Крейг Смит - Кровавое копье
Кейт взглянула на мужа.
— Мы собираемся провести лето в Цюрихе. А потом — кто знает?
— Могу ли я попытаться уговорить вас вступить со мной и Лукой в деловое партнерство?
— Какого рода? — спросила Кейт.
— Один мой сотрудник прошлым летом видел чудесного Сезанна в частном доме в Малаге. Система безопасности там приличная, но ничего такого, с чем бы вы не совладали.
— С этими делами мы покончили раз и навсегда, — сказала Кейт.
Бартоли удивленно поднял бровь и перевел взгляд на Итана.
— И тут тоже я виноват, — признался муж Кейт. — В конце концов я пришел к выводу, что воровство не самый безопасный способ зарабатывать деньги.
— Что ж, не могу сказать, что я вас осуждаю, — проговорил Бартоли и посмотрел на Кейт. — Наступает момент, когда риск выше вознаграждения. Полагаю, вы успели заработать вполне достаточно, чтобы теперь почивать на лаврах.
— Мы благодарны вам за предложение, — сказал ему Итан, не решаясь посмотреть на Кейт: он боялся, что она все же заинтересуется.
Последняя вылазка отбила у него всякую охоту к кражам; он даже объявил Кейт, что либо они с этим завязывают, либо расстаются. К его изумлению, она не стала спорить, и Итан опасался, что она согласилась с его ультиматумом только в надежде, что когда-нибудь он передумает.
Кейт повернулась к супругу. Ей не хотелось об этом говорить, но кому-то из них двоих стоило взглянуть, все ли хорошо в доме. Она спросила, не хочет ли Итан сделать это.
Бранд обратился к Бартоли:
— Мы могли бы пойти втроем, если хотите. Посмотрите на коллекцию Роланда…
Старик сказал, что собирается скоро уходить. К тому же он знаком с большинством экспонатов из коллекции Роланда. Он только хотел увидеться с новобрачными и пожелать им счастья. Бартоли добавил, что, если они надумают погостить у него, им достаточно позвонить и он найдет для них время, несмотря ни на что.
Мужчины пожали друг другу руки, после чего Итан направился к дому.
Провожая его взглядом, Джанкарло проговорил:
— Он мне нравится.
— Мне тоже.
Бартоли повернул голову и пристально посмотрел на Кейт. Он ничего не сказал, но словно бы задумался, заканчиваются ли чувства Кейт к Итану словом «нравится».
— Я рад, что он убедил тебя покончить с прежней жизнью, Кейт.
— Когда-то это было мне нужно — только из-за этого я и ощущала себя живой. Даже сейчас я не уверена, что не тоскую по этому времени.
— Когда кто-то в чем-либо очень хорош, бывает трудно отказаться. — Джанкарло немного помолчал и спросил: — Полагаю, Итан знает о том, что случилось на Айгере?
Кейт повернулась лицом к озеру и скрестила руки на груди. Она догадывалась, что дело дойдет до этого вопроса, но говорить на эту тему ей до сих пор было неприятно.
— Да, после того, как мы поженились. Я устала хранить от него тайны.
Джанкарло еще немного помолчал — наверное, задумался.
— Ты обещала мне, что никому не станешь рассказывать.
— А ты пообещал мне, что узнаешь, кто подослал к Роберту убийц.
— Я сказал, что попытаюсь.
— Нет, — возразила Кейт. — Ты сказал мне, что никогда не перестанешь искать убийцу Роберта.
— Я был расстроен. Роберт был и моим другом.
— Мне Роберт был не другом, padrino. Он был моим мужем.
Джанкарло устремил задумчивый взгляд в сторону дома.
— И ты хочешь потерять еще одного мужа из-за этой своей мании?
— Это звучит как угроза.
— Тебе лучше знать. Я просто хочу сказать, что ты сделала ошибку, рассказав все Итану.
— Я так не думаю.
— Насколько я понимаю, он собирается помочь тебе в поисках убийцы Роберта?
— Что в этом плохого?
Бартоли смотрел на неспокойную воду озера.
— Ты рисковала жизнью, чтобы узнать правду, Катерина. Я говорил тебе об этом одиннадцать лет назад, а ты ответила, что тебе все равно. Ты сказала, что готова рискнуть чем угодно. Я просто спрашиваю, так ли все по сей день.
— Ничего не изменилось.
— Пожалуй, было бы лучше, если бы изменилось. Жизнь идет, понимаешь? У тебя сейчас нервы обнажены. Когда ты перестанешь их дергать, боль постепенно утихнет.
— Кто-то заплатил этим негодяям, чтобы они поднялись на Айгер и нашли Роберта.
— Ты потревожила очень опасных людей, Катерина.
— Неужели?
— Это вовсе не смешно. Такие люди выходят из тени, и ты не успеваешь их толком разглядеть, а уже мертв!
