шатается. Были времена, когда столяр, если уж делал стул, так на века. А теперь что? Все стало ненадежное, одноразовое.
– Многие так считают, – тактично уклонился я от более прямого ответа.
– Что? – сказал Рольф. Видимо, такая у него была привычка: требовать ответа сразу после того, как он его получил.
– Я с вами согласен, – добавил я, надеясь исчерпать этим поднятую тему. Мне было так неловко, точно мы с ним открыто обсуждали его вес, и это раздражало меня, как и то, что он-то как раз нисколько не смущался.
Адвокат первым доел суп, огляделся и сказал:
– А добавки разве не будет? Ума не приложу, что это за мода пошла – подавать суп в мелких тарелках, а, Кэтчпул? Моя так просто плоская, как для хлеба.
– Думаю, тарелки, скорее всего, стандартные.
– Что? – Рольф снова повернулся на своем стуле, чем дал ему повод к новым громким жалобам. Я взмолился про себя, чтобы стул выдержал до конца обеда.
Джозеф Скотчер продолжал говорить с Пуаро о книгах леди Плейфорд.
– Вы, как детектив, наверняка получите от них особое удовольствие, – сказал он.
– Я надеюсь, что мне удастся прочесть многие из них, пока я гощу в этом доме, – ответил ему Пуаро. – Я намеревался сделать это еще до приезда сюда, но, увы, этому не суждено было случиться.
Скотчер немедленно встревожился.
– Надеюсь, не болезнь была тому причиной, – сказал он.
– Нет, нет, ничего похожего. Ко мне обратились с просьбой высказать свое мнение по поводу одного убийства в Гэмпшире, и… скажем так, дело приобрело сложный и драматический характер.
– Надеюсь, что ваши усилия увенчались успехом, – сказал Скотчер. – Вам ведь неведомы поражения.
– Какой из романов леди Плейфорд вы порекомендовали бы мне прочесть первым? – спросил Пуаро.
Интересно, подумал я. Как и Скотчер, я не верил в то, что маленький бельгиец способен потерпеть поражение, и потому ждал от него хотя бы пары слов об удачном завершении дела в Гэмпшире. А он вместо этого сменил тему.
– О, думаю, что начинать лучше с «Шримп Седдон и леди в костюме», – оживился Скотчер. – Конечно, это не первый роман серии, но, по моему скромному мнению, именно в нем характер главной героини обрисован наиболее исчерпывающе и непосредственно. К тому же я сам начинал именно с этой книги, а потому испытываю к ней особые, сентиментальные чувства.
– Нет, – сказал Майкл Гатеркол. До сих пор он говорил с Софи Бурлет и леди Плейфорд, но тут неожиданно обратился к Пуаро. – Читать надо в хронологическом порядке.
– Oui, думаю, я тоже предпочту именно этот путь, – согласился с ним бельгиец.
– Значит, вы так же привержены условностям, как и наш Майкл, – сказала леди Плейфорд, весело сверкнув глазами. – У Джозефа есть теория о том, что если книги написаны как серия, то лучше читать их в другом порядке, ведь тогда…
– Пусть он сам объяснит нам, что тогда, ведь мы в последнее время лишены его компании, – сказала Клаудия. – А так хоть будет что вспомнить после его смерти, – добавила она.
– Клаудия! – одернула ее мать. – Это уже слишком.
Софи Бурлет прикрыла рот салфеткой и попыталась сморгнуть слезу.
И только один Скотчер рассмеялся:
– Честно говоря, я не возражаю. Когда страшное становится смешным, то оно уже не так страшно. Мы с Клаудией хорошо понимаем друг друга.
– О, разумеется. – И Клаудия ему улыбнулась. Это была не просто улыбка. В ней был заключен не флирт, а… знание. Точнее в тот момент я бы сказать не мог.
– Да и вообще, врачи и неизлечимо больные люди частенько подшучивают над смертью, – продолжал Скотчер. – Верно, Кимптон?