— Похоже, тебе многое известно, padrino. Означает ли это, что ты готов сообщить мне имя того, кто в ответе за смерть Роберта?
— Если ты будешь упорствовать и доискиваться правды, я не смогу больше оберегать тебя… и Итана.
— Кто желает мне зла, padrino? Это ты можешь мне сказать?
Старик сделал отрицательный жест.
— Роберт был замешан во многом, о чем тебе неизвестно.
— Значит, ты от меня что-то скрывал?
Бартоли сокрушенно покачал головой.
— Ты меня не слушаешь.
— Ты говоришь мне, что знаешь, кто убил Роберта.
— Вовсе нет.
— Скажи мне вот что: кого ты защищаешь?
— Я всегда старался защищать тебя, Катерина, но, боюсь, ты делаешь это невозможным.
— Как давно тебе известно об этих опасных людях, padrino?
Старик встретился взглядом с Кейт. Похоже, он пытался сообразить, насколько можно быть с ней откровенным. Наконец он сказал:
— Очень много лет.
— Значит, ты лгал мне, когда заявлял, что не сдался.
— Я оберегал тебя, но теперь мне кажется, что ты нашла кого-то, кто способен отыскать убийцу Роберта…
— Я собираюсь установить истину, padrino, а этим очень опасным людям лучше бы уяснить одну вещь. Я дала Богу клятву, что меня ничто не остановит, и я знаю, о чем говорю.
— Тогда — да поможет тебе Бог, Катерина, потому что я не могу.
Как только Джанкарло Бартоли вернулся к лимузину, Карлайл обратился к нему по-итальянски:
— Она знает?
Дэвид Карлайл был высоким импозантным мужчиной лет пятидесяти, загорелым, с седой гривой. Бартоли сел в машину напротив него и устремил невеселый взгляд на дом, который еще совсем недавно принадлежал Роланду Уилеру.
— Все в точности так, как ты думал, — помолчав, проговорил он.
Машина отъехала от края тротуара и устремилась вверх по оживленному шоссе.
— Надеюсь, ты посоветовал ей успокоиться? — спросил Карлайл.
В его голосе прозвучала насмешка, которая Бартоли не понравилась. Он в упор посмотрел на собеседника.
— Не хотелось бы указывать тебе, как ты должен себя вести, Дэвид, но Кейт ни за что не выйдет на тебя без помощи Томаса Мэллоя. Избавься от него, и ты снова будешь в безопасности.
— Однажды я тебя уже послушал, Джанкарло, насчет того, как мне следует с ней обходиться, и сам видишь, куда это меня привело.
Бартоли с любопытством посмотрел на друга.
— Значит, ты решил ликвидировать всех троих?
— Не сказал бы, что у меня есть выбор.
Старик насмешливо улыбнулся.
— Подумай хорошенько, прежде чем совершишь что-то такое, о чем потом можешь пожалеть. Насколько я помню, когда ты в последний раз решил убить Кейт, она скинула твоих наемников с горы.
Карлайл добродушно рассмеялся, словно услышал хорошую шутку, и повернул голову к окошку, за которым проплывали улицы Цюриха.
— На этот раз она ничего не заметит.
— Я предупреждал ее. Но похоже, ей все равно, Дэвид, и, судя по ее взгляду, тем, кто ничего не заметит, можешь оказаться ты.
— Она считает, что близка к разгадке случившегося. Это Мэллой виноват. Ему кажется, что Джек Фаррелл может проговориться.
— А ты уверен, что нет?
— Абсолютно. Но расскажи мне о том, чего я не знаю, Джанкарло. Ты познакомился с мужем Кейт. Думаешь, она его любит?
Бартоли повернул руки ладонями вверх и пожал плечами.
— Женщина взрослеет, Дэвид, и вдруг начинает воспринимать любовь не так, как раньше. Если она честна с самой собой, то понимает, что есть только один мужчина, которого она любила по-настоящему. Вот почему ее супруг так рвется помочь ей. Он хочет занять место ее предшественника. Он хочет всей ее любви. Конечно, он знает, что никогда не получит этого, но убеждает себя в том, что если сумеет помочь, то станет ей ближе, чем прежде.
— Пожалуй, лорд Кеньон был счастливчиком.
Джанкарло Бартоли задумался.
— Полагаю, он даже не догадывался каким.
— Жаль, что ему пришлось умереть таким молодым.
— Я тоже всегда так думал.
Кейт разыскала Маркуса Штайнера, когда тот собрался уходить. Она обратилась к нему по-немецки, употребив официальное «Sie»,[16] как если бы общалась с незнакомцем, и пожала ему руку, а не поцеловала в щеку, как друга семьи. На взгляд Кейт, Маркус был швейцарцем до мозга костей — очаровательным, сдержанным, дипломатичным и верным слову — в особенности в том, что касалось криминального бизнеса.