Тот отвечал холодно:
– Именно так. Но я в этом обычно не участвую. На мой взгляд, смерть следует воспринимать серьезно.
Неужто насмешливое отношение Скотчера к собственной скорой кончине и впрямь вызывало у него раздражение? Или его злила внезапная фамильярность секретаря в обращении с Клаудией? Непонятно.
Пуаро Скотчер сказал так:
– Моя теория проста: когда читаешь книги о Шримп Седдон не по порядку, то встречаешь саму Шримп, Подж и их ватагу не в начале истории, а в середине. Читатель понимает, что с ними до этого уже что-то происходило, и, если ему становится интересно, он начинает искать другие книги. Так вот, по-моему, так бывает и в настоящей жизни. Например, сегодня я повстречал великого Эркюля Пуаро! Но я знаю о нем лишь то, что вижу собственными глазами или слышу своими ушами. Однако если я им заинтересуюсь – а я, безусловно, заинтересуюсь, – то приложу все усилия к тому, чтобы прочитать и о других его приключениях. То же самое я испытал, когда впервые прочел «Шримп Седдон и даму в костюме». Роман виртуозно написан, Пуаро, к тому же содержит одну из лучших догадок Шримп Седдон: когда она узнает, что hirsuitе значит «волосатый», и понимает, что никакой дамы в костюме[9] нет! И никогда не было!
– Ну вот, ты только что выдал разгадку, – сказал Гатеркол с раздражением. – Зачем теперь месье Пуаро читать эту книгу, если он уже знает, в чем там суть?
– Не глупи, Майкл, – отмахнулась от его возражения леди Плейфорд. – В этой истории еще полно нюансов, о которых Джозеф не сказал ни слова. Надеюсь, что никто не читает мои книги только для того, чтобы узнать, чем кончилось дело. Месье Пуаро, я уверена, тоже не филистер. В истории главное – процесс, психология.
– Ну вот, и ты туда же, Эти, – заворчал Кимптон. – Психология! Хобби дегенератов, вот что такое ваша психология.
Скотчер, похоже, пожалел о сказанном.
– Гатеркол прав. Действительно, до чего же глупо с моей стороны выдать ключевой момент всей книги. Поражаюсь собственной недогадливости. И как это я позволил своей любви к книгам леди Плейфорд завести меня так далеко? Я просто забылся.
Гатеркол на противоположном конце стола затряс головой так, словно ему было противно это слышать.
Пуаро сказал:
– Я, разумеется, не филистер, но детективные загадки люблю и предпочитаю сам находить на них ответ. Разве это плохо, леди Плейфорд? И разве не для этого пишутся детективы?
– О да. То есть, конечно, но… – Похоже, ею овладело сомнение. – Надеюсь, цыпленка сейчас принесут, – закончила она, бросив взгляд на дверь.
Тут Дорро очень тихо и абсолютно невыразительно заметила:
– Все, что делает Джозеф, всегда безупречно. В отношении меня верно прямо противоположное. – Непонятно было, в чей огород она метила этим камнем – в свой или свекрови.
– Ну, конечно, вам не понравится, если такой болван, как я, испортит вам удовольствие от разгадки, – продолжал между тем Скотчер. – Какая вопиющая небрежность с моей стороны… Простите меня, месье Пуаро. Хотя нет, вынужден просить, чтобы вы не торопились с прощением. Некоторые грехи этого не заслуживают.
Клаудия запрокинула голову и засмеялась:
– О, Джозеф, ты просто прелесть!
– Когда же наконец Филлис уберет тарелки и принесет второе? – нетерпеливо сказала леди Плейфорд. – Я хочу сделать объявление, но прежде пусть подадут обед.
– Понимаю – похоже, объявление из тех, которые хорошо проходят только на сытый желудок, а? – поддразнил ее Кимптон.
Как только Филлис подала еду – коронное блюдо Бригиды, курятина а ля роз, как нам было сказано, – леди Плейфорд поднялась с места.
